Нержавеющая цель

Отечественный ВМФ интенсивно строится, однако ожидать воссоздания его потенциала до минимально необходимого уровня в приемлемые сроки не стоит.
В 2015–2016 годах наш флот впервые за последние полвека смог продемонстрировать народу и миру свой потенциал. Причем именно возможности кораблей, которые приняли участие в операции в Сирии. Ранее к реальным боевым действиям привлекались морпехи (в обеих чеченских кампаниях) и морская авиация – ракетоносная (в дальнейшем она была передана в состав дальней) и штурмовая, в том числе корабельная (Як-38 в Афганистане).

Неуловимые мстители

Удар 26 КРБД «Калибр-НК» с четырех малых кораблей Каспийской флотилии продемонстрировал всему миру, что российский флот располагает мощным и эффективным оружием, а также великолепным техническим состоянием, по крайней мере в той части, которая представлена новыми кораблями.

Достойный уровень готовности показал и ЧФ, выведя к берегам Сирии почти весь наличный состав боевых кораблей дальней морской зоны. Удар четырьмя КРБД «Калибр-ПЛ» с ДЭПЛ «Новороссийск» продемонстрировал эффективность российских ракет подводного базирования.

Фактически этими стартами российский ВМФ показал принципиально новый подход к развитию систем оружия стратегической дальности: теперь возможность наносить такие удары обрел «москитный флот» – корветы и МРК прибрежной зоны действия. В перспективе аналогичным оружием реально оснастить даже ракетные катера крупного водоизмещения. А удары на дальность несколько тысяч километров эти силы смогут осуществлять ракетами не только с обычным снаряжением, но и с ядерным. То есть корветик водоизмещением менее тысячи тонн способен нанести ракетно-ядерный удар на 2500–3000 километров и более. Нейтрализовать эту угрозу куда сложнее, чем когда такое оружие базируется на крупных кораблях.

Новый концептуальный подход к развитию флота сказался на превосходстве наших кораблей новых проектов над иностранными. Так, сопоставление тактико-технических характеристик и особенно расчетных боевых возможностей фрегатов проекта 20350 по решению типовых задач по предназначению в прогнозируемых реальных условиях обстановки с наиболее современными аналогами противника демонстрирует очевидное превосходство российского корабля («Наши над «Горизонтом»). Что особенно интересно, по водоизмещению он на 20–50 процентов меньше сопоставляемых с ним «иностранцев».



Ничего подобного имеющимся в составе российского флота сторожевым (ракетным) кораблям типа «Гепард» в иностранных флотах нет. При водоизмещении всего 1930 тонн этот многоцелевой корабль обладает достаточно мощным вооружением: помимо восьмиячеечной вертикальной пусковой установки для КРБД «Калибр-НК» он имеет мощное радиоэлектронное вооружение, включающее высокоэффективную БИУС «Сигма», РЛК «Монолит», позволяющие вести разведку надводных целей, средства ПВО и противолодочное вооружение.

В этом же ряду можно упомянуть и МРК типа «Буян-М», которые при существенно меньшем водоизмещении – 949 тонн – несут такую же ВПУ на восемь ячеек для КРБД «Калибр-НК», располагают мощной 100-мм артустановкой А-190, позволяющей решать задачи огневой поддержки войск на прибрежных направлениях.

Противник, начиная боевые действия против нашего флота, в качестве первоочередных объектов удара будет выбирать корабли, несущие наибольшую угрозу, те, что способны поражать объекты в глубоком тылу с применением как обычных, так и ядерных систем оружия. Теперь же фактически любой российский малый боевой корабль или даже катер может рассматриваться противником как носитель стратегического оружия, подлежащий уничтожению в первую очередь. А это физически невозможно даже при подавляющем превосходстве в силах. Ведь выявить малые корабли и катера в прибрежных бухточках и устьях рек практически нереально.



Имеет Россия и достойные корабли дальней морской зоны. Отечественный авианосец вполне соответствует по составу вооружения тем задачам, для решения которых он создавался, и вполне способен решать задачи прикрытия других сил в дальней морской и океанской зонах.

