Отряд уходит в поиск…

Забайкальский спецназ в первой чеченской кампании
Евгений Иванов
Журнал «Солдат удачи» №1, 2003

В свое время я искренне сожалел, что не успел попасть на афганскую войну. Шансы были высокими – весьма значительную часть офицеров частей специального назначения (СпН) ОКСВ в Демократической Республике Афганистан составляли выпускники именно Киевского ВОКУ. Но, как оказалось, все для нас было еще впереди.

Зимой 1994/1995 гг. началось формирование отряда спецназа для участия в «операции по восстановлению конституционного порядка». Боевой афганский опыт в бригаде уже подзабылся, а значительная часть военнослужащих давно разъехалась по «национальным» квартирам. Все это привело к многочисленным большим и малым упущениям. Часть из них, дабы не повторять ошибки впредь, будет описана ниже.

 

СБОРЫ

«Вспомнишь сейчас – и страшно становится, как мы ехали на войну»…

 

Боевая подготовка благодаря усилиям командира бригады – полковника Л., в отличие от соседней гвардейской танковой дивизии, проходила в целом «на уровне». Офицеры ходили в караул только начальниками, но не караульными, как у танкистов, – впрочем, это была их беда, а не вина.

Прим. редакции: Молодежь может не понять, о чем речь. Дело в том, что в те «славные» времена так называемого создания профессиональной армии «до 2000-го (!!!) года», наскоком по-ельцински, реальная картина жизни войск представляла собой полупустые или пустые казармы. Бойцов-«срочников», как и «сборно-сбродных» контрактников первой волны, набранных в основном с улиц – и в основном в тылы (кто же пойдет за копейки тем же механиком-водителем!), – не хватало даже на несение караульной службы, причем такое наблюдалось почти повсеместно. О полноценной боевой подготовке тогда не могло быть и речи. Так что сохранение боевого потенциала в тех условиях действительно было чем-то выдающимся, и это характерно для спецназа, который даже в то время старался не терять лица.

На этапе формирования «экспедиционного» отряда возникли сложности с укомплектованием ряда должностей. Я тогда командовал ротой, и в качестве старшины мне пришлось взять контрактника (по принципу «лучше хоть кто-то, чем вообще никого»). Толку от него впоследствии было очень мало. Роту перестроили по особому, ничем, по-моему, не обоснованному штату. Треть людей к нам перевели вообще из другого подразделения, что, очевидно, было вызвано указанием брать на войну только солдат, уже прослуживших определенный срок. Это резонно, однако в результате перетасовки личного состава получилось недостаточно слаженное подразделение, которое еще только предстояло «сколачивать», но уже в зоне боевых действий.

С вооружением и имуществом также были сплошные проблемы. Роту укомплектовали штатными средствами связи, как KB, так и УКВ: излишне объяснять, что в условиях чеченского конфликта они были малопригодными. А ведь связь, пожалуй, самый важный вопрос. О коммерческих радиостанциях мы тогда еще и не слыхивали. Такое оружие, как ВСС и АС, видели только на картинках. Командирам групп выдали пистолеты ПБ, а командирам рот – ПМ. Очевидно, предполагалось, что ротный будет руководить из канцелярии…

Последующие события показали, что командир роты ходил на боевые задания не меньше своих командиров групп.

Очень мало было ночной оптики, а имевшаяся в наличии НСПУ (даже не НСПУ-М) морально устарела. Это обещало дополнительные хлопоты с питанием. Забегая вперед, скажу, что новенькие бинокли Б7 на поверку оказались негерметичными и в условиях чеченских туманов сразу «нахватали» влаги. Вообще не было холодного оружия, штатные штык-ножи не в счет. Конечно, умение солдат срочной службы пользоваться в бою ножом следует оценивать скептически, но это не означает, что нас не должны были ими обеспечить. Офицеры брали свои боевые ножи, как и остальное индивидуальное снаряжение. У меня, например, был штык от АК, который, впрочем, я так ни разу по прямому назначению не использовал.

Словом, экипировка была, честно говоря, убогой. На свои деньги всего не купишь. Из-за отсутствия опыта и общего ажиотажа упустили многие элементарные вопросы (во многом, конечно, здесь вина командиров подразделений, но я ее с себя и не снимаю). Например, не взяли даже веревки. Компасы были только у командиров отделений. Зато взяли… валенки (это даже в газетах отметили), а вот галош к ним, к сожалению, не было. Сейчас, как вспомнишь, страшно становится, как на войну ехали. Наше командование выдало все, что имелось в наличии, но в том-то и дело, что очень многого просто не было на снабжении.

