Боевое применение танков ИС в годы Великой Отечественной войны (часть 1)

Игорь Желтов, Иван Павлов, Михаил Павлов, Алкссандр Сергеев.
Танки ИС в боях. «Танкомастер» - специальный выпуск, 2002 г.

 

Начиная с 1943 года с переходом немецких войск к позиционной обороне основной формой наступательного боя советских войск стал прорыв. Для его успешного осуществления, особенно при глубоко эшелонированной обороне, включающей сплошные позиции, обязательным являлось сосредоточение мощных средств для уничтожения и подавления огневых точек и живой силы противника, высокий темп наступления, а также смелый инициативный маневр на поле боя.

Залогом успеха было привлечение танков непосредственной поддержки пехоты (НПП) на направлениях главных ударов с последовательным повышением плотности танков и САУ на участках прорыва и обеспечением тесного взаимодействия танков со всеми силами и средствами, участвовавшими в бою. Сопровождая пехоту на всю глубину главной полосы обороны, тяжелые танки ИС-85, ИС-122, самоходно-артиллерийские установки ИСУ-122 и ИСУ-152 проделывали проходы в проволочных заграждениях; уничтожали огневые средства и живую силу противника, отражали контратаки пехоты и танков.

В задачу самоходной артиллерии, кроме того, входило разрушение укреплений и борьба с танками и САУ.

Для непосредственной поддержки пехоты при прорыве позиционной обороны с начала 1944 года применялись отдельные гвардейские тяжелые танковые полки (ОГв.ТТП), а с декабря 1944 года и отдельные гвардейские тяжелые танковые бригады (ОГв.ТТБр). Для них и предназначались танки ИС-85 и ИС-122. По штату полк состоял из четырех танковых рот (в каждой по пять машин), роты автоматчиков, роты технического обеспечения, взвода управления, саперного и хозяйственного взводов и полкового медицинского пункта (ПМП). Каждый полк должен был иметь 374 человека личного состава и 21 танк ИС, включая танк командира. При создании этим полкам сразу присваивалось почетное наименование «гвардейский», так как на них возлагалась самая сложная задача – прорыв совместно с пехотой и артиллерией заранее подготовленной обороны противника и созданных им полевых укрепленных районов.

Несмотря на то, что ОГв.ТТП официально считались полками резерва Верховного Главнокомандующего (РВГК), с самого начала они стали поступать на усиление действующих армий. Так первые три полка (1, 29 и 58-й) были оперативно подчинены командующему 1-й гвардейской армии, которая наносила главный удар во время Проскуровско-Черновицкой наступательной операции. Два других только что сформированных полка (8 и 13-й) вошли в состав 2-й Гв.ТА и приняли на себя основной удар частей 16-й, 17-й и 1-й немецких танковых дивизий, пытавшихся деблокировать свою группировку, окруженную в районе г. Корсунь-Шевченковский.

В дальнейшем с увеличением производства танков ИС возросло и число ОГв.ТТП. Все они по-прежнему направлялись в те общевойсковые или танковые армии, которым предстояло участвовать в нанесении главных ударов при проведении наступательных операций.

Как правило, в общевойсковой или ударной армии для организации прорыва создавалась танковая группа НПП, которая придавалась стрелковой дивизии, действующей на главном направлении. Организационно такая танковая группа НПП стрелковой дивизии в конце войны обычно состояла из танковой бригады (65 танков) и самоходно-артиллерийского полка (21 установка) или одного – двух ОГв.ТТП и одного самоходно-артиллерийского полка, усиленных танками-тральщиками.

Начиная со второй половины 1944 года командиры дивизий все чаще стали придавать танковые и самоходно-артиллерийские части своим стрелковым полкам, обеспечивая им большую свободу действий. Это позволило командирам стрелковых полков лично ставить задачи танкам НПП, организовывать их взаимодействие с другими родами войск и управлять группами НПП в ходе боя. В тех случаях, когда стрелковые соединения наступали на слабо укрепившегося противника, все приданные дивизии танки и САУ оставались в подчинении командира дивизии и по его решению выделялись для поддержки стрелковых полков. Что же касается применения отдельных танковых полков и бригад НПП после прорыва главной полосы обороны противника, то в большинстве случаев они объединялись в дивизионные или корпусные передовые отряды для захвата с ходу второй полосы обороны противника и его дальнейшего преследования.