Ракетные крейсеры, как тяжелые атомные (проект 1144 и модификации), так и с обычной энергетической установкой (проект 1164), действуя в составе корабельных соединений, при надлежащем оперативном обеспечении способны составом своего вооружения решать возлагаемые на них задачи до настоящего времени.

Сохраняют соответствие требованиям дня и эсминцы проекта 956, а также большие противолодочные (проект 1155/1155.1) и сторожевые корабли. Предусматривается интенсивное пополнение нашего флота.

Ставка на ракеты

Конкурентом российскому морскому оружию по его основной номенклатуре может рассматриваться только американское. В сопоставлении с самыми передовыми образцами американского морского оружия наши системы, в чем-то уступая ему, в других показателях превосходят. Что касается морских вооружений остальных стран, то по основным классам оружия они существенно отстают от нашего флота.



Так, КРБД имеют только российский и американский флоты – соответственно «Калибр» и «Томагавк». Франция разрабатывает аналогичные ракеты, но уже на начальном этапе в них закладываются характеристики, существенно ниже российских и американских аналогов. В частности, дальность стрельбы не более тысячи километров. Заметно уступают российским и американским КРБД и китайские разработки. Противокорабельные ракеты большой дальности также имеют только Россия и США. В России это «Гранит», «Вулкан», «Оникс». У США все тот же «Томагавк» в соответствующей модификации. Другие страны располагают ПКР максимум средней дальности.

При этом разрабатываются и могут быть приняты на вооружение нашего флота и принципиально новые системы. О степени их концептуальной новизны и боевых возможностях можно лишь догадываться, поскольку это исключительно закрытая сфера. Однако о многом говорит утечка информации о разрабатываемой ЦКБ МТ «Рубин» перспективной океанской многоцелевой системе «Статус-6», вероятно, предназначенной решать задачу ядерного сдерживания. СМИ, преимущественно западные, активно обсуждали принцип ее работы, потенциальные возможности и что можно ей противопоставить. Выводы были весьма неутешительными для противника. Все это свидетельствует о том, что интеллектуальный потенциал нашей страны позволяет создавать и успешно применять самые совершенные системы морских вооружений.

Список необходимого

Однако, отмечая успехи нашего флота, нельзя умолчать и о проблемах. А их столько, что они в значительной мере нивелируют имеющиеся достижения. Более чем 20-летнее планомерное удушение нашего флота по всем направлениям все-таки сказывается.

Прежде всего следует констатировать, что по своему боевому составу он неспособен полноценно противостоять угрозам с морских и океанских направлений, а также решать другие задачи мирного и военного времени. Демонстрация флага и выполнение иных мер поддержки дипломатической деятельности России требуют выделения соединений преимущественно надводных кораблей океанской зоны численностью не менее трех – пяти единиц во главе с минимум одним кораблем класса крейсер или авианосец. Оценка существующей и прогнозируемой внешнеполитической активности России дает основания предполагать, что потребности составят не менее трех – пяти походов таких групп на каждом из океанских флотов в год.

Участие в миротворческих операциях и демонстрация решимости защитить интересы России в районах военных конфликтов потребуют выделения группировки численностью от шести – восьми до 20–30 надводных кораблей, включающих минимум один авианосец, и от двух-трех до пяти-шести подводных лодок. При этом требуемая численность морской пехоты на борту может достигать батальона и более.

При достаточно длительных военных конфликтах, где затрагиваются интересы России, присутствие такой группировки может быть необходимо в течение достаточно длительного времени.

Полноценное решение задач поиска группировок ВМС иностранных государств и слежения за ними, ведение разведки морских и океанских ТВД потребует наличия спутников, чтобы с периодичностью два – пять часов просматривать ключевые районы Мирового океана, а также присутствия в наиболее важных из них хотя бы по одному кораблю или подводной лодке. Речь идет о южной части Атлантического и Тихого океанов, а также зоне Индийского океана.

Есть необходимость вести воздушную разведку наиболее важных районов морских и океанских ТВД с периодичностью хотя бы один раз с сутки, что потребует от трех-четырех до 10–12 и более самолето-вылетов ежесуточно.

Задача боевого патрулирования в готовности к нанесению ядерных ударов по противнику требует постоянного нахождения в море не менее трех-четырех РПЛ СН, залп которых даже с учетом возможной потери одной из них позволит нанести противнику гарантированный неприемлемый ущерб. Для их боевого обеспечения нужны группировки противолодочных сил общей численностью 10–12 надводных кораблей ближней морской зоны, три-четыре многоцелевые атомные и 5–8 неатомных подводных лодок и три-четыре самолета противолодочной авиации. Для контроля воздушного пространства в районе патрулирования РПЛ СН необходимо наличие хотя бы одного самолета или вертолета радиолокационного дозора и управления.

Поддержание благоприятного оперативного режима в районах военно-морских баз, ПМТО и боевой подготовки сил флота также требует на всех театрах группировки сил общей численностью до 20–30 надводных кораблей ближней морской зоны разных классов, а также 10–12 неатомных подводных лодок.



С началом военных действий численность кораблей в море придется значительно увеличить.

Для решения задачи хотя бы ослабления группировки авианосных сил вероятного противника в дальней морской зоне (которая на каждом из океанских театров может достигать четырех-пяти авианосных групп) потребуется создать адекватную ударную группировку численностью не менее 10–12 многоцелевых и шести – восьми ракетных подводных лодок, одного-двух авианосцев, пяти – восьми ракетных крейсеров и эсминцев УРО с ракетами большой дальности (500–800 км), 10–15 фрегатов с ракетами средней дальности, дивизии морской ракетоносной (или дальней) авиации и не менее полка разведывательной авиации океанской зоны.

Борьба с подводными лодками противника в ближней морской зоне (где их численность может достигать 10–15 единиц) и обеспечение боевой устойчивости РПЛ СН на каждом из океанских ТВД потребует создания группировки противолодочных сил численностью три – пять атомных и 15–20 неатомных ПЛ, 30–40 кораблей класса корвет, сторожевой или малый противолодочный корабль, 25–35 самолетов и до 40 вертолетов противолодочной авиации.

На закрытых морских ТВД, Балтийском и Черноморском, необходимая численность группировок противолодочных сил может составить до 15 неатомных ПЛ, 20–25 кораблей класса корвет, сторожевой или малый противолодочный, до 20 самолетов и до 25 вертолетов ПЛА.

Для борьбы с надводными кораблями в морях и районах океанов, непосредственно прилегающих к нашему побережью, на каждом из флотов требуется создание группировки численностью 10–15 корветов и МРК с ракетным оружием средней дальности, 20–25 ракетных катеров, до трех-четырех дивизионов береговых ракетных комплексов средней дальности и полк морской штурмовой авиации (на Су-24 или Су-34).

Специфика прикрытия сил флота в море предполагает включение в состав каждого из флотов как минимум полка истребительной авиации и эскадрильи самолетов (допускающих базирование на авианосцах) или вертолетов ДРЛО и У.

Задача содействия приморскому флангу армии подразумевает создание на каждом из флотов группировки численностью от 10–12 до 20–25 десантных кораблей, полка транспортно-боевых вертолетов, полка или дивизии морской пехоты, которая позволит осуществлять высадку тактических десантов и войск первого эшелона.

Борьба с минной опасностью в районах базирования флота, на маршрутах развертывания и морских коммуникациях требует группировки до 50 тральщиков на каждом из флотов.

Если завтра война

Сопоставление потребностей с имеющимся боевым составом свидетельствует, что по реальным возможностям наши флоты недотягивают даже до 20–25 процентов требуемого. При этом большая часть кораблей нуждается в ремонте, среднем или даже капитальном. Невелик процент исправной авиатехники. Соответственно и прогноз возможностей нашего флота в более или менее масштабном конфликте не очень радостный.

Задачу разгрома надводной и подводной группировок ВМС противника в операционной зоне как Северного, так и Тихоокеанского флотов решить вряд ли удастся. Каждый из наших океанских флотов в ходе первых операций сможет в лучшем случае лишь ослабить противостоящие им АУС США, уничтожив до 20 процентов боевых кораблей из их состава. Из развернутых в ближней морской зоне подводных лодок противника удастся уничтожить не более 10–15 процентов. При этом потери наших океанских флотов могут достигнуть от 30–40 до 60–70 процентов в зависимости от рода сил, после чего они утратят значение как оперативно-стратегические объединения. Далее противник сможет без помех решать задачи высадки оперативных десантов на наше побережье, в частности на Камчатку, острова Курильской гряды и Сахалин, наносить удары с морского направления по объектам Вооруженных Сил и экономики нашей страны.

Северный флот не решит с требуемой эффективностью ключевую для него задачу обеспечения боевой устойчивости РПЛ СН. Имеющиеся у него противолодочные силы позволяют контролировать лишь малую часть районов патрулирования и акваторий, прилегающих к местам базирования сил флота в Баренцевом море.

Не лучше ситуация в случае крупномасштабного конфликта и в зонах ответственности наших морских флотов – Черноморского и Балтийского. Их силы, как показывают расчеты, смогут в ходе первых операций уничтожить не более 20 процентов надводных кораблей и катеров и до 15 процентов подводных лодок ВМС противника. При этом прогнозируемые собственные потери по кораблям основных классов и катерам – 30 процентов, по подлодкам – 50 процентов и более, по авиации – как минимум 40 процентов, по береговым войскам – до 50 процентов. То есть уже к концу первой недели боевых действий потери Черноморского и Балтийского флотов достигнут критической величины, тогда как ВМС противника сохранят свою боеспособность. Задача завоевания превосходства даже в прибрежной зоне Черного и Балтийского морей (особенно в Калининградском особом районе) станет для нас чрезвычайно трудноразрешимой.

В ограниченных локальных конфликтах против слабых в военно-морском отношении стран ценой привлечения боеспособных кораблей из состава всех флотов страны Россия создаст требуемую группировку сил, способную решить поставленные перед ней задачи. Однако обеспечить ее длительное присутствие в районе будет также весьма проблематично.

Недорогие «старички»

Наш флот сегодня способен решать ограниченный круг задач, и то лишь в локальных конфликтах. В крупномасштабных войнах его потенциал явно недостаточен для отражения нападения с морских и океанских направлений. Поэтому с общим нарастанием военной напряженности в мире надо предпринимать экстренные меры по наращиванию боевых возможностей нашего ВМФ. Кораблестроительная программа предполагает достаточно высокие темпы пополнения флота. Однако она не позволяет достичь уровня хотя бы 50–60 процентов от требуемого. Поэтому необходимо ремонтировать имеющийся корабельный состав с доведением числа боеготовых единиц до 85–90 процентов. Образцы советских времен еще вполне соответствуют требованиям (пусть и не в той мере, как новые), поэтому их восстановление и ввод в строй даже без серьезной модернизации могут стать весьма эффективным и дешевым способом укрепления боеспособности наших флотов. При этом целесообразно вернуть в их состав морскую ракетоносную авиацию, передав ее из состава дальней.

Важнейшей задачей является восстановление кадрового потенциала ВМФ, особенно летного состава. Ведь главная причина того, что наш ТАКР пока не принял участия в войне в Сирии, заключается в отсутствии достаточного числа подготовленных пилотов палубной авиации.

Необходимо воссоздать и нарастить как минимум в два-три раза аэродромную сеть для морской авиации. Важнейшей задачей является восстановление системы базирования корабельного состава, особенно океанских флотов. Количество и емкость пунктов рассредоточенного материально-технического обеспечения и ремонта необходимо увеличить не менее чем в два-три раза. Нужна полноценная наземная инфраструктура флотов, что особенно актуально для ТОФ. Исключительно важная задача – наращивание возможностей разведывательной авиации, прежде всего – в океанской зоне. Сегодня система разведки наших флотов совершенно не соответствует предъявляемым требованиям.

При выполнении всех этих мер наш ВМФ сможет в полной мере решать задачи защиты интересов России в Мировом океане. Однако надо признать, что при существующих тенденциях в отечественной экономике и политике ресурсов для восстановления военно-морского могущества даже в среднесрочной перспективе будет явно недостаточно, ведь разгромлен за прошедшие почти четверть века не только флот, но и другие виды и рода войск ВС РФ. Развитие некоторых из них (например РВСН и ВКС) является более приоритетной задачей. Поэтому воссоздания до минимально необходимого уровня потенциала нашего флота в приемлемые сроки ожидать не стоит.