В «лучших» традициях нашей армии отряд оснастили БТР-70, простоявшими на хранении примерно 15-20 лет (комментарии излишни). Для перевозки имущества рот отдельные машины выделены не были. В результате печки, палатки и разный другой скарб полностью заполнил внутреннее пространство БТР и, кроме того, огромным горбом возвышался сверху.

 


 

ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

 

Дальнейшая наша боевая работа показала, что своя бронетехника спецназу в условиях вооруженного конфликта необходима (это еще афганский опыт). Хотя бы для использования в качестве «боевого такси» – доставки групп в назначенный район и последующей их эвакуации. Я даже считаю, что с учетом различных факторов оптимален именно колесный бронетранспортер (например БТР-80), но, во-первых, это должна быть исправная и боеготовая техника, во-вторых, ее целесообразно сосредоточить в отдельном подразделении (рота БТР), и, в-третьих, нужен мощный ремонтный орган. Последнее обусловлено тем, что в спецназе существует объективная «аллергия» на бронетехнику и офицеры зачастую имеют слабые навыки в ее. эксплуатации. К тому же используется она не всегда, а только при необходимости.

Мудрым оказалось решение командования включить в состав отряда, специальную машину с базой для зарядки всевозможного питания – радиостанций, оптики и т.д. Это впоследствии полностью себя оправдано и существенно разгрузило командиров рот в процессе боевой работы.

 


 

ПРИБЫТИЕ

«Вот где остро не хватало эффективно действующей военной полиции!»

 

…18 января, Моздок. Всех несколько шокировала активная стрельба трассирующими патронами по периметру аэродрома. Потом думали: что за придурки палили, это ведь даже не Чечня, а Северная Осетия. Наверное, сказывался общий ажиотаж.

На окраине аэродрома в капонирах для самолетов базировались наши коллеги – спецназ из Сибири. Все – контрактники. Им было труднее всего, ведь они были первыми и вытянули на себе самый тяжелый период. Мои первые впечатления (тогда я был еще «зеленым» и «не нюхавшим пороха»): оружие в пирамидах ржавое и все «жрут» спиртное. Потом я, конечно, многое переосмыслил, так что пусть не обижаются.

Мне так хотелось на войну, что я никак не мог поверить – вот оно, «сбылась мечта идиота»! Первые изменения в сознании произошли, когда услышал в докладе вернувшегося с задания офицера, что разведгруппа (РГ) не смогла вынести убитого товарища из Грозного и захоронила его на территории противника. Тут-то до меня начало доходить, что это уже не игрушки.

В Моздоке поражали общий бардак и неразбериха. Это постоянно приводило к различным ЧП. Сгоревшая соседская палатка не в счет. На наших глазах мчащийся на бешеной скорости КамАЗ с нетрезвым водителем насмерть сбил офицера. Вот где остро не хватало эффективно действующей военной полиции.

 

ХАНКАЛА

«Практически все потери отряда за время этой командировки – результат огня своих войск или неосторожного обращения с оружием»…

 

Прибыв в Ханкалу, расположились в домиках на краю аэродрома, рядом с карьером, который использовался в качестве стрельбища. Бросалось в глаза обилие учебных самолетов, ставших жертвой превентивного удара российских ВВС. Это наводило на мысль, что война могла быть значительно «веселее», если бы приходилось подвергаться нападениям незаконных вооруженных формирований (НВФ) еще и с воздуха – например, Л-39 с блоками НАР или бомбами.

Кстати, на этот случай в штате отряда целесообразно было иметь подразделение ПЗРК – как в целях противовоздушной обороны, так и для выполнения специальных задач.

Пехотные офицеры мигом «оприходовали» брошенную чеченцами на аэродроме 57-мм зенитную пушку С-60. Имевшиеся боеприпасы были тут же «отправлены прямым назначением» на туберкулезный диспансер, находившийся в руках противника (там мы позже оборудовали передовую базу). Этот случай подтверждает одну из заповедей войны: «уничтожить врага – доблесть, уничтожить врага его же оружием – двойная доблесть, добиться, чтобы враги уничтожали друг друга, – высшая доблесть». Хотя, к сожалению, примеров последнего за все время той войны в Чечне было больше со стороны НВФ…

Дополучили имущество: ночные бинокли, радиостанции и т.д. Самое ценное – 9-мм ВСС («винторез»). К концу командировки их количество достигло аж (!) двух на каждую РГ. Автоматов АС не получали вообще, а «патронный голод» на 9-мм СП-5, СП-6 был в основном преодолен только «под занавес». Между тем обстановка зачастую требовала вооружить бесшумным оружием всю группу.

ВСС, конечно, нуждались в особом, профессиональном обращении, были у нас проблемы и с их надежностью, но в целом они оправдали возлагавшиеся на них надежды. К примеру, «винторезы» сыграли ключевую роль в огневом контакте, когда при проведении дневного поиска РГ офицера И. столкнулась с аналогичной группой НВФ. Наши первыми заметили противника, открыли огонь из ВСС и успели «завалить» несколько человек, пока боевики поняли, в чем дело. Таким образом, с помощью бесшумного снайперского оружия была захвачена огневая инициатива в бою.

В процессе боевой работы стали проявляться слабые звенья – результат поспешной переформировки роты и групп. Так, например, во время ночного поиска в одной РГ потерялся боец: будучи морально не готовым к подобной психологической нагрузке, он полностью утратил самоконтроль и отстал от группы. Солдат был найден ценой срыва задания. Перед отправкой в Чечню он был переведен из другого подразделения, так что комментарии излишни.

Незабываемо прошел для меня выезд на рекогносцировку. На перекрестке аккурат рядом с транспарантом «Грозный. Счастливого пути!» наш БТР-70 подорвался на противотанковой мине, установленной братьями-десантниками: они располагались здесь раньше и ушли, не сняв свои мины. Только благодаря тому, что все сидели на броне, обошлось без жертв, контузии не в счет. Отметим, что колесный бронетранспортер подтвердил свою противоминную живучесть. Пока я летел, отброшенный взрывом, говорят, орал известное ругательное слово (в памяти остался «вид сверху» на родной БТР). Позже в этом же месте, на этой же группе мин подорвалась ремонтная мастерская воинской части, вводившейся в Чечню…

Пока я со своим отрядом находился на передовой базе, появились первые потери. Личный состав, стоявший на построении, был обстрелян колонной войск, вводившейся в Грозный. В результате убиты два человека, один ранен… Чем это было вызвано и кто виноват, выяснить не удалось.

Практически все потери отряда за время этой командировки – результат огня своих войск или неосторожного обращения с оружием. До боли всем известная картина, не так ли?

 


 

ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

 

Во-первых, прежде чем начинать боевую деятельность на новом месте, тщательно ознакомься с минной обстановкой вокруг и поставь в известность о своем появлении соседей; во-вторых – медицинскую подготовку личного состава необходимо поднимать на новый качественный уровень: солдат должен иметь твердые навыки по оказанию первой медпомощи как товарищу, так и себе. Пример: после подрыва, находясь в состоянии шока, я не сумел с двух попыток вколоть себе промедол. Игла первого шприц-тюбика согнулась, а у второго не проткнул капсулу, так как в том состоянии это просто вылетело из головы…

Пока у нас не появились первые убитые и раненые, командование отряда имело проблемы с получением у довольствующих органов некоторых видов обеспечения. Мотивировка: «Так вы еще не воевали – у вас даже потерь нет». Это, видимо, характерно для нашей армии, когда эффективность боевой работы воинского формирования оценивается величиной потерь личного состава…

 


 

ЗОНА ОТВЕТСТВЕННОСТИ

«Основным оружием командира РГ являются его мозги, бинокль и радиостанция внутренней связи»…

 

На племенной станции, что в 2 километрах южнее совхоза Гикаловскнй, кроме нас стоял также 324-й мсп. Запомнились два огромных племенных быка, которых, правда, вскоре не стало…

Типовой задачей №1 отряда стал вывод подразделений мотострелков и морской пехоты (после предварительной разведки, разумеется) на господствующие высоты. В таких случаях наиболее сложной была вторая часть задания, то есть собственно вывод бойцов. В отличие от нас, снаряженных для выполнения короткого задания, пехота тащила на себе все необходимое для того, чтобы закрепиться, и звукомаскировка, конечно, была уже довольно условной. Кроме того, несмотря на всю убогость нашего снаряжения, все равно оно было несравненно лучше: внутренняя радиосвязь, удельное количество ночных прицелов и биноклей и т.д.

Типовой задачей №2 на этом этапе стал ночной поиск на небольшую глубину (до 5 км) с задачей вскрыть район размещения НВФ или их инфраструктуру, чтобы нанести огневое поражение поддерживающей артиллерией (не путать с классическим поиском, где требуется переползти через нейтральную полосу и взять «языка»). Специфичными для этого периода являлись сильнейшие туманы и «пластилиновые поля», то есть непролазная грязь.

Действовали обычно отрядами в составе 2 групп. Каждый отряд специализировался на своей зоне ответственности. Моя рота работала из района обороны мотострелкового батальона 324-го мсп, командир которого за свою характерную внешность получил у нас прозвище Будулай. Командир 1-й мотострелковой роты Олег запомнился мне настоящим боевым офицером, его духу можно было позавидовать.

Главная огневая мощь РГ – в количестве и качестве поддерживающей ее артиллерии. Как правило, с нами взаимодействовала штатная батарея 120-мм минометов. Реже дополнительно придавалась полковая артиллерия (122-мм самоходные гаубицы 2С1), огневые позиции которой располагались рядом с племенной станцией. Артиллерийским корректировщиком со мной обычно ходил командир огневого минометного взвода Володя. Взаимодействие с минометчиками было более эффективным благодаря меньшему времени реакции на открытие огня, что для РГ в тылу противника очень важно.

 


 

ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

 

Прежде всего командир РГ должен хорошо представлять себе основы боевого применения артиллерии и ее возможности. Как бы ни владел разведчик искусством корректировки артиллерийского огня, все равно лучше брать с собой на задание профессионального артиллериста. Это значительно повышает эффективность огневого поражения. Но надо учесть, что для такой работы годится не каждый. К примеру, нам приходилось работать на таком удалении от разрывов снарядов, что корректировщикам становилось не по себе. Словом, человек должен не только отлично знать свое дело, но и соответствовать по складу характера. Хочешь, чтобы у корректировщика была устойчивая связь со своими, – окажи ему помощь в подготовке питания для его радиостанции и продумай запасной канал связи для него на своих средствах связи.

Пришлось внести изменения в снаряжение разведчиков. Например, я запретил командирам групп иметь на личных автоматах подствольные гранатометы. Вопрос может показаться спорным, однако я считаю, что наличие оружия вызывает соблазн его применения, и, вместо того чтобы руководить своей группой, ее командир будет сознательно или подсознательно подыскивать цель для своего ГП-25. Основным же оружием командира РГ являются его мозги, бинокль и радиостанция внутренней связи. Сформулированный мною закон вообще широко применим для различных аспектов боевых действий.

Из всей достаточно объемной документации, положенной для отправки РГ на задание, в первое время оформлялся только самый юридически необходимый минимум, что, очевидно, было оправдано в конкретных условиях.

Эффективность руководства действиями РГ возросла благодаря созданию решением командира отряда подполковника Г. импровизированного мобильного передового командного пункта. Комплект средств связи и рабочее место офицера и радистов были размещены в кузове-фургоне на базе ГАЗа-66, который выезжал в расположение общевойсковых подразделений на участок, где работала разведгруппа.

 


 

ТОЛЬКО ОДИН ПОИСК…

«Половина успеха РГ зависит от дозорных»…

 

Пожалуй, самое поучительное в любой операции – это детали. Они учат быть предусмотрительным… Поэтому для примера расскажу об одном выходе подробно. Тогда предстояло уточнить расположение и характер инженерного оборудования опорного пункта боевиков в районе железобетонного моста через реку Аргун (дорога на Шали).

Выходящий на задание разведотряд включал в себя две РГ и арткорректировщика, всего 18 человек. На всестороннюю подготовку выделялась половина (!) светового дня. Такая вот сложилась порочная практика. Задачу ставил командир части подполковник Г. К слову, иногда это делал начальник разведки округа генерал-майор К., находившийся с отрядом. Конечно, присутствие в части помимо штатного командира еще и курирующего старшего начальника – не самый лучший вариант. Однако безусловной его заслугой является то, что он не позволил втянуть отряд в какую-нибудь авантюру, а такие попытки, надо сказать, представителями вышестоящих инстанций периодически предпринимались.

К этому времени в роте среди бойцов («слонов») уже определились наиболее надежные и подготовленные разведчики («боевые слоны»). Именно они, как правило, работали в поиске в качестве дозорных. Эти бойцы имели индивидуальные радиостанции (Р-163-0,5У), были включены во внутреннюю радиосеть отряда, вооружены бесшумным оружием и несли значительно меньше имущества. У них была наиболее ответственная задача, ведь половина успеха РГ зависит от дозорных…

 

«Сержант внизу готовился к последнему бою, приготовив гранату»…

 

Выдвинулись ночью. Сделав крюк, отряд вышел на обрыв возле моста с юга. Абсолютная темнота имела и положительные, и отрицательные стороны. Люди передвигались, почти касаясь впереди идущего. Мешало постоянное освещение местности своей артиллерией (в Чечне не было, наверное, ни одного дерева, с которого не свисал бы парашют от осветительного боеприпаса), но его не отменишь – это может насторожить противника. Так же постоянно действовал на нервы почти непрерывный беспорядочный огонь нашей пехоты на передовой. Туман, оседающий на оптике, сильно осложнял ее использование. Я некстати надел спецназовские ботинки старого образца (подошва у них без протектора, совсем гладкая) и проклял все на свете: на «пластилине» в них – как корова на льду.

Старший головного дозора – младший сержант Т., не разглядев в темноте обрыв, свалился с 4-метровой высоты вниз. «Винторез» улетел в сторону. Внизу под обрывом – расположение НВФ, обороняющего мост…

Веревок нет (вот позорище командиру, то есть – мне). Пришлось снимать ремни с оружия и связывать их вместе. Пока шла «операция по спасению», сержант внизу готовился к последнему бою, приготовив гранату с разогнутыми усиками – один из патрулей проходил рядом с ним. Обошлось…

Несмотря на приключения, мы выяснили, что по самому краю обрыва проходит траншея, а вниз спускаются лестницы. В траншее никого не было.

 

«Если бесшумный налет перейдет в «шумный», к своим не прорвемся»…

 

Сделав еще один крюк, мы вышли к мосту уже низом, по урезу воды. Теперь нас от своих отделял не только бивуак противника, но и обрыв более 4 метров высотой. Внизу на берегу реки стояли замаскированные палатки, молотила техника. Выяснили, что в самом обрыве противник оборудовал норы – укрытия от артиллерийского огня. Обнаружили отдельно стоящую палатку (насколько это можно было определить в темноте). Засевшие в подсознании сцены из армейских боевиков, где разведгруппа совершает налет на базу врага, всех «мочит», а затем отходит без потерь, толкали на совершение «бесшумного» с использованием соответствующего оружия налета. Однако трезвость рассудка все же возобладала. Детальное размещение и количество противника были неизвестны, а если «бесшумный» налет перейдет в «шумный» и отряд обнаружат, то к своим не прорвемся. Налет же, тем более ночной, требовал профессиональной подготовки на два порядка выше, чем была тогда у нас.

Здесь «потеряли» еще одного разведчика. Как он потом рассказывал: «Шел, осветительный снаряд повис, присел, потом встал – никого нет». Помогло то, что у него была индивидуальная радиостанция. Пришлось открытым текстом (а во внутренней сети работали только тонами – пять условленных тонов) и шепотом – лежали практически в расположении противника – вывести его в точку встречи.

 

«Ночью слышно хорошо»…

 

Близился рассвет. Отойдя на безопасное (по нашим меркам) расстояние, скорректировали огонь артиллерии. Был спланирован несложный огневой мешок: первый артналет – по опорному пункту, второй – по берегам, в начале и в конце моста. Весь огонь – без пристрелки: в ущерб точности, но для достижения внезапности. Расчет был на то, что с противоположного берега к обороняющимся бросится помощь.

Перед началом артналета начались какие-то вопли непонятного происхождения. Позже выяснилось, что это командуют артиллеристы на огневых позициях в трех километрах от нас (ночью слышно хорошо). Ранее на этом участке боевики, заслышав такую активность в нашем расположении, успевали спрятаться в своих недосягаемых убежищах. Загрохотало. Высшей наградой для нас прозвучало громкое обращение к Аллаху после последней упавшей мины. Позже якобы проходила информация, что огонь был достаточно эффективным.

 

«Была разыграна классическая лобовая атака»…

 

Все добытые сведения, разумеется, были доведены общевойсковому начальнику. Позже, в преддверии планировавшегося штурма этого моста, мы предлагали провести операцию «без шума и пыли», в спецназовском стиле. Например, ночью в пешем порядке «тихо-тихо» вывести в тыл противника мотострелков, а дальше – «возможны варианты».

Командование 324-го мсп, по тем или иным неизвестным мне причинам на это не пошло…

Была разыграна классическая лобовая атака. Полк понес существенные потери. В частности, многих потеряли полковые разведчики…

Реализуемость разведывательных сведений в первую кампанию оставляла желать лучшего.

 

P. S. Ну что ж, в этот раз вроде «мы – их»…

 

 

 

Вступайте в нашу группу
«Отвага 2004»

 

 

 


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru