Оборонный потенциал КНДР на снимках Google Earth

26 июля на «Военном обозрении» вышла публикация Военные объекты Республики Корея на спутниковых снимках Google earth, в которой был дан краткий обзор военного потенциала Республики Корея и приведены спутниковые фотографии южнокорейских военных объектов, предоставленные ресурсом Google earth. Снимки территории КНДР идут примерно в таком же невысоком разрешении, как и снимки объектов в Южной Корее. В связи с этим, к сожалению, практически нереально оценить с помощью Google earth потенциал северокорейских Сухопутных войск.

Регулярные вооруженные силы Корейской Народно-Демократической Республики (Корейская Народная Армия), согласно данным, опубликованным на Западе, насчитывают до 1,2 млн. человек (пятая по количественному составу армия в мире). При этом численность населения КНДР - 24,7 млн. человек. По оценкам Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), военный бюджет Северной Кореи составляет примерно 16 % ВВП - $10,1 млрд. Однако стоит понимать, что в силу закрытости КНДР, это очень приблизительная цифра, ранее официальные северокорейские лица заявляли о том, что страна тратит на оборону менее $1 млрд. Численность Сухопутных войск Корейской Народной Армии (КНА) оценивается более чем в 1 млн. человек. В составе сухопутных войск имеется: 20 корпусов (12 пехотных, 4 механизированных, танковый, 2 артиллерийских, обороны столицы), 27 пехотных дивизий, 15 танковых и 14 механизированных бригад, бригада ОТР, 21 артиллерийская бригада, 9 бригад РСЗО, полк ТР. На вооружении КНА имеется около 3500 средних и основных боевых танков и свыше 500 легких танков, более 2500 БТР, свыше 10000 артиллерийских орудий (в том числе около 4500 САУ), более 7500 минометов, свыше 2500 РСЗО, около 2000 установок ПТУР, около 100 мобильных пусковых установок ТР и ОТР. В войсках имеется более 10000 ПЗРК и 10000 зенитных орудий и счётверённых 14,5-мм пулемётных установок, примерно треть из них на стационарных позициях. Танковый парк – это в основном советские танки: Т-54, Т-55 и Т-62, а также их китайские аналоги. Лёгкие – ПТ-76 и китайские Тип 62 и Тип 63.

Северная Корея добилась определённого успеха в танкостроении, на базе советского среднего танка Т-62 создан танк «Чхонмахо», а на базе Т-72 - «Покпхунхо». Всего в КНДР с учётом лёгких М1975 и М1985 построено около 1000 танков. Впрочем, согласно некоторым источникам, в КНДР в ряде укрепрайонов до сих пор имеются Т-34-85 и ИС-2. Производство ПТРК в КНДР началось во второй половине 70-х. Первыми противотанковыми ракетными комплексами северокорейского производства были управляемые по проводам «Малютка». В 80-х в противотанковые подразделения начали поступать ПТРК «Фагот». Несмотря на общую технологическую отсталость северокорейской промышленности, удалось добиться немалых успехов в деле разработки и производства отдельных, относительно современных, видов вооружения и военной техники. В целом же северокорейская армия оснащена образцами, созданными в 50-70-е годы. Однако с учётом численности, неприхотливости и высокой идеологической мотивированности личного состава, КНА, действуя в обороне, способна нанести неприемлемые потери любому агрессору.

Военная доктрина КНДР опирается на активную оборону. Большая часть регулярных северокорейских подразделений Сухопутных войск размещена южнее линии Пхеньян – Вонсан. Южные районы Северной Кореи на протяжении 250 км вдоль демаркационной линии по 38 параллели превращены в сплошную зону укрепрайонов с многочисленными долговременными огневыми точками, инженерными заграждениями, минными полями, капитальными многослойными укрытиями и туннелями протяженностью несколько километров. По этим туннелям предполагается в условиях господства в воздухе авиации противника осуществлять переброску резервов и подвоз припасов. Созданию линий труднопреодолимой долговременной обороны способствует горный ландшафт местности большей части территории КНДР. Противодесантную оборону побережья осуществляют семь армейских корпусов и береговые ракетно-артиллерийские части флота и авиационные командования ВВС и ПВО, часть сил корпуса пограничных войск. В «тыловых» районах КНДР дислоцированы два механизированных и танковый корпус оперативного резерва.

Самый главный военный аргумент КНДР – это ее ядерное оружие. Практические работы по созданию северокорейской атомной бомбы были начаты в 70-е годы. Вопреки распространенным в западных СМИ мифам, Китай и Россия напрямую не содействовали северокорейской ядерной оружейной программе. Реакторы, на которых в КНДР вырабатывался плутоний, являются местной версией английского и французского реакторов, а производственная линия по переработке облученного ядерного топлива и выделению плутония создана на основе бельгийской технической документации. Доступ к этим западным проектам северокорейские специалисты получили с вступлением КНДР в МАГАТЭ. После того как многосторонние переговоры с участием КНР, России, США, Южной Кореи и Японии в 2003 году закончились неудачей, руководство КНДР отдало приказ о превращении накопленных запасов расщепляющихся материалов в ядерные боеголовки. Провалу переговоров по северокорейской ядерной проблеме способствовала агрессия США против Ирака. Тогдашний лидер Северной Кореи Ким Чен Ир прекрасно отдавал себе отчёт, что, будь у Ирака ядерное оружие, то, скорее всего, США не рискнули бы напасть на эту страну, и воспринимал требования США и Японии как желание ослабить обороноспособность своей страны.

Наиболее известным северокорейским объектом атомной отрасли является ядерный исследовательский центр в Йонбёне. Его строительство при советской технической поддержке началось в 1965 году. Первоначально это был чисто исследовательский научный объект. В дальнейшем масштабы проводящихся здесь исследований и работ по получению и накоплению расщепляющихся материалов были увеличены многократно. После того как Северная Корея в 1993 году вышла из ДНЯО, отказалась оплатить выполненные работы по строительству АЭС с легководными реакторами в районе Синпхо и не допустила инспекторов МАГАТЭ на два своих ядерных объекта, Россия прекратила сотрудничество с КНДР в ядерной сфере.




В целях соблюдения режима секретности данный ядерный комплекс в КНДР получил название «Йонбёнская мебельная фабрика». Хотя в чувстве юмора северокорейским служащим госбезопасности не откажешь, скрыть громоздкий комплекс с бетонированными куполами реакторов, охладителями и высотными трубами от средств космической разведки такая конспирация конечно не поможет. Впрочем, это далеко не единственный северокорейский объект. Американские и южнокорейские спецслужбы указывают еще, по меньшей мере, на десяток подозрительных сооружений, где могут вестись исследования по северокорейской ядерной программе.

3 октября 2006 года Северная Корея стала первой страной, которая, не состоя в официальном «ядерном клубе», заранее предупредила о предстоящем ядерном испытании. Необходимость создания и испытания собственного ядерного оружия обосновывалась угрозой агрессии со стороны США и введением экономических санкций, имеющих целью удушение КНДР. При этом в официальном заявлении, зачитанном по Центральному северокорейскому телевидению (KCTV), отмечалось: «КНДР не собирается использовать ядерное оружие первой, а наоборот, продолжит прилагать усилия по обеспечению безъядерного статуса Корейского полуострова и предпринимать шаги в направлении ядерного разоружения и полного запрета ядерного оружия».




Подземный испытательный ядерный взрыв был произведён 9 октября 2006 года в горном районе на полигоне «Пхунгери» в провинции Янгандо, в 180 километрах от границы с Россией. По данным станций сейсморазведки мощность взрыва не превысила 0,5 кт. В КНДР заявляли, что это было испытание компактного заряда малой мощности. Впрочем, существуют обоснованные сомнения в возможности северокорейской ядерной промышленности создать высокотехнологичные компактные заряды. Некоторые эксперты полагают, что первое официально заявленное северокорейское ядерное испытание было блефом, и в реальности под землёй было подорвано большое количество обычной взрывчатки. В то же время не исключается возможность неудачного ядерного испытания, что неоднократно бывало в других странах. Из-за неправильного функционирования автоматики, использования плутония недостаточной степени очистки или в случае допущенных ошибок в ходе проектирования или сборки, ядерное взрывное устройство могло не выдать всего запланированного энерговыделения. Специалисты-ядерщики обозначают такой взрыв с неполным циклом деления термином «Шипучка». Но, несмотря на неопределенность относительно характера испытательного взрыва, большая часть экспертов в области ядерных вооружений уже не сомневалась в возможности КНДР создавать ядерные заряды. По данным американских разведывательных служб, в середине 2000-х в Северной Корее имелись запасы плутония, достаточные для создания 10 ядерных зарядов. После первого официально заявленного подземного испытательного ядерного взрыва, там же на полигоне в «Пхунгери» было проведено ещё два подземных испытания: 25 мая 2009 года и 2 февраля 2013 года. В середине 2015 года американские разведывательные спутники зафиксировали сооружение ещё одной штольни в «Пхунгери». Практически одновременно представители Южной Кореи заявили, что у них есть информация о ведущихся в КНДР подготовительных работах для испытания термоядерного оружия. Подтверждая это, 10 декабря 2015 года Ким Чен Ын заявил о наличии у КНДР водородной бомбы. Однако многие посчитали данное заявление очередным северокорейским блефом и ядерным шантажом. Однако их сомнения были развеяны 6 января 2016 года, когда сейсмическими датчиками на территории КНДР был зафиксирован подземный толчок магнитудой в 5,1 балла, специалисты связали его с очередным ядерным испытанием. Согласно сейсмограмме, его мощность приблизительно оценивается в 22 кт, но не понятно какой тип заряда был испытан. Есть основания полагать, что это был не термоядерный, а лишь усиленный (бустированный) тритием первичный ядерный заряд. Впоследствии над акваторией Японского моря в пробах воздуха, взятых американскими разведывательными самолётами, были обнаружены изотопы, характерные именно для такого типа бомбы.

В недавно опубликованном в США отчёте говорится, что в КНДР на сегодняшний день накоплено количество плутония, достаточное для создания 30 ядерных зарядов. По всей видимости, Пхеньян не остановится на достигнутом и в будущем намерен существенно расширить свою ядерную программу. Если темпы выработки плутония в КНДР сохранятся на нынешнем уровне, после 2020 года в распоряжении северокорейских военных будет около 100 ядерных боеголовок. Даже если американские эксперты в очередной раз ошиблись и завысили число северокорейских ядерных боеголовок вдвое, половины этого количества будет вполне достаточно, чтобы полностью уничтожить промышленный и оборонный потенциал Республики Корея. Учитывая скромные технологические возможности, перед КНДР стоит серьёзная проблема разработки средств доставки ядерных боеголовок. Самый простой путь - это создание ядерных фугасов, транспортируемых на автомобилях или гусеничной технике.

Ядерные фугасы, установленные на собственной территории, будут представлять серьёзную угрозу наступающим американским и южнокорейским войскам в случае нападения на КНДР. Но при их подрыве окрестности в радиусе десятков километров подвергнутся длительному радиационному загрязнению, то есть использование ядерных фугасов в условиях достаточно ограниченной территории возможно только в случае неминуемого военного поражения, когда северокорейскому руководству будет уже нечего терять. Разработка и создание достаточно компактных диверсионных зарядов по аналогии с советскими и американскими «ядерными ранцами» в КНДР представляется маловероятным.

Наиболее перспективным средством доставки являются баллистические ракеты. Создание дальнобойных образцов активизировалось после решения руководства КНДР о практической реализации собственной оружейной ядерной программы. Родословная многих северокорейских баллистических ракет ведётся от советского ОТРК 9К72 «Эльбрус» с жидкостной ракетой 8К14(Р-17). Данный комплекс известен на Западе как SCUD. Однако эти ракетные комплексы из СССР в Северную Корею никогда не поставлялись, возможно, из опасения, что КНДР может поделиться ими с Китаем. В конце 70-х несколько комплексов с пакетом технической документации были получены из Египта. С учетом того, что при советской помощи в КНДР к середине 80-х было построено немало металлургических, химических и приборостроительных предприятий, а сами ракеты Р-17, созданные по технологиям 50-х годов, имели простую и понятную конструкцию, с их копированием в Северной Корее особых проблем не возникло.

Северокорейские баллистические ракеты начали массово поступать на вооружение в середине 80-х и подвергались последовательной модернизации с целью увеличения дальности полёта. В 2010 году на военном параде был показан ракетный комплекс с БРСД «Мусудан». Точные характеристики данного мобильного ракетного комплекса неизвестны, но некоторые эксперты считают, что он создан на базе советской БРПЛ Р-27, принятой на вооружении в СССР в конце 60-х. По неподтверждённой информации, в создании этой северокорейской баллистической ракеты принимали участие специалисты из КБ Макеева. Американцы считают, что дальность пуска «Мусудан» достигает 3000-4000 км, при этом в их зоне поражения находятся американские военные объекты на тихоокеанском острове Гуам. Летом 2013 года американский разведывательный спутник обнаружил две пусковые установки с БРСД, на восточном побережье страны на ракетном полигоне «Тонхэ» в уезде Хвадэ-гун.




В рамках реализации северокорейской ракетно-ядерной программы создана линейка ракет с дальностью пуска 1000-6000 км. Северокорейские МБР представляют собой комбинации как уже проверенных ракетных систем, так и созданных заново ступеней. На базе баллистических ракет созданы ракеты-носители «Ынха-2» и «Ынха-3». Ракета-носитель «Ынха-3», стартовавшая с космодрома «Сохэ» 12 декабря 2012 года, вывела на орбиту искусственный спутник земли «Кванмёнсон-3», сделав Северную Корею 10-й космической державой. Запуск космического аппарата не только показал способность КНДР выводить спутники на околоземную орбиту, но и доставлять в случае необходимости ядерные боеголовки на тысячи километров.




Космодром «Сохэ» построен на западном побережье КНДР в провинции Пхёнан-Пукто недалеко от северной границы с КНР, в 70 км к западу от ядерного центра в Йонбёне. Строительство началось в первой половине 90-х, но после начала переговоров по северокорейской ракетно-ядерной проблеме было заморожено. Строительство активизировалось в 2003 году, и к 2011 году основные стартовые сооружения и инфраструктура космодрома были готовы к работе. На спутниковых снимках космодрома «Сохэ» можно рассмотреть две стартовые позиции. Согласно данным, опубликованным в южнокорейских СМИ, на космодроме также имеются шахтные пусковые установки для БРСД. В настоящий момент на снимках видно, что стартовый комплекс полигона расширяется. На сегодняшний день северокорейские баллистические ракеты пока не в состоянии угрожать большей части территории США, но в зоне их поражения находятся: американские военные базы на Гавайях, Япония и Южная Корея. По данным, обнародованным южнокорейскими и американскими разведывательными структурами, в КНДР создаётся МБР "Тэпходон-3" с дальностью пуска до 11000 км. Северокорейские баллистические ракеты тяжелого класса во время испытаний демонстрировали низкую техническую надёжность (около 0,5). Их точность попадания (КВО) в лучшем случае составляет 1,5-2 км, что позволяет эффективно применять МБР даже с ядерными боевыми частями только по крупным площадным целям. С учётом того, что время подготовки к запуску тяжелых ракет в КНДР составляет несколько часов, всё вышеперечисленное не позволяет считать северокорейские ракеты средней и большой дальности, построенные к тому же в малом количестве, эффективным оружием. Но сам факт создания МБР в стране с весьма ограниченными ресурсами и находящейся в международной изоляции, вызывает уважение. Большинство экспертов сходится во мнении, что в распоряжении Пхеньяна может быть несколько десятков баллистических ракет средней дальности разных типов.

Другим средствами доставки могут стать подводные лодки с ядерными торпедами, баллистическими и крылатыми ракетами. Но, несмотря на громкие заявления, судя по всему, северокорейским специалистам пока не удалось создать надежно действующих комплексов ракетного вооружения для ДЭПЛ. С учётом развитых противолодочных американских и южнокорейских сил у северокорейской дизель-электрической субмарины в случае начала полномасштабного конфликта немного шансов прорваться к южнокорейским или японским портам. Есть основания полагать, что БРСД «Мусудан» используется во время испытательных запусков с северокорейских ДЭПЛ.




По западным оценкам, в составе северокорейского флота имеется 20 ДЭПЛ пр. 633. Семь лодок данного типа были поставлены Китаем в период с 1973 по 1975 год, а остальные построены на собственных верфях в период с 1976 по 1995 год. В настоящий момент субмарины пр. 633 уже не соответствуют современным требованиям. Считается, что две лодки переоборудованы для испытаний баллистических ракет.




В подводных силах ВМС КНДР также имеется около 40 малых субмарин Sang-O. Строительство лодок этого типа началось в конце 80-х годов. Лодка длиной около 35 и шириной около 4 метров имеет полное водоизмещение 370 тонн. Она вооружена двумя 533-мм торпедными аппаратами и может осуществлять минные постановки. Экипаж составляет 15 человек. Кроме того, упоминается 20 сверхмалых лодок типа Yugo. Полное водоизмещение лодок Yugo составляет около 110 тонн, вооружение – два 400-мм торпедных аппарата.




Однако помимо устаревших ДЭПЛ пр. 633 и малых лодок типа Sang-O в самое ближайшее время в составе ВМС Северной Кореи стоит ожидать появления более совершенных субмарин. Так, на спутниковых снимках верфи Джуктай-донг можно наблюдать подводную лодку, имеющую современные, совершенные в плане гидродинамики формы, длиной более 65 метров.

В целом Северокорейский флот сильно не сбалансирован, в его составе помимо ДЭПЛ 3 фрегата УРО, 2 эсминца, 18 малых противолодочных кораблей, 34 ракетных катера, 150 торпедных катеров, около 200 катеров огневой поддержки. Для десантных операций могут использоваться 10 малых десантных кораблей типа «Хантэ» (они способны перевозить 3-4 плавающих танка), до 120 десантных катеров (в том числе около 100 «Нампо», созданных на базе советского торпедного катера П-6, развивающих скорость до 40 узлов и имеющих радиус действия более 150 км, они способных перевозить взвод десантников), до 130 катеров на воздушной подушке, 24 минных тральщика «Юкто-1/2», 8 плавучих баз сверхмалых подводных лодок, спасательное судно подводных лодок, минные заградители. Для осуществления диверсий и высадки морских десантов в тылу противника имеется две бригады сил специальных операций.




Высокоскоростные ракетные и торпедные катера способны осуществлять внезапные атаки в прибрежных водах КНДР. Подводные лодки, несмотря на преклонный возраст, могут блокировать морские коммуникации, осуществлять минные заграждения и высадку диверсантов на побережье противника. Но северокорейские ВМС не способны в течение длительного времени противостоять флотам США, Японии и Южной Кореи. Основной функцией ВМС КНДР является постановка минных заграждений против высадки береговых десантов, защита стратегических портов и обеспечение прикрытия с моря сухопутных сил. В рамках системы береговой обороны минные поля сочетаются с артиллерийскими и ракетными береговыми батареями. В составе береговых войск имеется два полка (тринадцать дивизионов ПКР) и шестнадцать отдельных артиллерийских дивизионов береговой артиллерии. Они вооружены устаревшими советскими ПКР «Сопка», китайскими ПКР HY-2 (копия советской П-15М) с дальностью поражения до 100 км, а также береговыми артиллерийскими орудиями калибра 122, 130 и 152-мм. В случае оснащения устаревших громоздких ракет с ЖРД ядерной боевой частью они смогут представлять серьёзную угрозу эскадрам самых современных боевых кораблей, нивелируя таким образом технологическое и численное отставание северокорейского флота.

Военно-воздушные силы Северной Кореи формально являются одними из наиболее многочисленных в мире. Официально КНДР не комментирует их численность и боевой состав. Согласно информации, содержащейся в иностранных справочниках, в ВВС КНДР имеются около 1500 летательных аппаратов. Однако эти сведения представляются сильно завышенными, из-за плачевного технического состояния, хронического недостатка авиационного керосина и низких навыков большей части лётного состава в воздух способна подняться едва ли половина списочного состава ВВС КНДР.




Стоит также учитывать, что авиационные и пассажирские перевозки в Северной Корее осуществляются на приписанных к ВВС самолётах и вертолётах, пилотируют их военные лётчики. Всего в КНДР имеется примерно 200 пассажирских и транспортных самолётов различных типов, числящихся в ВВС, в том числе: Ан-24, Ил-18, Ил-62М, Ил-76, Ту-134, Ту-154 и Ту-204. Помимо самолётов в ВВС КНДР имеется около 150 транспортных, связных и боевых вертолётов: Ми-2, Ми-8, Ми-24, Harbin Z-5, и даже 80 купленных через третьи страны лёгких американских MD 500.




В КНДР самым многочисленным транспортно-пассажирским типом самолёта является поршневой биплан Ан-2. По приблизительным оценкам, их насчитывается около сотни, часть их приспособлена для подвески бомб и НАР и может использоваться в роли ночного бомбардировщика. Кроме того, покрашенные в защитный цвет Ан-2 активно используются для заброски в Южную Корею диверсантов.

В Северной Корее имеется 24 действующих аэродрома, а также примерно 50 резервных взлётно-посадочных полос. Многие аэродромы выглядят покинутыми, но наличие на них капитальных подземных убежищ и хорошее состояние ВПП и необходимой инфраструктуры говорит о том, что власти КНДР уделяют большое внимание поддержанию их в рабочем состоянии.




Северокорейский авиационный парк в значительной своей части – это сборище раритетов, больше подходящее для музейной экспозиции на тему 50-60-х годов прошлого столетия. На спутниковых снимках аэродромов КНДР до сих пор можно наблюдать истребители МиГ-17 и учебно-тренировочные МиГ-15УТИ. Якобы в Северной Корее до сих пор в строю более 200 таких машин. Сказать точно соответствует ли это действительности сложно, многие самолёты стоят в течение длительного периода времени без движения. Возможно причиной того, что их до сих пор не разделали на металл, является устрашение и дезинформация США и их «южнокорейских марионеток». В практическом плане находящиеся не в лётном состоянии безнадёжно устаревшие дозвуковые истребители в случае реального конфликта могут быть использованы как ложные цели, отвлекая на себя дорогостоящие управляемые бомбы и ракеты. Исправные дозвуковые истребители первого послевоенного поколения могут привлекаться для нанесения штурмовых ударов и в учебных целях. Для первоначального обучения используются самолёты Nanchang CJ-6 (Китайская копия УТС Як-18), они также могут применяться как лёгкие ночные бомбардировщики.




Ещё одним «динозавром» Холодной войны, до сих пор сохранившемся в северокорейских ВВС, является фронтовой бомбардировщик Ил-28, вернее его китайский аналог – Н-5. Согласно данным Military Balance, в 2014 году в КНДР их имелось аж 80 единиц. Однако на спутниковых снимках можно увидеть от силы четыре десятка бомбардировщиков. Сколько из них реально способно подняться в воздух и выполнить боевую задачу, покрыто мраком. По сравнению со снимками пятилетней давности количество Н-5 на аэродромах в Северной Корее сильно сократилось.




Если опять же верить Military Balance, то в ВВС КНДР имеется 100 сверхзвуковых Shenyang F-6 (китайская копия МиГ-19). Хотя их число тоже скорей всего завышено, но по сравнению с допотопными МиГ-15 и МиГ-17, это более новые машины. Производство F-6 в Китае продолжалось до начала 80-х, и значительная часть самолётов всё ещё может находиться в неплохом состоянии.




С средины 60-х в КНДР из СССР велись поставки МиГ-21 различных модификаций. В настоящее время в Северной Корее имеется более 100 истребителей МиГ-21бис и китайских Chengdu J-7. Отличить их на снимках друг от друга не представляется возможным.




В ходе очередной модернизации ВВС в середине 80-х Северная Корея получила 60 истребителей с изменяемой геометрией крыла МиГ-23МЛ и МиГ-23П. С учётом потерянных в авиационных происшествиях и вылетавших свой ресурс, в КНДР должно быть немногим более 40 МиГ-23. Однако на аэродромах можно обнаружить не более десятка «23-х», остальные находятся на консервации или спрятаны в подземных укрытиях. В первую очередь это связано с дефицитом запчастей и с тем, что МиГ-23 является достаточно сложной в обслуживании и эксплуатации машиной. На МиГ-23 и МиГ-29 летают наиболее подготовленные летчики элитных 50-го гвардейского и 57-го истребительных авиаполков, они базируются вблизи Пхеньяна и осуществляют прикрытие столицы КНДР.







Первые Миг-29 в Северной Корее появились в середине 1988 года. До развала СССР в КНДР успели отправить 30 МиГ-29 и 20 Су-25. В данный момент в лётном состоянии находится примерно половина этих самолётов. С учётом того, что количество исправных боевых самолётов в ВВС КНДР очень ограничено, даже самые современные из имеющихся: МиГ-29, МиГ-23 и Су-25 имеют небольшие шансы прорваться к хорошо прикрытым системами ПВО южно-корейским и американским объектам. В случае начала полномасштабной войны большая часть северокорейской боевой авиации будет быстро уничтожена, и отражать атаки южнокорейских и американских боевых самолётов придётся зенитным системам.




На территории КНДР функционирует более 40 обзорных РЛС. В основном это старые советские радиолокаторы: П-12/18, П-35/П-37 и П-14. Впрочем, имеется небольшое количество относительно новых станций 36Д6 и китайских JLP-40. В 2012 году зенитно-ракетные войска КНДР были переданы в состав ВВС. Самым многочисленным северокорейским ЗРК является С-75. В настоящий момент там имеется около 40 дивизионов ЗРК С-75 и его китайских клонов HQ-2. Но в последнее время на спутниковых снимках видно, что на пусковых установках комплексов, развёрнутых на позициях, присутствует минимальное количество зенитных ракет. По всей видимости, это объясняется нехваткой кондиционных ЗУР.




Северная Корея в середине 80-х получила 6 ЗРК С-125М1А "Печора-М1А" и 216 ЗУР В-601ПД. Эти маловысотные комплексы до недавнего времени несли боевое дежурство вокруг Пхеньяна, но сейчас на боевых позициях их нет. Прослужив более 30 лет, данные ЗРК нуждаются в ремонте и модернизации, а у зенитных ракет давно закончился гарантийный срок эксплуатации.




В 1987 году Северная Корея обзавелась двумя ЗРК С-200ВЭ (каналы) и 72 ЗУР В-880Э. В каком техническом состоянии находятся северокорейские «Веги», неизвестно, так же как и где они сейчас размещены. На снимках известных огневых позиций можно наблюдать пусковые установки с ракетами, прикрытыми чехлами. Но с таким же успехом это могут быть макеты. В известных районах размещения С-200 оборудовались многочисленные ложные позиции, для прикрытия от маловысотных ударов авиации и крылатых ракет были дислоцированы батареи зенитной артиллерии. По сообщениям южнокорейских СМИ, излучение, характерное для работы РПЦ ЗРК С-200, зафиксировано южнокорейскими и американскими средствами радиотехнической разведки недалеко от линии разграничения. Будучи развёрнутыми в приграничных районах (линии фронта по северокорейской терминологии) С-200 способны поражать воздушные цели над большей частью территории Республики Корея. Остаётся загадкой, в каком составе северокорейские зенитные комплексы перебазировались к границе. Возможно, что Ким Чен Ын блефует, решив просто нервировать южнокорейских и американских пилотов, перебросив к границе только станции подсвета цели (РПЦ) без пусковых установок и зенитных ракет.

По материалам:
http://www.globalsecurity.org/military/world/dprk/navy.htm
http://radioopensource.org/google-earthing-the-north-korean-military/