Подготовка танковых частей и соединений к боевым действиям проводилась обычно за 1 – 2 дня до начала наступления в выжидательных районах, удаленных от переднего края обороны противника на 10 – 15 км. Здесь осуществлялось боевое распределение танковых и самоходно-артиллерийских частей, определялись конкретные задачи танков и САУ, организовывалось их взаимодействие с поддерживаемыми стрелковыми частями и подразделениями, с артиллерией и саперами. Большое внимание уделялось разведке сил противника и местности.

В ночь перед наступлением или во время артиллерийской подготовки танки и САУ на удалении от 1 до 3 км от переднего края занимали исходные позиции, с которых им предстояло идти в атаку. В тех случаях, когда условия местности не позволяли выбрать удобные исходные позиции, танкам и САУ указывался рубеж развертывания, и они вступали в бой прямо из выжидательного района, пока шла артподготовка.

Боевой порядок танковой группы НПП при атаке переднего края в каждом отдельном случае зависел от состава группы, характера обороны противника и условий местности. Отдельная тяжелая танковая бригада или полк, усиленные самоходной артиллерией, на местности, удобной для действий танков, при слабо развитой системе противотанковой обороны противника обычно строили свой боевой порядок в один эшелон, состоящий из двух линий, в первой из которых с интервалами между отдельными машинами в 40 – 50 м двигались танки, а во второй с отрывом 200 – 300 м – САУ.

Недостатком такого построения была невозможность наращивания усилий из глубины, поскольку вторые эшелоны стрелковых дивизий в большинстве случаев не имели танков НПП. Поэтому при прорыве глубоко эшелонированной обороны боевой порядок бригады состоял из двух – трех боевых эшелонов. Впереди на удалении 100 – 150 м от первого эшелона двигались танки с минными тралами и боевая разведка. Танки-тральщики действовали попарно или по три в зависимости от количества и ширины проходов, которые требовалось проделать в минном поле. Поскольку тральщики первыми подвергались артобстрелу противника, их действия обычно поддерживались огнем идущих сзади танков и самоходных орудий, а также полевой артиллерии и минометов.

Первый эшелон состоял из батальонов средних танков Т-34 или рот тяжелых танков ИС, основная задача которых заключалась в уничтожении живой силы противника, его огневых средств и танков. Первый эшелон мог иметь одну или две линии танков и САУ.

В 200 – 300 м за ними двигался второй эшелон, куда входили подразделения танковой бригады или полка тяжелых (САУ); тесно взаимодействуя с первым эшелоном, он должен был вести за собой боевые порядки пехоты. В некоторых случаях второй эшелон составляли самоходно-артиллерийские дивизионы самих стрелковых дивизий.

На расстоянии 200 – 300 м от второго эшелона шел резерв, включавший мотострелковый батальон ТБр и часть танков или САУ. Для обеспечения маневра и эффективного огня интервалы между машинами держались в пределах 25–50 м, а дистанции между атакующими линиями танков и между танками и САУ 150 – 200 м. В противном случае затруднялась взаимная огневая поддержка танков и САУ.

Подобные нормативы, особенно соблюдение интервалов между танками, являлись решающим фактором при определении максимальных плотностей боевых машин в первом эшелоне атакующей пехоты. В конце войны в стрелковых дивизиях, наступавших в направлениях главных ударов, она составляла 30 – 40 танков на 1 км фронта. Более высокие показатели (50-70 единиц) могли создаваться лишь за счет эшелонирования танков в глубину.

