Трижды прославленный

Владимир Гондусов
Журнал «Братишка» №4, 2010

Гвардеец-десантник Иван Маркович Таран воевал мужественно и умело, о чем свидетельствуют награды – три ордена Славы, орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». И это – за четыре месяца войны, которую он закончил в 19 лет! «Отчаянным был»,– сказал о себе ветеран. Сколько фашистов уничтожил – не считал. Сказал только, что ствол пулемета, с которым прошел фронтовыми дорогами, часто раскалялся от выстрелов докрасна.

 

В той злости, с которой косил фашистов Иван, переплелось многое. Святая месть за безжалостно уничтоженных гитлеровцами односельчан, за угнанных в немецкое рабство сверстников, изувеченную врагом родную землю, погибших в жестоких боях боевых товарищей…

Немцы вошли в большое село Ново-Григорьевка, что в Кировоградской области, в начале августа сорок первого, и вскоре на видных местах появились бумаги с большим черным орлом вверху, державшим в когтях свастику. Угрожали расстрелом всем, кто укроет у себя красноармейца или партизана, не донесет о «чужаке», покажется на улице после наступления темноты, утаит радиоприемник…

Летом 1942 года по дворам прошли немецкие прихвостни из местной управы и переписали всех юношей и девушек. Вскоре появилось очередное распоряжение оккупантов: молодым людям, кому исполнилось 16 лет, явиться на сборный пункт для отправки на работу в Германию. Невыполнение приказа грозило расстрелом родителей отказников. Иван в тот список попал – ему уже было шестнадцать. Брату Владимиру – тоже, он был младше Ивана всего на четыре часа. «Брат в тот список не попал: у него сильно болели ноги, в периоды обострений он даже не мог самостоятельно передвигаться. Его специально приходил осматривать врач, который и доложил немцам: не годен».

Как вспоминает ветеран, «вечером собрался семейный совет. Мама с отцом, которого не призвали в армию по возрасту, настаивали на том, чтобы я спрятался. Но как я мог ставить под удар жизнь самых родных людей – родителей, брата, сестренки Валюши, которой было всего три года…»

К тому времени братья уже год были связаны с местным партизанским отрядом, который появился в их краях после прихода гитлеровцев. Заместитель командира отряда Василий Павлович Бондаренко, который жил до войны в соседском доме, рекомендовал смышленых подростков командиру. «Мы не участвовали в боевых действиях, нас скорее можно назвать связными – через нас шла разного рода информация»,– вспоминает Иван Маркович. Например, братья делились с земляками вестями с Большой земли. У партизан был радиоприемник, который удалось спрятать от оккупантов. И когда фашисты стали заверять, что «доблестные» войска фюрера взяли Крым, Кавказ, Москву, Ленинград, потеснили Красную Армию за Волгу и уже подходят к Уралу, благодаря сообщениям из столицы местные жители узнали правду: Москва стоит, как неприступная твердыня, Красная Армия в непрекращающихся жестоких боях изматывает силы врага, и час расплаты непременно настанет… А в декабре сорок первого пришла радостная весть: фашистские захватчики разгромлены под Москвой и под натиском наших войск отходят на запад. Получив то сообщение по радио, Бондаренко сказал братьям: «Вот вам слова настоящей правды. Порадуйте своих земляков. Теперь нам всем будет легче, да и веселее!»

Именно к этому человеку и пришел за советом Иван накануне отправки в Германию. «Василий Павлович, мужик мудрый и рассудительный, спокойно и взвешенно проинструктировал: «На призывной пункт ты должен явиться, иначе под угрозой будут родные. Пробьешь деревянный пол в вагоне и убежишь. Но не в степи, а в лесу, там есть такие места, где поезд сильно сбавляет ход, да и скрыться легче. И – обязательно ночью…»

Днем действительно убежать было невозможно. «Нас везли в вагонах для перевозки скота – «телятниках», и в тамбуре каждого вагона находилось по два немецких автоматчика с собакой. В каждом вагоне – полсотни человек. Лето, духота. Все понимали, что попали в рабство. Девушки плакали, лица ребят были сумрачны…»

Как и советовал Бондаренко, поздно ночью, пробив деревянный пол в вагоне, Иван упал на шпалы. «Никто меня не выдал, когда я отрывал доски, земляки даже помогали, но, к сожалению, никто не решился последовать за мной – слишком был велик риск. Но это меня не остановило. Из нашего села тогда увезли 75 человек. После войны вернулись лишь несколько девушек…».

А еще спустя год карательный отряд на рассвете окружил Ново-Григорьевку. Это произошло сразу после того, как партизаны уничтожили в селе около двадцати полицаев и немецкого офицера. «Стариков и подростков согнали в центр села. 126 человек. Разделили на две группы и в разных концах села безжалостно расстреляли. Не пожалели никого, – говорит Иван Маркович. – Мы с братом были у партизан, а отец в те дни работал в соседнем селе, так что уцелели…» О том, что произошло в то трагическое утро, им позднее поведали земляки. Рассказали также, что вместе с немцами пришли в Ново-Григорьевку около сотни конных калмыков из бывших пленных. Те будто упивались своей властью – жестоко избивали людей, насиловали женщин…

После освобождения села уже на четвертый день братья добровольцами ушли в действующую армию. Их отправили в Ульяновскую область, в учебный полк. Определили в пулеметчики. «Узнав об этом, обрадовался несказанно. Знаете, в 1936 году я первый раз увидел звуковой фильм. Это был «Чапаев». Там тачанки, пулемет «максим». Ходил смотреть фильм несколько раз. Тогда и решил: когда призовут в армию, буду проситься в пулеметчики. И надо же такому случиться, что именно во время войны мечта сбылась», – вспоминает Иван Маркович.

Сказал, что учили их люди, побывавшие в боях, имевшие награды. «Их в тыл направили после ранений. Для нас они были признанными авторитетами в военном деле, и стыдно было не знать матчасть «максима» или отлынивать на занятиях по огневой подготовке. У меня все получалось…»

Учиться пришлось недолго – через два месяца поступил приказ: отправить группу наиболее подготовленных бойцов для пополнения воздушно-десантной дивизии. Отобрали 40 курсантов, в том числе Ивана. Володя в тот список не попал. «Но как я без него? Я всегда был для младшего брата защитой и опорой. Ноги его подводили, мне никак нельзя было оставлять его. Обратился к командиру батальона, тот направил к командиру полка. Пошел. Командир полка был фронтовик, после тяжелого ранения, хороший мужик. Сразу меня понял. Спросил только: «А он согласен?». В общем, все решилось, как мы хотели».

С того времени братья воевали рядом: старший – наводчиком станкового пулемета, младший – помощником. Так что понятия «брат», «братишка» для ветерана имеют особый смысл. Но сказал он не только о Володе: «На войне люди по-особенному прикипают друг к другу, становятся родными. Без уверенности в соседе справа и слева, какой-то особой привязанности, воевать невозможно».

В один из дней дивизия получила приказ грузиться в эшелоны. Несколько дней пути – и соединение оказалось в Венгрии. Там, в боях у озера Балатон, и приняли братья боевое крещение.

О напряжении тех боев свидетельствует выдержка из обращения военного совета 3-го Украинского фронта: «В предчувствии своей неизбежной гибели враг бросается от одной авантюры к другой. На участке нашего фронта он бросил в бой озверелые эсэсовские орды, пытается выйти на Дунай, прикрыть южные границы своей берлоги, он хочет остаться хозяином венгерской нефти, сохранить за собой Аварию с ее промышленностью. Он хочет подлатать свой подмоченный авторитет… Не бывать этому!»

Гвардейцев с марша бросили на передовую. До врага – сотня-другая метров. Именно там Иван Таран понял, что значит быть на войне пулеметчиком. «Тяжело было и физически, и морально, – сказал ветеран. – Немцы устроили настоящую охоту, стремясь вывести из строя наше «оружие массового поражения». Работали снайперы, да и минометчики вели прицельный огонь. До сих пор помню вой вражеских мин и их разрывы. Если недолет, значит, следующая будет твоя. Командир кричит: «Сменить позицию!» Да и сам понимаешь, что будешь покойником, если не переберешься. А теперь представьте, как сменить место на передовой, по сути – открытой местности, вместе с тяжелым пулеметом и всем его снаряжением? На пределе сил работали…»

Воевали братья с 7,62-мм станковым пулеметом Горюнова (СГ-43), который хотя и был почти вдвое легче «максима», на котором тренировались в учебке, но и сорок килограммов – приличный вес. «А у нас ведь не только пулемет, но и сменные стволы, и коробки боеприпасов, в которых по 500 патронов. За подносчиками боеприпасов вражеские снайперы тоже охотились. Если ползет солдат с коробками, по нему обязательно вели огонь. Мы многих так потеряли…»

Что касается подготовки позиций, то, как отметил Иван Маркович, их хорошо учили: как и сколько позиций должен был оборудовать пулеметный расчет. «В теории я все хорошо знал. Но одно дело – оборона, а мы все время были в наступлении. Но если занимали позицию, сразу же окапывались. Кто ленился – погибал: уж больно кусались вражеские снайперы».

И еще сказал, как преодолевал страх первых дней боев: «Не хотел быть трусом в глазах боевых товарищей. Оставалось только уповать на судьбу. К счастью, она к нам с Володей была благосклонна».

На венгерской земле и открыл Иван Таран боевой счет, и получил первый орден. Вот строки из представления к награде: «В тяжелых боях при форсировании реки Раба товарищ Таран уничтожил огневую точку противника и более 15 солдат. При взятии населенных пунктов Мюнхендорф и Лаксенбург, ловко владея пулеметом и маневрируя, уничтожил более десяти немцев и огневую точку противника». На груди гвардейца засиял орден Славы третьей степени.

Второй наградой он был отмечен за бои на территории Австрии. «Хотите верьте, хотите нет, но пулемет раскалялся, как металл у мартеновской печи». В представлении к награде об одном из боев говорится так: «Товарищ Таран Иван Маркович, участник боев за населенный пункт Кляйнцель, отбивал атаку немцев и был ранен, но не покинул поле боя и продолжал отбивать контратаку противника. Уничтожил до взвода солдат противника, две автомашины и расчет станкового пулемета». Гвардеец должен был получить орден Великой Отечественной войны II степени. Но в штабе корпуса почему-то решили наградить бойца орденом Славы. И снова – третьей степени.

Когда освобождали Вену, советское командование, чтобы сберечь исторический центр одного из красивших городов Европы от разрушений, использовало артиллерию по минимуму, и потому гвардейцам пришлось несладко. «Бои были жестокие. Немцы дрались за каждый дом, только успевали стволы менять да ленту…». Когда вошли в город, для Ивана, сельского паренька, была удивительна необыкновенная красота центра Вены. Символический ключ от города бургомистр вручил командиру его родной гвардейской дивизии генерал-майору Иванову в знак признательности за освобождение Вены с малыми разрушениями.

А вскоре поступила команда: форсировать Дунай в районе города Корнебург, что в 25 километрах от Вены. В этих местах Альпы подходят к самому Дунаю и обрываются отвесной стеной. Зацепиться можно было лишь за небольшой пятачок на противоположном берегу, от которого начинались железная дорога и шоссе. Вот десантникам и предстояло, преодолев Дунай, оседлав шоссе, замкнуть кольцо и взять в окружение группировку немцев. Ширина реки в том месте составляла один километр, но перед Альпами она делала резкий изгиб, и потому течение было сильнее, чем на других участках.

Взять тот небольшой пятачок должна была штурмовая группа. В нее набирали только добровольцев. Иван с братом записались одними из первых. Неожиданно их вызвал командир батальона, «боевой, уважаемый всеми мужик», капитан Перепикин. Сказал: «Одного из вас вычеркиваю из списка». Братья чуть ли не хором: «Чем мы провинились?» Офицер был убедителен: «Если вы оба погибнете, а жертвы в штурмовой группе будут обязательно, то представьте состояние своей матери, когда она получит сразу две похоронки». И как-то по-отечески добавил: «Мальчики, вы же не к теще на блины идете, а на форсирование серьезнейшей преграды. Переправляться будете на виду у немцев, и они по вам будут вести шквальный огонь. Так что давайте поступим так. Вот две спички, одну я ломаю, другую нет. Кто вытащит целую спичку, тот и пойдет в штурмовой группе». Эта спичка досталась Ивану. Комбат крикнул вдогонку: «Не волнуйся. На рассвете Володя уже с дивизией придет на плацдарм, который ты захватишь».

Рассказал фронтовик, как искали эти самые «подручные средства» и ничего подходящего для пулеметного расчета не нашли, как переправлялись вчетвером в маленькой дырявой лодке с пулеметом посередине. «Только преодолели метров сорок, пытаясь совладать с течением, как полетели вверх осветительные ракеты. Мы – как на ладони. Естественно, фашисты нас заметили и из крупнокалиберного пулемета раздробили нос лодки. Она пошла ко дну. Что делать? На фронте надо выполнять приказ, и я в шинели, в сапогах, с пистолетом, гранатами плыл 900 метров». Вода – ледяная, от нестерпимого холода судорогой сводило ноги, а зубы помимо воли выбивали лихорадочную дробь. Выручило то, что Иван вырос у реки и плавал прилично.

Когда ноги коснулись дна на той стороне, зацепившись за кустарник, выполз на берег. Вымотался настолько, что поначалу и шага ступить не мог. Ручьем стекала вода, прижимала к земле тяжеленная шинель, но надо было идти вперед. И не просто идти – с боем. «Когда прорвались ближе к селению, увидел каменный дом, подумал: вдруг найду какую-нибудь мужскую одежду. Но там оказалась только женские вещи. Снял с себя все, обмотался в женское платье, сверху натянул кальсоны, а на портянки пустил шелковое белье. Через три часа узнал, что такое в сапогах не фланелька, а шелк. Ноги покрылись волдырями…»

Те 15 человек, которые добрались до противоположного берега, захватив один из домов, заняли круговую оборону. Пришлось отражать атаку трех немецких танков и батальона пехоты. Пулемет Тарана строчил, не переставая. Вскоре семь бойцов получили ранения. Кончились боеприпасы. Один из солдат нашел палку и красную скатерть, высунул полотнище из окна второго этажа и стал им размахивать. Это был сигнал нашим артиллеристам: «Вызываем огонь на себя!». Те правильно поняли и метким огнем накрыли немецкие танки.

Иван Маркович протянул мне листовку, выпущенную в те дни политотделом соединения. Она называлась «Наши герои» и призывала всех гвардейцев дивизии равняться на подвиг группы добровольцев во главе с гвардии старшим лейтенантом Алексеевым. Вот строки из листовки: «Три часа длился упорный и неравный бой. Немцам удалось окружить отважных гвардейцев. Но ни один из них не потерял присутствия духа в эти трудные минуты. Даже тяжелораненые бойцы продолжали вести бой. Но вот израсходованы все патроны. И тогда гвардейцы вызвали на себя артиллерийский огонь. В это время подошли наши подразделения. Враг был отброшен.

В результате напряженного боя гвардейцы отбили 10 контратак противника, истребили до 100 вражеских солдат, сожгли один танк, один бронетранспортер, две легковых и три грузовых автомашины, 6 мотоциклов».

В военных архивах обнаружено 32 случая, когда бойцам трижды вручали орден Славы третьей степени. Перенагражден 31 человек. На просторах бывшего СССР несправедливо обойден только один герой – полковник в отставке Иван Таран

 

Орденом Славы награждали только в годы Великой Отечественной войны. Всего выдано около миллиона знаков ордена III степени, более 46000 – II степени и всего лишь 2600 – 1 степени. По статуту награды ее положено вручать строго последовательно – от низшей степени к высшей, но это правило нередко нарушалось из-за неразберихи во фронтовых канцеляриях. Впоследствии тем, кто оказывался удостоенным двух или трех одинаковых орденов Славы, выдавали вместо низшей степени высшую. В военных архивах обнаружено 32 случая, когда бойцам трижды вручали орден Славы третьей степени. Перенагражден 31 человек. Сейчас это имеет большое значение, потому что полные кавалеры ордена Славы (I, II, III степени) пользуются такими же льготами, как Герои Советского Союза и России. Имеющим три ордена Славы, но одной степени, например, третьей, увы, эти льготы не положены. На просторах бывшего СССР несправедливо обойден только один такой герой – полковник в отставке Иван Маркович Таран. Когда ветеран обратился по этому поводу, из военного ведомства прислали отписку: мол, оснований для перенаграждения нет, потому что тем самым «могут быть поставлены под сомнение заслуги других участников войны». Больше Иван Маркович никуда не обращался.

Все добровольцы были представлены к наградам. Командир 353-го гвардейского полка подполковник Федор Дранищев, отмечая в документе отвагу Ивана Тарана, представил бойца к ордену Красного Знамени. Командир дивизии с этим согласился. Но когда дошло до корпуса, там приняли решение наградить солдата… орденом Славы третьей степени!

Владимир переправлялся с дивизией, получил ранение, его отправили в госпиталь. А вскоре поступила команда: «Батальону перейти во второй эшелон». Когда подразделение отошло метров на 600-700 от передовой, комбат торжественно объявил: «Братцы, Победа! Немцы капитулировали…»

Как вспоминает Иван Маркович, «был у нас ездовой Афоненко, из крестьян – запасливый такой мужик. Дивизия-то была молодая, а ему лет сорок, и мы считали его стариком. И вот этот запасливый «старик» достал канистру, налил всем в кружки водку. Выпили за Победу. Честно признать к тому времени только раз попробовал шампанское перед форсированием Дуная».

Но капитулировал-то берлинский гарнизон, а противостояли гвардейцам эсэсовцы, и сдаваться они не собирались. Еще две недели пришлось вести бои, и терять боевых товарищей. Сплошь и рядом враг устраивал десантникам засады, но они упорно продвигались вперед, пока не встретились с союзниками…

Вспоминая свой боевой путь – а пришлось прошагать по территории трех европейских стран сотни километров и освобождать добрую сотню городов и населенных пунктов, – гвардии старший сержант Таран особо отметил, что самое большое желание все эти месяцы было – выспаться. В разговорах между собой гвардейцы говорили: «Вот бы часов восемь дали поспать, а потом можно и в бой!». И еще, разумеется, хотелось помыться в бане да получить из дома письмо. Но самая большая мечта – остаться живым и поглядеть, какой будет жизнь. Увы, для многих эта мечта оказалась несбыточной.

Закончил Иван Маркович войну под Прагой. Ратную службу старший сержант сначала продолжил под Белой Церковью, где батальон разместили в землянках, потом десантников перевели под Полоцк, уже в казармы. Там Иван экстерном окончил за 9 месяцев два с половиной класса и на «отлично» сдал экзамены за 10 класс. Как-то в газете «Красная звезда» прочитал о том, что отличников принимают в Военную академию имени Куйбышева. Прошел собеседование, блестяще сдал несколько экзаменов. Присущая фронтовику высокая целеустремленность и исполнительность позволили ему стать высокообразованным кадровым офицером. После академии был одним из тех, кто создавал зенитно-ракетные войска ПВО страны, много лет возглавлял крупный отдел в Министерстве обороны. Закончил службу полковником в 1979 году, награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных силах» третьей степени.

А судьба его брата сложилась так. После госпиталя он догнал родной полк, но тяжелое ранение не позволило ему продолжить службу в десанте. Его перевели в пехоту, а вскоре комиссовали. У Владимира Марковича также немало наград – ордена Славы третьей степени и Отечественной войны второй степени, медали «За боевые заслуги» и «За отвагу». Вернувшись в родные места, много лет работал водителем автобуса. Несколько лет назад его не стало. Еще один брат, Михаил, 1920 года рождения, начал войну на западной границе 22 июня 1941 года, закончил в победном сорок пятом. Со временем возглавил танковый полк, уволился полковником. Но семья дала Родине не только этих воинов. Подполковником был сын Ивана Марковича – Юрий, к сожалению, рано ушедший из жизни. Кадровым военным стал и сын сестры Валентины Марковны – Михаил. Вполне возможно, что офицерами со временем станут два правнука – пятилетний Марк и трехлетний Макс, которых Иван Маркович с любовью называет «мои гвардейцы». Ясно, в честь кого назван первый. А имя второго уж очень похоже на название того грозного оружия, с которым трижды прославленный ветеран начинал свой ратный путь.


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru