| Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 |
<<< см. шестую часть публикации
Юдин – доктор технических наук
Для меня присвоение ученого звания доктора технических наук Юдину Геннадию Васильевичу явилось каким-то отвращением к ученым званиям как таковым. Для нас было совершенно неожиданным, когда при полном провале на государственных испытаниях базовой системы обмена данными ПАСС «Редут-2», ее главный конструктор кандидат технических наук Юдин Геннадий Васильевич подготовил тезисы доклада на соискание ученой степени доктора технических наук. В те времена существовало положение, что Главным конструкторам разработок, имеющих большое народно-хозяйственное значение, разрешалось присваивать ученую степень по результатам доклада на Ученом Совете, без подготовки диссертации. Да эта было хорошая процедура, но только для Главных (именно с большой буквы) конструкторов. Конечно, этим положением начали пользоваться и главные (именно с маленькой буквы) конструктора. Здесь с большой буквы имею в виду настоящих конструкторов и специалистов, а с малой – проходимцев и в их числе по большей части прохиндеев с билетами членов КПСС.
В институт поступили тезисы доклада Юдина для отзыва. Прочитав их, Ян Владимир Иванович подошел ко мне, протянул несколько страниц текста и сказал: «Прочти, потом обсудим, нужно готовить отзыв». Я отложил все дела и начал читать. С первых предложений пришел в неописуемый восторг. Какой молодец, какой умный и хороший, какой догадливый наш главный конструктор, наш будущий Великий Ученый! А мы здесь сидим и даже не можем получить каких-то кандидатских званий! Да он просто гений наш Геннадий! Ура! Ура! Ура!
Закончив чтение сего труда, пошел к Владимиру Ивановичу. «Владимир Иванович, я могу подготовить только отрицательный отзыв, которого достоин труд этого «главного конструктора». Все, о чем здесь «промурлыкал» Юдин в своих тезисах было рождено в этих стенах и, он, если брать по большому счету, здесь не причем. Даже для согласования протоколов взаимодействия, о коих он пишет, как о личных заслугах, нужно было нам приложить огромные усилия. А реализации в системе, как показали госиспытания, до сих пор нет, и справки, подписанные Заказчиком, липовые. Это позор для науки!».
Посоветовавшись, решили написать Петрякову Юрию Алексеевичу – Заказчику. И что Вы думаете? Пришел ответ, что «ученые» работы, выполненные под руководством «главного конструктора» Юдина Геннадия Васильевича, достойны присуждения ему ученой степени доктора технических наук. Поздравления Заказчику! Вы поддержали антинауку! Тушите свет, ибо истина может быть найдена только в темноте!
Конечно, ларчик открывался просто. Вместе с благими намерениями, которых ожидали от создания НИИССУ, в нем стали проявляться и некоторые пороки того времени, свойственные многим организациям подобного типа. В НИИССУ, как и следовало ожидать, начал зарождаться своего рода «отстойник» для разных военных, которые занимая руководящие должности и готовясь уходить в отставку, обеспечивали себе «запасные аэродромы». Так, выходя в отставку, многие подполковники – генералы находили «тихий приют» в подобных научных учреждениях. Среди них были и выдающиеся личности, опыт которых использовался в разработках. И в нашем институте было много таких специалистов. Взять, к примеру, Нестеренко Дмитрия Максимовича – генерал-лейтенанта, бывшего Начальника войск связи Белорусского военного округа. Это был довольно живой генерал. Он много подсказал при разработке схем связи и отработке отдельных вопросов тактического и оперативного применения техники связи при разработке систем управления войсками. Но он не вмешивался в технические вопросы разработки самой техники, так как в силу своего возраста и прогресса техники, он не мог ничем помочь разработчикам. Другое дело, такие специалисты как Ярков Владимир Алексеевич – начальник отдела у Заказчика. Он был хорош как специалист Заказывающего Управления. Он много сил и изобретательности приложил при подготовке Решения о принятии на вооружение ТЗУ АСУВ «Маневр». Но ему было грош цена как техническому специалисту. Или сам вот-вот уходящий в отставку Алехин Виталий Алексеевич, возглавляющий Управление Заказчика по нашей теме. Выступи он против присвоения Юдину Г.В. ученой степени доктора технических наук, и тогда ему нет места в НИИССУ – иди в другое незнакомое место или на «посадку и прополку грядок». Такова была реальность в том мире!
Второе письмо направили в Ученый Совет НИИССУ. Оно, конечно, там было оставлено без внимания и Юдин Геннадий Васильевич – доктор технических наук! Но уже нам было не до докторов! Уже надвигались страшные времена. Подготовленная Горбачевым «публика», занесла меч над нашей Родиной и в декабре 1991 года в темных беловежских лесах разрубила Союз на самостийные государства. Но оказалось, что это было время и для псевдонауки. В это «самое мутное время» появилось столько «ученых мужей», что несколько лет спустя, Президент Республики Беларусь Лукашенко А.Г. вынужден был издать Указ о фактическом непризнании дипломов кандидатов и докторов наук всевозможных Международных Академий, выданных в «мутное время».
Руководящая и направляющая
В отделе 51 была партийная ячейка, состоящая из нескольких членов партии. Три члена партии работали в секторе Филиппова Анатолия Ивановича. Это Михалевич Михаил Михайлович – полковник в отставке. Он был опытный связист, ранее служивший в стратегических войсках. Выйдя в отставку, он переехал в Минск, и начал работать в институте. Занимался вопросами организации связи в оперативном звене управления. С ним можно было обсудить любую как техническую, так и житейскую проблему. Для него не существовало национальности человека, он уважал и ценил трудолюбивых специалистов.
Полковник в отставке Царьков Виктор Никитич занимался вопросами организации связи в тактическом звене управления. Его хобби было рисовать и описывать схемы связи. Он прошел большой жизненный путь. Был командиром взвода под Москвой во время Великой Отечественной Войны и советским военным советником при штабе Насера во время арабо-израильской войны 1956 года. Выйдя в отставку, работал в нашем институте.
Майор в отставке Андреев Юрий Федорович, участник Великой Отечественной Войны, также рисовал схемы связи, но его биографии я не знал, а на откровенный разговор он никогда не шел. Он до мозга костей любил спорт, всегда в 11 часов делал производственную зарядку. Обычно практически все сотрудники в это время прогуливались по длинным коридорам, чтобы немного размяться, перекинуться какими-то техническими новостями или парой анекдотов.
Белашов Константин Константинович – майор в отставке, рыбак, рассудительный, спокойный и неунывающий человек. Работал в секторе Волошина Владимира Ивановича. В свое время он участвовал в войсковых учениях с применение атомного оружия на Тоцком полигоне и проезжал по эпицентру взрыва.
Партийная группа отдела входила в состав партийной группы отделения связи, которую одно время возглавлял ведущий инженер Алексей Боуфал, получивший во время реорганизации института сразу должность начальника отдела.
Остальные беспартийные находились под ненавязчивым, но пристальным вниманием партийных товарищей. Особенно старался в части производственной дисциплины и соблюдения режима секретности Царьков Виктор Никитич. На заседаниях партийной группы отдела нам начальникам секторов и нашим ведущим инженерам приходилось держать отчеты о работе. Но, как правило, они проходили спокойно.
Владимир Иванович Ян в свое время отказался вступить в КПСС, а нам и не предлагалось, поэтому мы особенно не вникали в партийные дела – для нас была работа и сроки ее выполнения. Но мы видели, знали и чувствовали, что в партии твориться что-то не ладное. Первым безнравственным поступком не только по партийным, но и по чисто человеческим понятиям, был поступок секретаря партийного бюро отделения связи Алексея Боуфала. Он, женатый человек, начал встречаться с одной довольно симпатичной девушкой из отделения, которая возглавляла комсомольскую организацию отделения связи. В результате она забеременела и в тяжелых муках родила ребенка. Это был сильнейший удар для Алексея, которого едва не исключили из партии. Но партия простила ему этот проступок и рекомендовала директором предприятия «Конус», созданное для выполнения наладочных и стыковочных работ по технике АСУВ «Маневр» в г. Лиде Гродненской области.
После прихода к власти Горбачева, с каждым днем стало чувствоваться ослабление партийного влияния на производственный процесс. Выдвинутые им лозунги по коренной модернизации многих отраслей народного хозяйства, оставались лозунгами. У нас в отделе во всю стену висел плакат с призывом по перестройке. Как-то раз, мы в секторе обсуждали чисто технические вопросы. Я сидел с другой стороны стола, вокруг которого склонившись над материалами, сидели сотрудники. Вдруг к нам вбегает Царьков Виктор Никитич и с ходу задает вопрос: «Шушкевич, как ты перестроился, подготовь отчет, будем заслушивать на бюро». «Виктор Никитич, как видите, я перестроился и сижу с другой стороны стола, перед глазами на стене горбачевский призыв и больше перестраиваться думаю, не нужно», – спокойно сказал я. Стиснув зубы, он ушел. (Виктор Никитич почему-то меня всегда называл Шушкевич, а не Сушкевич).
Но дела партии шли все хуже. Первым в институте и возможно одним из первых в городе положил партийный билет, отказался платить партийные взносы и решил выйти из рядов КПСС Андреев Юрий Федорович. С ним проводили беседы соратники по партии, но он сказал: «С партией Горбачева мне не по пути». Его «пропустили» по всем ступеням партийной иерархии и, в конце концов, исключили из рядов КПСС. В скором времени он тихо умер рано утром на скамейке возле дома после утренней пробежки перед работой. А он ведь был марафонским бегуном, многократно участвовал во всесоюзных марафонских забегах в Москве, занимал даже вторые места. Это была вторая серьезная неприятность нашей партийной ячейки.
Наступили совсем другие времена. Все чаще в коридорах института стали ходить разговоры о негативной роли руководящей и направляющей, о временах Сталина, особенно о «репрессиях 37 года», о «гениальном писателе» Солженицыне, об «отце водородной бомбы» Сахарове и тому подобных «благодетелях».
Уничтожение СССР
Бывали хуже времена,
Но не было подлее.
Н.А. Некрасов
Он же политический шизофреник
Я и Зоя в очередной раз приехали в Слуцк к родителям. Это было в мае 1985 года. Нас встретил отец Зои Павел Прокофьевич Дубовский . «Дети, у нас случилось большое несчастье», – произнес он, едва мы ступили на порог дома. «Что случилось и с кем? Кто заболел? Мы Вам вчера вечером звонили – все было в порядке», – забеспокоились мы. «Да с нами все в порядке, мы еще крепкие старики. На наше государство надвигается большая беда – к власти пришел политический шизофреник. Он к страшной беде приведет нашу страну, а с ней и всех нас. Пойдемте в дом и поговорим». Мы зашли в дом, и отец рассказал, почему он пришел к такому выводу. «Я вчера внимательно прослушал речь Горбачева, которую он произнес перед партийно-хозяйственным активом в Ленинграде. Такого бреда мне в своей жизни еще не приходилось слышать. Речь была какая-то обезличенная и шла не понятно о ком и чем. Она была какой-то иносказательной, шла от какого–то потустороннего субъекта, а с точки зрения грамматики, безграмотной. Предложения не содержали или подлежащих или сказуемых. Это первый признак шизофрении. С другой стороны он весьма хитер – ведь такую речь затеял, не где попало, а в колыбели Октябрьской революции. Ему нужно было проверить, как воспримут его думы именно там. Я понимаю, что в партии нужно много менять. Она фактически узурпировала власть. Нужно рядовых коммунистов допустить к выборам. Пусть не первых лиц партии, так хотя бы секретарей райкомов и обкомов на первых порах. Сейчас это можно сделать, сейчас в стране пока спокойно. А он фактически предлагает, какое-то ускорение, какую-то перестройку, а с моей точки зрения, сменить общественный строй». Сейчас, много лет спустя, когда история понемногу все расставляет по своим местам, и выясняется действительная роль Горбачева в уничтожении Великой многострадальной Страны, я часто вспоминаю эти дальновидные мысли и глубокий анализ отца.
Спустя несколько лет, когда горбачевской перестройкой почва общества была полностью вспахана и на сцену начал появляться Ельцин, которого начали воспринимать как человека, способного изменить ситуацию к лучшему, у родителей снова зашел разговор о политике. И я, и Зоя воспринимали Ельцина, как настоящего русского человека, человека способного стабилизировать и сохранить страну. Однако, не только отец, но и мама Анна Николаевна в один голос ругали не только Горбачева, но и Ельцина. «Этот тип пойдет еще дальше Горбачева, не верьте ему, что он большой благодетель и что он против Горбачева. Они оба по большому счету заодно, а ругаются принародно для отвода глаз, как два цыгана на базаре. Ельцин – это продолжатель Горбачева. Это сейчас он играет в народ. Ему нужна власть. Он будет стрелять в народ ради власти. Они оба уничтожают Страну».
Мы еще долго на протяжении нескольких лет наблюдали сцены по противостоянию двух «больших» политиков, но на все события я начал смотреть по другому, исходя из того, что Ельцин продолжает начатое Горбачевым дело по уничтожению СССР. Просто на данном этапе для многих стало понятно – для чего Горбачев затеял «перестройку», а для снижения народного накала нужно было сместить акцепты в другую сторону, в сторону другого лидера, который якобы критикует прежнюю линию руководства, борется против прежних порядков и готов умереть за справедливость, счастье народа и некую демократию. На самом деле был применен известный в политике метод «поменять лошадей».
Многие события, ранее казавшиеся не совместимыми друг с другом, казавшиеся происходившие случайно, при таком взгляде на этих перестройщиков, совмещаются. Слова Горбачева о том, что «процесс еще не пошел», а потом «процесс пошел», для меня стали понятыми и предсказуемыми. Это было произнесено после того, как подняли голову в республиках разного рода националисты, когда они начали требовать «самостийностей», чернить и оплевывать историю страны и прямо извращать исторические факты.
«Он был одним из таких государей, которые как будто судьбою посылаются для того, чтобы привести в расстройство и разрушение свое государство» – писал Николай Кастоморов о персидском шахе Гуссейне IV. Это можно в полной мере отнести к Горбачеву.
Однако, и мы во многом виноваты в свершившемся. Мы молчали, отсиживались, думая, что это нас не касается, что эти события происходят где-то далеко, что мы маленькие человечки и на судьбу страны повлиять не сможем. Мы позволили горстке недалеких людей вселить в нас под видом национального самосознания (языка, культуры, исторического прошлого) крупицы страшного зверя – национализм.
По этому случаю можно привести высказывания Шарля де Голля, произнесенные им 25 ноября 1941 года в Оксфордском университете. «Надо сказать, что некоторые люди считают для себя весьма удобным сводить все объяснения переживаемых миром потрясений к честолюбивым стремлениям одного, правда, достаточно известного, человека по имени Адольф Гитлер. Они изображают причины нынешней войны, таким образом, будто бы ненавистный тиран, написав книгу «Моя борьба», повел одну часть земного шара в атаку против другой его части, для того, чтобы навязать всей нашей планете собственное евангелие. Такая точка зрения дает им, впрочем, возможность искать выход из кризиса по принципу наименьшего сопротивления: чтобы установить справедливый и прочный мир, достаточно, по их мнению, свергнуть диктатора из Берхтесгадена. Но, не отрицая того, что сама личность немецкого фюрера сыграла немаловажную роль в происхождении войны, как можно удовольствоваться столь поверхностным суждением?
Другие, вступая в дискуссию, заявляют, что причиной катастрофы и на этот раз явилась извечная жажда немецкого народа к мировому господству. Отсюда следует, что достаточно, проявляя настойчивость и твердость, установить для этого народа режим необходимых гарантий в отношении границ его государства, чтобы проблема была полностью решена. Совершенно очевидно, что на протяжении столетий фактическим очагом каждого военного пожара в Европе являлась страна, о которой можно сказать, что для нее война стала как бы ремеслом, и поэтому, как кажется, невозможно оспаривать, что подобная нация заслуживает, чтобы по отношению к ней были приняты действенные меры предосторожности. Однако возникает вопрос, является ли сочетание системы нацизма с немецким динамизмом простой случайностью или же само это сочетание есть следствие более общего зла, скажем прямо – результат кризиса цивилизации».
Гнусность
Недавно закончил читать последний опус «архитектора перестройки» Александра Яковлева «Сумерки». Более гнусного и омерзительного не приходилось читать ранее. Гадчайший человечек! Это он и ему подобные руководили нами, говорили вдохновенные слова сначала о коммунизме, о развитом социализме, потом об ускорении научно-технического прогресса и о необходимости ускорения. А на самом деле думали и вынашивали мысли о смене государственного строя через разрушение сложившихся идеалов, через осквернение людей, отдавших жизнь за лучшую жизнь. Они осквернили историю той страны, в которой жили, обманули и осквернили народ, которым руководили. Это более гнусный человек, чем Адольф Гитлер. Тот хоть сразу сказал не только немцам, но и всему миру, что он будет делать, изложив свою программу в «Main Kamf». А этот Иуда, говоря о светлом будущем, подрубал корни государственности, выдергивал у людей идейный стержень и готовил почву для уничтожения страны. Судя по его высказываниям, он вообще не имел понятия о стадиях развития общества, не имел понятия о диалектике, об историческом, независимо от общественного строя, постоянном противостоянии Запада и России.
Я думаю, что он появился у нас из преисподней и вернулся туда же к своим собратьям после смерти, так же как вернулся к своим согражданам-немцам и Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Из всего прочитанного я понял, что Яковлев имел примитивное политическое сознание, а выдавал себя за большого политика. Одним словом – ИУДА.
Многие говорят и пишут, что «великие перестройщики» были западными агентами влияния. Думаю, что Западу было не зачем их вербовать, потому что это были люди уже готовые на предательство, на слом общественного строя, на уничтожение собственного государства.
Август 1991 года
19 августа воскресение. Мы на даче в Забичанах. Там же и услышали сообщение о введении чрезвычайного положения в стране. Многие соседи отнеслись с одобрением, говоря, что может, наконец, закончиться «говорильня» и власть начнет заниматься делом. Немногие говорили, что снова коммунисты распустят руки и все останется по-прежнему. По приезду домой с порога к телевизору, но там почти никакой информации. Только вечером ситуацию прояснила состоявшаяся пресс-конференция ГКЧП. Зоя узнала Генадия Янаева. Он когда-то от имени ЦК ВЛКСМ напутствовал группу советских комсомольских работников перед поездкой в Турцию. Зоя входила в состав этой группы. «Да он же боится самого себя. Он провалит это ГКЧП или это большая игра» – сказала Зоя.
Вечером мне предстояло уехать в Пензу для работы в Государственной комиссии по проекту «Сливка». Позвонил Владимиру Ивановичу Яну. Он сказал, что командировка не отменяется, нужно ехать и работать, а всякие там «путчи» это партийные игры. Вечером 19 августа я уехал в Москву, как говорил потом Ровнов Леонид Иванович, посмотреть на ГКЧП и разобраться с перестройкой. А посмотреть действительно было на что.
Поезд в Пензу уходил только вечером и у меня был свободным почти целый день 20 августа. Раньше, приезжая в Москву, сразу на Белорусском вокзале попадал в кипящий людьми круговорот. А сейчас на улицах было как-то свободно. Москвичи, задумавшись и опустив головы, спешили на работу. Сразу бросилось в глаза, что у белорусского вокзала закрыты почти все ларьки, магазинчики и кофе. Как обычно, позавтракав в блинной у вокзала, проехал поближе к «Белому дому». Там увидел сравнительно небольшую толпу людей и бронетехнику. Люди общались с военными, что-то выкрикивали и размахивали трехцветными флагами. Это была толпа, состоящая в основном из молодых москвичей-кооператоров. Везде было много зевак, таких как я. Нам же интересно со стороны посмотреть! Но все это как-то выглядело неестественно буднично. Ведь объявлено чрезвычайное положение, а здесь митингует толпа. Как будто происходил какой-то спектакль, и происходящие действия нас не касались. Многие в толпе зевак говорили, что и так затянулась эта перестройка и давно пора с ней закончить и начинать спокойно работать. Было видно, что какие-то люди пытаются разогревать толпу, по всей видимости, это делали «штурмовики Ельцина». Они провели бессонную ночь, и чувствовалась какая-то вялость. Необходимо было какое-то более действенное средство. А, как известно, таким средством является кровь, которая привела бы их в «бешенство» и вселила в их души «героев-защитников и спасителей» так называемого «Белого дома». Так потолкавшись около часа, с такими мыслями я уехал в город, где и скоротал время до отхода поезда в Пензу.
Приехав в Пензу утром 21 августа, узнал, что ночью действительно в Москве была пролита кровь трех «защитников Белого дома». Товарищи, с которыми проработал много лет в полевых условиях, доверительно расспрашивали о событиях в Москве. Что я им мог сказать? «Показалось мне, что в Москве происходит большой спектакль, цель которого запрещение КПСС» – ответил я. «И у нас секретарь партийного комитета бегает и кричит, что нужно бросать партбилеты» – пояснили они.
Поработаем и увидим, чем это закончиться. А закончилось это буквально на следующий день и закончилось довольно печально. По телевиденью показали Ельцина, который всенародно подписал Указ о приостановлении деятельности компартии Российской Федерации. При сем присутствовал «Генеральный секретарь КПСС», который на следующий день объявил о сложении с себя полномочий этого секретаря и объявил всем коммунистам Советского Союза, что они плохие, поддержали «государственный переворот» и предложил им разбегаться, куда хотят. В Москве был организован «шабаш» рок-групп – «Рок на баррикадах».
Мы, конечно, продолжали работать, но уже чувствовалась какая-то натянутость в работе и при общении с отдельными сотрудниками. В доверительных разговорах сотрудники пензенского института сообщили, что дела дальше будут обстоять еще хуже. Получено указание об ограничении допуска сотрудников не российских предприятий к секретным работам. По всей видимости «там, на верху» уже готовились к «самостийностям». По приезду рассказал обо всем этом Владимиру Ивановичу, но он не проявил какой либо реакции.
Сейчас, спустя почти четверть века, когда затих гул эмоций и осела пена восторженных реляций «перестройки», мы оказались в «самостийных государствах» и на головы нам простым гражданам опустились «дермократические реформы», для многих стала вырисовываться четкая картина уничтожения страны, организованная Горбачевым, Ельциным и иже с ними.
Сейчас появилось великое множество разного рода мемуаров многих участников поворотных событий в истории и «политических деятелей» Российской империи, Российской Федерации, Советского Союза, Германии, Англии, Франции и т.д. Конечно, перечитать их нет возможности, да и нужно ли это делать? По возможности нужно читать, анализировать и еще раз анализировать. И тогда ярко выступает настоящая правда об исторических событиях, причинах этих событий, явных и тайных действиях и о настоящей роли руководителей политических течений и государств.
Исторические события в стране, происшедшие с 1985 года – упразднение Варшавского договора, «падение Берлинской стены», Договора «СНВ-1» и «СНВ-2», август 1991 года, «беловежский сговор», взаимосвязаны и направлены на достижение основной цели – уничтожения Великого Государства СССР. Ведь Рейганом была поставлена основная задача Перестройки – «выдернуть ядерное жало у России». А это можно было сделать только через уничтожение СССР и расчленение России на отдельные «княжества». Только в достижении этой цели находят логическое объяснение, казавшиеся многим, «неординарные поступки» и Горбачева и Ельцина и иже с ними. Сейчас воочию виден результат их действий, и мы являемся свидетелями запущенного процесса. Однако поставленная Рейганом цель была выполнена частично – только часть ядерного потенциала СССР оказалась в закромах США. Россия в последнее время опомнилась и остановила пагубный процесс своего расчленения. Поэтому в России снова плохо с «демократией», а любые поползновения с «Союзными государствами», «Таможенными союзами», «Едиными экономическими пространствами» и «общими зонами» воспринимаются как возрождение Союза.
Конец науке
1992 год. Беларусь, получив «самостийность», стремительно нищает. Зима, чуть держится тепло в жилых домах. На многих предприятиях из систем отопления слита вода и в цехах разжигаются костры. В институте батареи практически холодные, сотрудники работают, не снимая верхней одежды. Многие, особенно женщины и девушки, работают в перчатках. Согреваемся частыми чаяпитиями. В структуре института происходят постоянные изменения. Много сотрудников уволилось и перешло на другие предприятия, часть ушла на «вольные хлеба». Из НИИ «Агат» вернулся Киндиренко Федор Григорьевич и начал руководить какой-то общесистемной лабораторией, ориентированной в основном на разработку проектов специализированных научно-технических программ, по которым новые власти собирались строить будущую промышленность и экономику нового самостийного государства. Они объявили, что финансирование будут производить только по научно-техническим программам! И только по ним! Работы по основной тематике сворачиваются. В институте происходят различные структурные перестановки и болезненные для сотрудников преобразования. 1-ое тематическое отделение сворачивает свою работу. Его начальник Кравчук и ряд его друзей организуют какую-то коммерческую структуру, которая обильно снабжает оставшихся сотрудников института сахаром и спиртом «Royall». Многие сотрудники уходят из института на молочные и хлебопекарные заводы, на предприятия местной промышленности, на базары «по-нашему», т.е. рынки по «ихнему».
Крупные предприятия работают с перебоями, особенно страдают предприятия оборонного направления и в первую очередь предприятия радиоэлектронного профиля. НИИСА поручаются не научно-исследовательские, а разного рода меркальтийные для новой власти работы. Это как-то формирование перечней радиоэлектроники (комплектующих: микросхем, транзисторов, резисторов, конденсаторов и т.д.) для таможенных органов, перечни вооружений, находящихся на территории самостийного государства и пока не разворованного или не увезенного в Россию. Институту поручается разработка доильных аппаратов, тепло– и влагорегулирующих систем для животноводческих, свино– и птицеферм, разработка систем учета электроэнергии и систем регулирования и управления в энергетике. Многих еще мыслящих по инерции мучили вопросы, что делать дальше? Что будет за самостийное войско? Будут ли ему нужны принятые на вооружение комплексы средств автоматизации. Будет ли дальше продолжена разработка системы управления войсками? Можем ли мы быть еще полезными для разработки военных систем управления?
Многие предприятия радиоэлектроники перешли на сверхсокращенные рабочие надели или переведены на 2/3 заработной платы или вообще отправлены в вынужденные отпуска. Некоторые предприятия вообще остановились. Руководство института вынуждено было взять курс на резкое сокращение численности сотрудников. В первую очередь было предложено уволиться пенсионерам, и уйти на досрочную пенсию сотрудникам, пенсионный возраст которых наступал через 1-2 года, а также сотрудникам, тематика которых большем не финансировалась.
В институте стала популярной фраза Сергея Верещагина: «Для зарплаты нужно принести работу в клюве». Потом было применено сокращение для тех, кто был не нужен для продолжения работы и не соглашался уходить «по-хорошему». Расформировывались сектора и отделы, а их руководители переводились в «главные специалисты» отделов и института.
Такая участь постигла и меня и мой сектор. Сектор, который был создан с таким большим трудом и интеграционные работы которого были востребованы в период разработки системных проектов, прекратил свое существование. Александр Жидиков и Евгений Адрущук ушли по рекомендации Яна В.И. работать в отдел его сына в «Белинвестбанк». Нина Карпова была переведена в отдел Волошина Владимира Ивановича и занималась там вопросами ЭМС, а впоследствии и разработкой ППРЧ-радиостанции, идею которой в свое время пришлось высказать мне по заказу китайцев. Саша Бирюков ушел на 1-ый городской молочный завод, Лихторович Наташу забрал ее родственник для работы на ведомственной АТС института. Шайковская Ольга и Наташа Костина были переведены в сектор Алексея Французова.
В один из меланхолических дней мной был уничтожен весь банк перфолент с записями «потока ошибок». Комплекс измерений и обработки «потока ошибок», включая приборы 4С001, «Электронику Д3-28», перфоратор, фотосчитыватель и блоки сопряжения, были сданы на склад. На этом в институте была поставлена точка всему направлению по исследованию «потока ошибок» при передаче данных по радиоканалам между мобильными объектами АСУВ.
1991 – 1993 годы для института были самыми тяжелыми. В эти шоковые годы на многих предприятиях республики появились «благодетели». По инициативе руководства ЕС для самостийных государств, образовавшихся из республик СССР, в 1991 году была запущена программа «Тасис», тайной целью которой было ликвидировать предприятия оборонного профиля, т.е. ослабить защитные функции вновь образованных государств. В институте появились крепкие молчаливые парни – «экономические убийцы». Они начали готовить предложения по конверсии института, т.е. перевода института от создания высокоинтеллектуальной техники военного назначения, где разработки института были на передовых позициях, к разработке и выпуску гражданской продукции – «кроватей и кастрюль», рынок которой уже был поделен в жесточайшей конкуренции. Этими «ребятами» была разработана целая программа конверсии института. Конечно, в нее входили и мероприятия по негласному склонению руководства института к «западным ценностям» – поездка группы руководителей и ведущих специалистов института в Льежский университет в Бельгии на 40– дневную стажировку. Конечно, для десятилетиями «невыяздных» это представляло немалый соблазн. Я хорошо помню, как рвались сотрудники института для поездки за рубеж во время работ по линии ПАСУВ, и особенно во время работ в ГДР, где разворачивалась система ПВО, разрабатываемая нашим институтом. Вырваться в ГДР смогла даже главный бухгалтер института Малашук К. Е.
Вспоминается и другой случай. Однажды к нам в отдел забрел милый англичанин. Мы долго беседовали о демократии, о жизни у нас и у них, о погоде и о женщинах. И вдруг Анатолий Иванович Филиппов спросил: «Не могу понять, почему у нас женские сапоги стоят намного дешевле, чем в Америке»? И англичанин ответил, не кривя душой «Все очень просто. Мы сегодня их продаем себе в убыток – ниже себестоимости. Это делается для завоевания рынка сбыта. Завоевание заключается в том, что на наши сапоги сегодня цена ниже, чем на ваши такого же качества. Естественно, будут покупаться наши сапоги. Вследствие этого, ваша промышленность разориться и остановится. Наша цель будет достигнута – ваша страна стала нашим рынком. Вот тогда цены на те же сапоги, но уже под другой вывеской будут значительно выше прежних, и продажи покроют все наши теперешние издержки».
На бурные годы перестройки пришелся и мой 50-тилетний юбилей. Сотрудники института горячо поздравили меня с этим событием. В отделении связи состоялось торжественное собрание, организованное по всем правилам того времени. Поздравления, приказ генерального директора, юбилейные адреса, пожелания здоровья, долголетия и творческих успехов. Сотрудники отдела преподнесли адрес, наиболее ярко отражающий суть того времени.
Но в Беларуси наступали другие времена. Появилась президентская власть. Конверсия приобрела разумные масштабы. Уничтожению института, как и другим варварским методам разоружения Беларуси, был положен конец. Изменилось положение и у института. Разработки его сотрудников стали необходимы не только армии Беларуси, но многим странам, в том числе и Великому Китаю.
Белсвязьтехника
Одним из направлений «исследований» института стала разработка проектов различных так называемых государственных программ. Эту работу направлял Киндиренко Федор Григорьевич. К нему зачастили новоиспеченные из «бывших большевиков» чиновники различных госпартструктур. Он формализовывал в проектах документов их идеи, высказывания и пожелания. Срочно формировались «творческие коллективы» и писались проекты «государственных программ», основной целью которых было получение государственного финансирования. Он с Яном В. И. и мной в этих программах искали нишу для «связистов института». В многочисленных беседах мы приходили к мысли, что эта ниша может быть обозначена связной тематикой в одной из госпрограмм. Эта госпрограмма должна стать основой структурной перестройки промышленности республики.
СССР уничтожен, список КАКОМ потерял свое значение, открылся доступ к современным западным технологиям, в том числе и в области связи и вычислительной техники. Было ясно, что наступила эра телекоммуникаций и IP технологий, и у белорусов есть возможность включиться в этот процесс. У этого «самостийного государства» есть целая отрасль радиоэлектроники. В последнее время в Беларуси разрабатывали и производили микросхемы, электроприборы, телевизоры, ЭВМ, радиостанции, элементы космической и мобильной связи, различную радиоаппаратуру, системы охраны и сигнализации, автоматизированные системы управления и так далее. Имеются целые институты, конструкторские бюро и промышленные предприятия. Еще не потеряны коллективы высококвалифицированных разработчиков радиоаппаратуры и комплексов, программного обеспечения ЭВМ и систем управления. На предприятиях радиоэлектроники и приборостроения целая ария высококвалифицированных инженеров и рабочих. Объем производства всей отрасли радиоэлектроники и приборостроения доходил до 34 % ВВП республики. Только это в основном техника военного применения. А что если все это направить в область телекоммуникаций. Мировой рынок этой области на то время составлял более 50 миллиардов долларов. Но мы во многом были изолированы от современных технологий «железным занавесом», выстроенным Западом. Мы можем влиться со своей промышленностью в этот рынок, ведь производственные площади есть, научный, инженерный и промышленный потенциал тоже. Но промышленность не знает что производить – нет конструкторской и технологической документации, научно-исследовательские институты ранее разрабатывали в основном документацию для военных изделий, «варились в собственном советском соку» и слабо представляют, что делалось и делается за «железным занавесом». Нужно широко, по государственному разворачивать работы. Федор Григорьевич предложил оформить эту идею в виде отдельной государственной программы «Белсвязьтехника». Он даже включил ее в какой-то перечень госпрограмм.
Ян В.И. инициировал проведение целой серии совещаний с руководителями институтов и промышленных предприятий. Однако, как следовало из его комментариев после совещаний, многие эту идею воспринимали вяло. Все сидели и ждали чего-то. Ведь все промышленники были людьми госплановскими, они привыкли к конкретным разработкам, выпуск которых планово доводился сверху. Их дело было давать план, план и план! Они не сразу поняли, что произошло с производством, со страной, и в конечном итоге, с людьми и ими самими, что сделали «ведьмаки» Горбачев и Ельцин. Одно они поняли, что настало время получения званий докторов наук, профессоров и академиков всяческих «международных Академий», организованных на почве бывших союзных Академий и НИИ, хороших «заработков» прямо в бумажник чистой валютой за сдачу в аренду территорий и помещений предприятий, а также за «подставное» участие в «бизнесе». Мы посетили целый ряд НИИ и предприятий радиоэлектроники, проводили с их руководством и специалистами совещания и убеждали в необходимости готовить предложения в правительство в виде программы. Однако, особого энтузиазма эти руководители не проявляли, а для того, чтобы к ним особенно не приставали, для участия в работе выделяли пару-тройку второстепенных специалистов.
Так, завод «Горизонт» направил для работ начальника отдела научно-технической информации, задачей которого было работать на прием. А нам ведь нужны были конкретные предложения в программу. Поэтому пришлось ехать на «Горизонт». Так, я и Володя Модринский посетили КБ завода «Горизонт». Было проведено совещание у гл. инженера, на которое были приглашены ведущие специалисты КБ и завода. Мы развернуто изложили цели программы и предложили им принять активное участие в ней. В свою очередь высказались и специалисты предприятия. Только гл. инженер был какой-то пассивный (как потом оказалось, он к этому моменту был серьезно болен и вскоре умер). Мы внимательно выслушали их предложения по поводу перспектив разработки и выпуска телевизионной техники нового поколения, разработки и выпуска аппаратуры для кабельного телевидения, а главное возможностей и перспектив взаимодействия с зарубежными компаниями. Была достигнута договоренность и вскоре мы получили хорошие предложения в проект программы.
С НИИЭВМ и ПО ВТ сразу сложились хорошие взаимоотношения. От НИИЭМ работу возглавил начальник отделения Владимир Иванович, а от ПО ВТ – главный конструктор. К этому времени они вели работы по разработке и выпуску АТС малой и средней емкости по частному заказу Минсвязи. Поэтому они сразу включились в работу и вместе с нами везде до последнего дня работы над программой «околачивали властные пороги».
Посетили завод «Спутник» в Молодечно. Хорошее было предприятие. Его основным направлением был выпуск аппаратуры для систем космической связи (закрытая часть производства), а также комплексов мобильной связи. Для работы над проектом программы главным инженером завода был определен его заместитель Таразевич Людвиг Викторович. Это был высококвалифицированный специалист в своей области и с энтузиазмом работал над проектом.
От гродненского радиозавода к нам в командировку был направлен какой-то начальник отдела, но он так и не понял, что от него требуется. Так толком он ничего и не смог предложить.
Не смогли мы ничего толкового добиться и от объединения «Интеграл» и его КБ «Микросистем». Нас посетил зам гл. инженера и фактически высказался за самостоятельное плавание в «рыночной экономике». В ней они плавают до сих пор.
Очень доброжелательно к идее программы отнеслось руководство «гомельского куста», который занимался работами по загоризонтной радиолокации (КБ «Луч», институт системного программирования и завод). О том, что в Беларуси имеется такое высоконаучное направление, мы почти не знали. Они в то время для обработки радиолокационных сигналов уже использовали суперкомпьютеры серии «Эльбрус». К нам приезжали ученые этого центра, а также много раз посещал институт их руководитель доктор технических наук Лебедев. Это был очень скромный человек. Он всецело поддержал идею отдельной государственной программы, ориентированной на организацию наукоемкого производства средств телекоммуникаций. Потом к нам приезжали из этого «куста» и другие доктора наук. Некоторые из них сразу предупреждали об организации хорошей экспертизы предлагаемых направлений. К этому времени появилось уже несколько шарлатанов в основном из учебной науки, которые предлагали всевозможные околонаучные идеи в области передачи информации. Так одним из них предлагалось изготавливать аппаратуру и строить систему передачи на методе искусственной ионизации тропосферы – «вот только нужно немного денежек на исследование отдельных маленьких вопросов». Он даже приводил конкретные фамилии авторов. Правда, к нам они не обращались.
Как бы то ни было, но это были все разговоры и эмоции, а для дела должна быть хотя бы «рыба проекта программы». Поэтому инициативу нужно было брать в свои руки. После очередного высокого «научно-промышленного разговора», мне пришлось сесть и набросать конкретные предложения по госпрограмме «Белсвязьтехника». Было предложено пять направлений программы: системно-технические исследования и разработки, волоконно-оптические системы, коммутационные системы (АТС), системы спутниковой связи и мобильные системы связи. В соответствии с ними определены головные разработчики технических телекоммуникационных средств и ведущие предприятия по их выпуску. Было предложено на базе нескольких НИИ республики организовать самостоятельный институт связи. Головным предприятием по всей программе должен быть НПО «Агат». Была создана рабочая группа из специалистов НИИСА (Ян В. И., Сушкевич И.И., Модринский В.), НИИЭВМ (начальник отдела Владимир Иванович), МПО ВТ (главный конструктор), Приборостроительного НИИ (начальник отдела и ведущий инженер Жуковский). В рабочую группу были привлечены ученые Минского радиотехнического института (профессор, доктор технических наук Алишев Японча Вагизович), Белгосуниверситета и ряда предприятий.
К нам сразу же был приставлен представитель команды Минсвязи, а заодно и БНФ в лице преподавателя Белгосуниверситета Пытляка Василия Васильевича, который тоже вошел в рабочую группу. Он четко отслеживал все наши предложения и докладывал работникам Минсвязи и руководителям БНФ.
Был подготовлен план-проспект программы, распределена работа между НИИ и предприятиями, а также среди подразделений института. За сравнительно короткие сроки была подготовлена Государственная программа «Белсвязьтехника». Она состояла из «генеральского тома» и пяти книг по ранее определенным направлениям. Основой целью программы было провести структурную перестройку промышленности в пользу радиоэлектроники. Такая ориентация промышленности позволила бы постепенно перейти от энергоемких производств, связанных с нагревом, ковкой, резкой, обточкой и т.д. железа для автомобилей, тракторов, станков к малоэнергозатратной и наукоемкой промышленности. Это позволило бы быстро влиться в международную кооперацию производства средств телекоммуникаций. Как образно мы выражались: «На одной пробирке золота, привезенной в кармане пиджака, и железе одного трактора «Беларусь» завод «Интеграл» может работать целый год». Это была ориентированная на экспорт программа, т.к. потребность связистов Беларуси составляла около 7% объема производства по этой программе.
Первое рассмотрение проекта программы состоялось у Генерального директора НПО «Агат» в узком кругу специалистов института (Остейко В.М., Азаматов Н.И., Гончаров В.И., Светличный В.А., Ян В.И. и я). Острейко Владимира Матвеевича перед началом заседания поведал нам историю руководителя, так называемого Белорусского народного фронта (БНФ), националиста Зенона Поздняка. Во многом эта история отличается от официального представления о Поздняке. Острейко Владимир Матвеевич родом из окрестностей городка Островец и достаточно хорошо знал семью Поздняков, которая жила в соседней деревне. Мать Зенона Поздняка полька, а отец – литовец.
Проект программы был полностью одобрен и нас «благословили» на дальнейшее «пробивание». Он был представлен в Госкомпром и по его указанию в Комитет по транспорту и связи Верховного Совета, в Комиссию Президиума Совета Министров по вопросам научно-технического прогресса и в Министерство связи. Отзвуки о нашей программе дошли и до России, потому что нам тоже начали работать над подобным проектом. Вскоре мы получили проект подобной программы Российской Федерации.
Мы думали, что программа действительно заинтересовала власть и в республике начнется структурная перестройка промышленности. Но не тут, то было. Через какое-то время Ян В.И. и я были вызваны к начальнику Управления радиоэлектронной промышленности Госкомпрома Бысенко Виктору Дмитриевичу. Это был бывший заведующий отделом ЦК КПБ Беларуси по этой отрасли, основной функцией которого в советские времена было согласование кандидатур на должности директоров, главных инженеров и секретарей парткомов предприятий радиоэлектроники. Он раскрыл генеральную книгу и с первых строк начал ее редактировать. Да так редактировал, что терялся основной смысл проекта и программа из «национального спасителя» превращалась в обычную будничную, основной смысл которой сводился к мольбе и просьбе о помощи институтам и предприятиям. Сразу было видно, что он программу не читал и ее основным смыслом не интересовался. Немного «поковырявшись» в тексте и не доведя свое редактирование до какого-то логического конца, он потребовал проект программы согласовать с Минсвязи. Но причем здесь связисты? Потребность наших связистов составляет не более 7% от объема производства по программе. Да и они вправе решать какой техникой и когда оснащать республику: сейчас – техникой зарубежных компаний, купленной за валюту или подождать пару лет и получить белорусскую технику. Я понял, что это происки бывших, отстраненных от власти людей и от них ждать не придется ничего хорошего.
А тем временем связисты Министерства связи начали ориентироваться на импортную технику и «вкручиваться» в различные международные программы. При этом Запад не прочь выделить под оборудование телекоммуникаций для этих проектов кредиты. Так Беларуси было предложено участие в проекте, предусматривающем создание международных волоконно-оптических трасс, два участка которых с запада на восток и с севера на юг проходят по территории Беларуси, а также участок трассы между Одессой и Италией, проходящий по Черному морю. Кредит выделялся Европейским банком реконструкции и развития в сумме боле 37 млн. долларов США и по тем временам считался довольно солидным. Правда этих денег Беларусь не увидела. На них было построено производство волоконно-оптических кабелей и освоено производство систем STM на фирме Marconi в Италии, а Беларусь получила и проложила долгожданные ВОЛСы.
Что касается проекта программы, то Научно-технический комитет при Совмине и Комитет по транспорту и связи Верховного Совета повернули дело так, что Минсвязи стал основным оппонентом. От его заключения зависело дальнейшее продвижение проекта. Поэтому мы все усилия сосредоточили на Минсвязи и много времени уделили их планам по развитию структуры системы и увеличению номерной емкости сети. Как таковой официальной программы развития в тот момент не было, а было желание хотя бы как-то удовлетворить население республики в телефонах, уменьшить очереди и сократить сроки ожидания установки домашнего телефона. Была некая генеральная схема развития сети связи, утвержденная Совмином и не более.
С Яном В.И. мы стали частыми гостями в Минсвязи, начали встречаться с ведущими специалистами Министерства Гаршиным Игорем Вениаминовичем и Васиным Владимиром Сергеевичем. Это были высококвалифицированные специалисты, и с ними было приятно обсуждать проблемы связи и проблемы производства средств телекоммуникаций в республике. Наши беседы иногда продолжались много часов и доходили до 22 – 23 часов. Они к этому времени успели побывать во многих зарубежных телекоммуникационных компаниях, душой и сердцем понять преимущества цифровых технологий в связи и посмотреть оборудование их воплощающее. Они к этому моменту хорошо знали аппаратуру фирмы Cisco, которая широко использовалась в телекоммуникационной системе Internet, поэтому даже показанное им сов секретная аппаратура комплекса «Редут-2П» не произвела на них особого впечатления. Аппаратура комплекса «Редут-2П» была ориентирована в основном на аналоговые канала (аналоговые радиоканалы) и имела ограниченную канальную емкость. По их представлениям, ее было бы сложно приспособить для сетей большой канальной емкости.
Надо отдать должное этим специалистам, что они были правы. Они нас тоже хорошо понимали, что промышленность республики находится в тупике, а на все оборудование для республиканской сети связи у государства нет денег. Их можно было получить только за счет зарубежных кредитов и конечных пользователей телефонами. Для этого они предложили и провели через Правительство решение о необходимости повременной оплаты за телефонные разговоры внутри городов и населенных пунктов. Подобная оплата отсутствовала в советские времена. В тарифы закладывались расходы, связанные с расширением номерной и канальной емкостей телефонной сети. Был принят еще ряд дополнительных мер. В частности, таких как полная или частичная оплата абонентами затрат по прокладке и монтажу линий для абонентов, желающих ускорить получение телефона.
Сейчас уже стало как-то забываться то время, когда внеочередная установка квартирного телефона могла быть осуществлена только по прямому указанию Министра связи при наличии на то веских причин. Таким образом, меры, неукоснительно проводимые Минсвязи почти в течение двух десятилетий, позволили профинансировать проекты стационарной сети связи, организовать в республике Internet, и к настоящему времени привести к такому положению, когда «связисты бегают с телефоном и спрашивают: «Кому установить телефон? Устанавливаем сегодня, а не через десять лет».
По предложению ведущих специалистов Минсвязи Гаршина Игоря Вениаминовича и Васина Владимира Сергеевича частично удалось ликвидировать дефицит АТС малой и средней емкости. Они вышли с предложением организовать разработку и производство белорусских станций. На заводе вычислительных машин ПО ВТ было организовано производство таких АТС, разработанных НИИЭВМ. Как показала дальнейшая жизнь, а жизнь заключалась в тощем финансировании разработки, отсутствием средств для организации сервисного обслуживания и другие болячки, в конечном итоге эти АТС не выдержали конкуренции и были заменены зарубежными цифровыми станциями. Однако, что касалось остальной техники, особенно сети Internet, то эти специалисты были только за зарубежную технику.
Результатом долговременной работы со специалистами Минсвязи явилось положительное заключение по проекту программы «Белсвязьтехника». Проект был передан в Научно-техническую комиссию при Совмине, где через некоторое время состоялось рассмотрение проекта программы. В результате в институт пришло решение этой «высокой комиссии» за подписью ответственного секретаря Савицкого Артура Ивановича. Решение было на белорусском языке, отпечатанное на машинке с русскоязычной клавиатурой. Конечно, на такой машинке не было «беларускай i» (к этому времени пан Шушкевич издал закон о белорусском языке, в соответствии с которым все документы «у Беларусi павiнны быць на беларускай мове», а тем более исходящие от власти), поэтому выбивалась прямая палочка и над ней шариковой ручкой ставилась точечка. Решением предписывалось проект программы «патрэбна дапрацаваць, асаблiва у частцы фiнансавання». Короче говоря, у «самасцiйной уланы няма грошай».
После соответствующей доработки она была направлена на повторное рассмотрение, куда пригласили только Острейко В.М. и Яна В.И. Они потом рассказывали, что комиссия была представлена академиками весьма преклонного возраста. Председательствовал Демчук Михаил Иванович, который попросил высказаться каждого о проекте. Все седоволосые академики в один голос сказали, что такая программа Беларуси «не патрэбна». Тогда председатель спросил каждого: «Читал ли он программу?». И каждый честно сказал, что не читал. Тогда председатель сказал: «Лично я ее внимательно всю прочитал и понял, что эта программа направлена на структурную перестройку промышленности республики, на создание наукоемкой и малоэнергозатратной промышленности, такой, которая нужна самостоятельной независимой Беларуси. Если по настоящему реализовать задумки этого проекта, то Беларусь может сразу выйти на передовые позиции международного производства, а главное на долгие годы не будет думать о больших метало – и энергозатратах. Такая программа должна быть государственной. Ее нужно поддержать и принять решение о поддержании ведущих предприятий по программе, назначить ответственного авторитетного руководителя программы, который мог бы «ногой открывать дверь в любой кабинет правительства». После таких слов проект программы был одобрен комиссией Совмина и передан на утверждение Правительству.
Через несколько дней появились и первые претенденты на руководящую роль по программе. Им оказался директор Приборостроительного НИИ. Сейчас, видите ли, он готов двигать ее в жизнь! А до этого он не соизволил даже вникнуть в ее суть, и без всякого энтузиазма поручил участвовать в подготовке некоторых тем проекта программы по тематике института только двум специалистам института. Они, конечно, добросовестно отработали предложения по разработке радиорелейных станций и средств измерительной техники, которые вошли в проект программы. После такого «известия» мне стало не по себе. Пройти такой тернистый путь от полного непонимания, равнодушия или прямого противодействия со стороны многих руководителей предприятий и специалистов, особенно со стороны Минсвязи и Госкомпрома, и отдать программу человеку со стороны, а самому оказаться снова «ищущим хлеб насущный». Для меня это был хороший холодный душ.
Тем более, что в скором времени Демчук Михаил Иванович был назначен ректором Белорусской государственной политехнической академии, комиссию возглавил человек от «автомобилей и тракторов», и я понял, что программе как таковой конец. Она была еще несколько раз переработана. Из нее вытряхнули первоначальную суть и превратили в набор разработок различной аппаратуры не связанной между собой. Она была утверждена Правительством. Ответственными за реализацию программы назначены в целом Госкомпром и Минсвязи. Многие разработки финансировались Минсвязи, а их отношение к собственной белорусской технике было хорошо известно. По ряду разработок мизерное финансирование получил и институт и, в частности, сектор Алексея Французова начал заниматься разработкой комплекса аппаратуры для сетей Х 25.
Однако вскоре грянули политические изменения в нашем государстве. Ведущие специалисты Минсвязи Гаршин Игорь Вениаминович и Васин Владимир Сергеевич много сделали для «белорусской связи» и не меньше для того, чтобы в Беларуси не было производства средств телекоммуникаций. Они в скором времени один за другим (Васин Владимир Сергеевич уже, будучи заместителем Министра связи), уехали в Россию (Москву) на хорошие должности – очень спешили на «дележ» «Связьинвеста»!
Владимир Иванович Ян еще горел желанием написать только что избранному президенту о программе, изложить первоначальную ее суть, постараться убедить в ее значимости для будущего Беларуси и предложить принять решение о приоритете радиоэлектронной и приборостроительной отраслей. Но к этому моменту стало известно о реакции новых властей на обращение Балагина Валерия Валентиновича по поводу программы «Информатизация», о печальной судьбе этой программы и ее руководителя. Кроме того, было видно, что власть взяла крен в сторону «автомобилей и тракторов». Этому содействовала социально-промышленная обстановка того времени, а также те седые академики научно-технической комиссии Совмина, среди которых были и уважаемый автомобильный академик Михаил Степанович Высоцкий и наш уважаемый Вил Иванович Гончаров. Поэтому я не видел смысла устраивать «бурю в стакане воды». Видимо судьба Беларуси пока такая – привозить железо, греть импортным газом и электричеством, ковать, точить, сверлить, сваривать, собирать и вдыхать в это железо на колесах и гусеницах белорусскую душу.
| Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 |