Действия танков НПП при прорыве обороны противника носили характер последовательного методического наступления от рубежа к рубежу, поскольку они должны были соизмерять темп своего продвижения с возможностями пешего продвижения пехоты. В силу этого общий темп наступления танков НПП при прорыве главной полосы обороны обычно не превышал 1,5 – 2 км в час. Однако атака конкретных объектов всегда велась на большой скорости с обязательным ведением огня с ходу. Атака переднего края осуществлялась в тех боевых порядках, в которых танки находились на исходных позициях или на рубеже развертывания. Перестроение во время атаки не допускалось.

Наступление танков и пехоты на глубину 1,5 – 2 км, как правило, поддерживалось огневым валом, а дальше – последовательным сосредоточением огня и ударами авиации. Методично уничтожая цели в обороне противника, танки постоянно находились в зрительной и огневой связи с пехотой. И только в условиях слабого противотанкового огня противника они могли использовать свою подвижность для быстрого выхода в глубину обороны. Однако и в этом случае их основной задачей оставалось уничтожение живой силы и огневых средств противника, мешающих продвижению пехоты. При бое в глубине вражеской обороны основными задачами танков НПП становилось отражение контратак противника и уничтожение его подходящих резервов, пресечение отхода артиллерии противника на новые позиции и его преследование. Контратаки пехоты противника обычно отражались силами пехоты и артиллерии. Танки в это время на максимальных скоростях врывались в боевые порядки контратакующей пехоты, ведя огонь с ходу.

Иные способы действий танков НПП применялись при отражении контратак вражеских танков. В этом случае оказывалось наиболее выгодным встретить танки противника огнем своих танков и САУ с места, из-за укрытий, ослабить их силы, а затем решительной атакой завершить разгром.

При прорыве укрепленных районов в оперативной глубине, в танковых полках и бригадах создавались штурмовые отряды, которые состояли из двух – трех рот автоматчиков, роты саперов, двух – трех батарей САУ, двух – трех зводов тяжелых танков, взвода танков-тральщиков и взвода огнеметных танков. Отряды делились на штурмовые группы, каждая из которых готовилась для самостоятельного блокирования и уничтожения долговременных огневых сооружений – дотов. В штурмовые группы включались два – три отделения автоматчиков, отделение саперов, химики, один ранцевый огнемет (или огнеметный танк), один – два станковых пулемета, один 82-мм миномет, отделение противотанковых ружей, две САУ и один тяжелый танк ИС.

Прорывая с ходу укрепленный район противника, преследующие врага передовые отряды с ходу вклинивались в его оборону и боем разведывали характер этой обороны. К месту штурма немедленно подтягивалась самоходная и полевая артиллерия, открывшая огонь по траншеям и ДОТам. Огневой налет продолжался обычно 15–20 минут. Под его прикрытием пехота, штурмовые группы и танки занимали исходное положение для атаки. Первой начинала атаку пехота, поддержанная САУ. Сразу же, как только она врывалась в траншеи противника, прикрывавшего долговременные сооружения, в бой вводились штурмовые группы. Они устремлялись в первую очередь к артиллерийским долговременным сооружениям. САУ и танки штурмовых групп, двигаясь впереди и ведя огонь по амбразурам с близких дистанций, помогали блокирующим подгруппам подручным материалом или заготовленными щитами закрывать амбразуры, огнеметчики выжигали сооружения, а саперы подрывали его зарядами взрывчатки. Следом шли главные силы, которые и завершали прорыв.

В борьбе за города и крупные населенные пункты тяжелые танковые полки и бригады, действуя овместно со стрелковыми полками и дивизиями, овладевали ими, главным образом, с ходу, так как наступление наших войск обычно лишало противника возможности организовать должную оборону. При заранее подготовленной обороне города (Познань, Бреслау, Шнайдемюль, Кюстрин и др.) наши войска окружали его, блокировали и после необходимой подготовки штурмовали. Атака города производилась одновременно с разных направлений и велась непрерывно до полного разгрома вражеского гарнизона.

При штурме Берлина противник для борьбы с нашими танками особенно широко стал применять фаустпатроны. Тактика в этом случае основывалась на действиях мелких групп и отдельных истребителей танков, которые располагались на путях вероятного движения наших войск. Подразделения, вооруженные фаустпатронами, укрывались обычно в зданиях, подпускали наши танки на близкое расстояние и наносили им значительные потери, особенно поначалу. Часто огневые позиции фаустников прикрывали два-три автоматчика, старавшихся при наступлении танков интенсивным огнем отрезать от них пехоту, и тогда танки, оказавшиеся без прикрытия, становились удобной мишенью для фаустников. Для борьбы с истребителями танков наши командиры выделяли специальные группы из снайперов и лучших стрелков. Кроме того, для прикрытия выделялись не менее трех автоматчиков на каждый танк. При нахождении на танке десанта, эта задача возлагалась на него. Посаженные на танк стрелки огнем из пулеметов и автоматов прижимали фаустников к земле и не давали им высунуться из окон. При остановках танков, особенно в ночное время, район расположения тщательно проверялся, а также выставлялось круговое охранение.

Когда противник оказывал слабое сопротивление или начинал отходить, танки, как правило, преследовали его, не ожидая подхода пехоты. Танковая бригада или танковый полк, приданные стрелковой дивизии, действовали совместно с ней на всю глубину обороны противника.

Боевое использование отдельных танковых полков и бригад в общевойсковом бою осуществлялось на основе положений «Боевого устава бронетанковых и механизированных войск», утвержденного и введенного в действие в феврале 1944 года. В нем указывалось на необходимость избегать танковых атак в лоб. Основами боевых действий танков согласно уставу являлись стремительное маневрирование во фланг и тыл группировок противника, быстрое развертывание для боя, решительные и смелые атаки.

Количественный и качественный рост бронетанковых и механизированных войск Красной армии позволил в 1944 году несколько увеличить число танков и САУ, выделявшихся для непосредственной поддержки пехоты, и расширить круг решаемых ими задач. Танки и САУ НПП стали обеспечивать наступление как первых, так и вторых эшелонов стрелковых дивизий. Это давало возможность стрелковым дивизиям быстрее и с наименьшими потерями прорывать тактическую зону вражеской обороны.

Средняя норма насыщения общевойсковых армий танками и САУ составляла для наступательных операций 1944 года 160 – 170, а в завершающем году войны – 210 – 230 единиц. Плотность танков и САУ непосредственной поддержки пехоты на участках прорыва стрелковых дивизий в 1944 году составляла 20 – 25, а в 1945 году – 30 – 40 машин на 1 км фронта. В некоторых дивизиях, наступавших на направлениях главных ударов стрелковых корпусов 1-го Белорусского фронта в Берлинской операции, число машин достигало более 60 на 1 км участка прорыва. Всего в годы войны было сформировано 43 отдельных гвардейских тяжелых танковых полка и 8 гвардейских тяжелых танковых бригад, оснащенных танками ИС.

Подготовка кадров для этих подразделений осуществлялась комплексно. Так, командиры полков и бригад, как правило, были выпускниками Военной академии бронетанковых и механизированных войск. Командиров танков и механиков-водителей, имевших по штату офицерские звания, готовили четыре военных училища (1-е Гвардейское танковое, Челябинское танко-техническое, Киевское Краснознаменное самоходной артиллерии, Саликамское танко-техническое) и три высшие офицерские школы (ленинградская, казанская и харьковская).

Командиров орудий (наводчиков) и заряжающих (по штату старшина и ст. сержант соответственно) готовили 30-й и 33-й учебные танковые полки, находившиеся в Челябинске.

Изучение материальной части проходило сначала в специализированных классах и на учебно-боевых машинах, а затем непосредственно в сборочных цехах ЧКЗ. Закреплялись полученные знания и навыки непосредственно в линейных частях – при обслуживании боевых машин и на обязательных занятиях по технической подготовке. Стаж практического вождения выпускников училищ был довольно высок – от 16 до 32 часов.

Подготовленные таким образом танкисты прибывали в 7-ю учебно-танковую бригаду, расположенную вблизи ЧКЗ, где происходило формирование маршевой роты и первоначальное сколачивание экипажей и подразделений. Здесь во время формирования маршевых рот экипажи танков активно участвовали в сборке машин. Формирование рот завершалось получением экипажами на приемочной площадке своих свежеокрашенных танков. Как правило, перед тем как покинуть стены завода, организовывался митинг на котором нередко, кроме военных и тружеников завода, присутствовали и представители организаций, на средства которых были изготовлены грозные машины. Боевое сколачивание сформированных подразделений проходило на заводском полигоне в Копейске, куда они прибывали своим ходом, совершив марш на новых танках.

На боевую подготовку отпускалось минимально возможное количество моточасов и ограниченное количество боеприпасов. Учения в составе роты проводились на боевых машинах в поле в течение 1 – 1,5 суток.

После завершения боевого сколачивания маршевые роты, как правило, отправлялись по железной дороге в танковые военные лагеря (ТВЛ), реже – сразу на фронт для пополнения формировавшихся или восстанавливавшихся полков и бригад. В основном это происходило на базе Тульского, Белорусского и Украинского ТВЛ. Исключение – 58-й ОГв.ТТП, который был сформирован в Московском учебно-бронетанковом центре (г.Наро-Фоминск) Московской области.

Минимальный срок сколачивания ОГв.ТТП составлял 10 суток, но обычно он был значительно больше, скажем, первые пять ОГв.ТТП (58, 8, 13, 1 и 29-й), укомплектованные танками ИС-85, занимались в Тульском ТВЛ на протяжении полутора месяцев. Это было вызвано двумя причинами. Прежде всего необходимо было качественно подготовить как личный состав, так и технику к предстоящим боям; а во-вторых – сформировать значительное количество полков, чтобы применить новые танки массированно во время готовящейся Проскуровско-Черновицкой операции.

Осуществить в полной мере задуманное нашему командованию не удалось, так как резко обострилась обстановка в районе Корсунь-Шевченковский. Здесь, после того как в первой декаде февраля войска 1 и 2-го Украинских фронтов на завершающем этапе операции до предела (35 на 22 км) сжали кольцо вокруг группировки генерала Штеммермана, немецкое командование группы армий «Юг» предприняло отчаянное контрнаступление на внешнем фронте окружения. На выручку остатков блокированных войск устремились три немецкие танковые дивизии (17-я, «Адольф Гитлер», и 1-я) и 198-я пехотная дивизия, которые в своем составе имели свыше 200 танков. Основной удар противником наносился в направлении Лисянка – Журжинцы.

Путь танкам противника преградили подразделения и части 2-й гвардейской танковой армии, срочным порядком переброшенные в этот район из-под Винницы. В ее состав согласно распоряжения СВГК вошли два из пяти только что сформированных ОГв.ТТП. В ее состав согласно распоряжению (8-й и 13-й), приняв на себя всю тяжесть танкового удара противника, с честью выдержали боевое крещение. После ликвидации окруженной группировки противника 18 февраля 1Э44 года все усилия наших войск были перенесены на внешний фронт. 19 февраля войска, в составе которых находились 8 и 13-й ОГвТТП, выбили танковые дивизии противника из района Лисянки и восстановили там временно утраченное положение срочным порядком переброшенные в этот район из под Винницы. Примечательно, что в Корсунь-Шевчен-ковской операции из 42 участвовавших в боевых действиях танков ИС-85 (танки ИС-122 участия в этой операции не принимали) безвозвратно было потеряно лишь 3 машины (1 – в 8-м и 2 – в 13-м полках). Вот как в своем донесении командир 13-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка полковник Гришин объяснил причины этих потерь:

«Бой под Лисянкой.

Уничтожено: четыре танка «Пантера», один «Фердинанд», два средних танка, один «Тигр». Потери: два – сгорели, три – подбиты.

Танк № 17 (строевой номер) получил прямое попадание снарядом, выпущенным из танка T-V «Пантера» с дистанции 700 м. Передний наклонный лист не был пробит, а лишь остался срез на броне глубиной 15 мм. Вторым снарядом танка T-V приблизительно с этой же дистанции была получена пробоина в правой части подбашенной коробки. С дистанции 400 м третий снаряд после рикошета от левого нижнего среза башни пробил крышу подбашенной коробки возле левой заправочной горловины топливного бака, что повлекло за собой возникновение пожара внутри танка с последующим взрывом боеприпасов. Танк восстановлению не подлежит.

Танк № 18 получил две сквозные пробоины из танка T-V с дистанции 400 м в правый борт башни, в результате чего сдетонировал оставшийся боекомплект. Танк восстановлению не подлежит. Танк № 13 с дистанции 700 м снарядом от T-V получил сквозную пробоину в правой передней части подбашенной коробки, были повреждены: топливный бак, подъемный механизм пушки, механизм поворота башни. Убит механик-водитель.

Другой снаряд, выпущенный из «Пантеры» с этой же дистанции, произвел лишь срез на правом борту башни глубиной 40 мм. Кроме того, на левом борту огнем артиллерии были повреждены задний поддерживающий и передний опорные катки. Танк был отправлен в средний ремонт.

Танк № 19 с дистанции 700 м получил сквозную пробоину люка механика-водителя от снаряда из 75-мм пушки танка T-V. При этом погиб механик-водитель. Второй снаряд, попав в передний нижний левый срез подкрылка, срезал 30 мм брони и произвел разрушение сварного шва в стыке подбашенной коробки и вертикального броневого листа борта. Длина образовавшейся трещины достигала 600 мм. Этим же снарядом при рикошете были сбиты кронштейны переднего и заднего поддерживающих катков. Третий снаряд углубился на 40 мм в броневую защиту маски пушки. Танк был отправлен в средний ремонт.

Танк № 16 от выстрела из 75-мм пушки танка «Пантера» с дистанции 700 м получил сквозную пробоину в правой нижней носовой части корпуса. Был убит механик-водитель, и танк загорелся. Силами командира танка пожар был быстро потушен. Следующим снарядом был разрушен обод левого направляющего колеса. По неподвижному танку, продолжавшему вести бой, противник усилил огонь. Очередной снаряд, попав в правый нижний вертикальный лист борта, лишь оставил вмятину глубиной до 30 мм и вывел из строя средний поддерживающий каток.

В ходе этого боя два снаряда попали в правый, а еще один – в левый борт башни. Все три снаряда оставили вмятины глубиной от 20 до 45 мм. После боя танк был отправлен в капитальный ремонт.»

И если свою боевую деятельность в силу сложившихся обстоятельств, танкам ИС-85 пришлось начинать с обороны, то уже в последующих операциях по освобождению Правобережной Украины всем пяти полкам предстояло с достоинством подтвердить свое основное предназначение – наступление на сильно укрепившегося противника. До середины апреля 1944 года 1, 29 и 58-й ОГв.ТТП, на вооружении которых находились танки ИС-85, в составе 1-го Украинского фронта успешно участвовали в проведении Проскуровско-Черновицкой наступательной операции. 8-й и 13-й ОГвТТП в это время в составе 2-го Украинского фронта прорывали оборону противника в ходе Уманско-Ботошанской операции.

В последнее время в ряде публикаций ставится под сомнение участие в боевых действиях танков ИС-85. Сохранившиеся архивные документы говорят о том, что из общего количества изготовленных танков в сражениях Великой Отечественной принимали участие ровно 100 тяжелых танков данного типа. 6 танков из числа выпущенных для освоения материальной части были отправлены в Высшие офицерские бронетанковые школы – по два танка в каждую. Один танк № 31113 находился на испытаниях в подмосковной Кубинке.

К концу войны в строю оставалось 37 исправных танков ИС-85. Еще 37 в апреле 1945 года были списаны по естественному износу (в общей сложности свыше 2000 км).

 

 

 


 

См. продолжение >>>

 


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru