Семеро громил кавказской породы шумно обступили разутый танк. Самый здоровый и, видно, главный, раскрыв слюнявую пасть, в упор смотрел близко посаженными желтыми пазками в зрачки механика. Солдат сидел на корточках, держа на коленях гусеничный трак. В правой руке – рукоятка кувалды. Главарю не нравилась кувалда, но еще больше ему не приглянулись эти люди с танком на его территории.
– Иди сюда, бандит! – Оборванные в раннем детстве уши главаря напряглись в недоумении от услышанного. Нет, оборванные уши смутило не обращение. Удивила хозяйская ласковость интонации. Главарь, давно считавший себя совсем свободным, медленно подошел к человеку, который едва ли превосходил его комплекцией и физической силой, осторожно прижался сивой мордой к бедру танкиста, увлажнив клочьями густой слюны пятнистую штанину. Втянул в потертый кожаный нос запахи пота и солярки, заскулил и энергично завилял хвостом.
Волкодав уехал на броне с полковой колонной. Хозяин назвал его Борей, кормил хлебом с тушенкой и, что особенно нравилось псу, чувствительно чесал спину…
Семьдесят процентов войны
Пара «двадцатьчетверок», сделав полукруг над Моздоком, сверкнула серебром в облачном разрыве и двужалой огнехвостой стрелой вонзилась в солнечный диск. «Сушки» не расплавились в звездном пекле, как могло показаться с земли. Через полтора десятка минут бомбардировщики, вспоров влажную небесную вату, соскользнули вниз. Авианаводчики оказались педантичными парнями, и, когда пара пустила и сбросила все «до железки», вершины Терского хребта стали багрово-черными. Всплески бушующего огня дали понять, что в горах действительно были серьезные цели с боеприпасами и бензином. Таким дымить еще неделю… Налегке, без бомб и ракет, самолеты плавно прошлись над Грозным, который сверху вовсе не оправдывал своего названия, будучи совершенно пустынным и каким-то растерянным без людей и машин.
Корпус гражданского Ту-134, сиротливо приткнувшийся к зданию аэровокзала местного порта, с высоты выглядел совершенно неповрежденным и каким-то ирреальным на фоне перепаханных ракетно-бомбовым плугом рулежных дорожек и взлетно-посадочной полосы. Впрочем, рейсовая «тушка» сломалась еще в прошлую кампанию, и летчики просто не обратили на нее прицельного внимания.
«Двадцатьчетверки» припарковались на своих стоянках, плеснув на бетонку пахучим нефтепродуктом из раскаленных еще сопел спаренных движков. Техники, получив «спасибо» за матчасть и оружие, делово засуетились у самолетов, а пилоты быстро зашагали на командный пункт, где можно оставить автоматы, разгрузочные жилеты с начинкой и сменить защитный шлем на более легкий убор для усталой от расчетов и перегрузок головы. А потом – в столовую, дабы съесть «реактивную пайку»: после полета люди голодны как волки. Или собаки…
– Красные на охоту пошли. – Отработавшие бомберы проводили синхронным взглядом пару груженных неуправляемыми ракетами штурмовиков Су-25 с нарисованными на фюзеляжах огромными красными мордами цепных псов. Считай, к обеду опоздали…
Собаки на самолетах эскадрильи появились после Абхазии. Там на особо опасную работу понадобились добровольцы. Традиционный шаг вперед сделал весь строй. Расчувствовавшийся командир тогда сказал, что есть, мол, еще у России верные стражи: жаль – на цепи… Так появился рисунок, изображающий то ли русскую сторожевую, то ли кавказскую овчарку.
Символ эскадрильи с земли не виден. Но видна работа «грачей», как называют штурмовики в войсках. Точная работа. Сегодня они обнаружили и «разровняли» гору, превращенную бандитами в укрепрайон. По целям били, как всегда, визуально, строго следуя запрету на работу по площадям. Вот если бы здесь полетела стратегическая авиация с полной загрузкой множеством бомб весом по девять тонн каждая, на предмет, как говорят, коврового бомбометания, то, к примеру, от города Грозного осталась бы очень глубоко вспаханная площадь. Кстати, бывший советский летчик Д.Дудаев занимался подобным в Афганистане. Здесь и сейчас этим занимаются.
«Терроризм – это довольно злобное явление в сегодняшнем мире, – сказал Президент России Владимир Путин, – террористы люди довольно хитрые и изворотливые. Поэтому нам приходится иметь дело с хорошо обученным и подготовленным противником. Одно из ухищрений, которое они применяют, – это использование мирных селений для размещения боевиков. Я не исключаю, что мирному населению может быть нанесен какой-то ущерб, но я исключаю абсолютно, что наши военные целенаправленно наносят ущерб гражданскому населению. Напротив, они имеют прямую установку Президента России и Правительства, да и сами они люди достаточно зрелые для того, чтобы понять, что если мы считаем, что население Чечни и Чеченская республика – это часть РФ, то воевать против собственного народа, а именно так мы относимся к чеченцам, не только бессмысленно и глупо, но и вредно. Мы будем очень внимательно наблюдать за тем, что происходит в этой сфере, и если у нас будут данные о том, что кто-то допускает в отношении мирного населения действия, которые противоречат действующему в России законодательству, то эти лица будут привлекаться к ответственности. Не случайно в эту поездку я взял с собой и главного военного прокурора.
И еще насчет мирного населения. Сегодня, когда мы встречались, мне было особенно приятно услышать от тех людей, с которыми мы сегодня разговаривали, просьбу не уходить больше. Один из первых вопросов был такой: «Вы отсюда не уйдете, вы нас не бросите?»
…Говорят, что авиация делает на этой войне (в ходе контртеррористической операции) процентов семьдесят высокоточной боевой работы. Видимо, так оно и есть. Во всяком случае, это качественная работа. Качество же, безусловно, зависит от людей. А люди здесь практически все с боевым опытом. Афганистан, Таджикистан, Абхазия, Чечня-первая… Трудно найти в объединенной группировке войск на Северном Кавказе летчика, который ни побывал хотя бы в одной из этих «горячих точек». Зато много тех, кто на боевых самолетах и вертолетах летал над всеми упомянутыми территориями. То есть здесь собраны самые опытные пилоты и техники. Получается, что где-то остались не очень опытные. И таковыми они пока, к сожалению, останутся. Ведь те, кто работает на Северном Кавказе, за неделю «накручивают» столько часов налета, сколько для авиаторов в иных авиационных частях и соединениях в наше небогатое керосином, новой техникой и запчастями время считается хорошей годовой нормой. К слову, исправная техника тоже находится здесь. Вывод: когда закончится антитеррористическая операция, с этих «воздушных рабочих войны» надо пылинки сдувать – создать условия, чтобы они учили других и даже не помышляли в ближайшее, дай Бог, мирное десятилетие об увольнении в запас.
Конечно, для возрождения былой мощи нашей авиации нужны огромные средства, но иначе, если понадобится завоевывать господство в воздухе, это сделать будет некому и не на чем. Особенно если учесть, что летные училища сегодня выпускают лейтенантов большей частью «на гражданку» и в танковые войска, а новая авиатехника для ВВС не закупается…
Но спустимся с небес на землю, где не так красиво, как над или под облаками, и где довольно трудно отстраниться от, мягко говоря, звуков, запахов и картин вооруженного противостояния.
За Россию-мать…
К сожалению, не существует прививок от смерти. И от созерцания человеческой агонии получает удовольствие не очень большое количество двуногих. Любому действительно воевавшему и выжившему в конце концов в той или иной мере гарантировано то, что в психологии называется посттравматическими состояниями. Степень тяжести зависит и от отношения к воюющим во время и после войны.
Пока солдата берегут. Главное – морально. Люди знают, за что они воюют: защищают от взрывов жен, детей, близких, свой дом, защищают свою Россию от международных бандитов. Удачный, кстати, термин – «международные террористы»: в него можно заслуженно и надолго поместить всех, кто делает пакости нашей Родине. А еще очень верно ставшее штампованным высказывание о том, что народ нельзя победить. Действительно, русский народ, когда он от души берется за оружие, победить невозможно.
Имам Шамиль в свое время призывал: «Две собаки дерутся: но когда увидят волка, то, забыв вражду, вместе бросаются на него. Хотя мы враги между собою, но русские – волк наш, а потому прошу соединиться со мною и сражаться против общего врага». Но в конце концов в 1859 году его воззрения несколько изменились: «Я тридцать лет дрался за религию, но теперь народы изменили мне, а наибы разбежались, да и сам я утомился; я стар, мне шестьдесят три года… Поздравляю вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю государю успеха в управлении горцами. Для блага их».
Итак, маятник истории качнулся, и уже сегодня армия морально сильнее, нежели во время предыдущего «наведения конституционного порядка». И, собственно, порядка стало несоизмеримо больше. Главное – в умах. Как оказалось, все в порядке в России и с наличием военных умов. Когда наш миротворческий десантный батальон на виду у всего мира совершил бросок в Косово, некие «военные аналитики» еще пытались успокоить «цивилизованный мир» тем, что планирование выдвижения батальонной колонны – апогей полководческого искусства начальника Генштаба Вооруженных Сил России. После начала активных действий армии в Дагестане нервозных бактерий в соответствующих «анализах» заметно прибавилось, но в них еще оставалась надежда на то, что русских военачальников заботят исключительно «дачи, взятки, три квартиры, много денег и машин». Потом уже не только аналитикам стало ясно, что кроме ракетно-ядерного щита у нас есть и меч, и копье, и булавка, и кистень, и мешок с пряниками, и реальный бронепоезд, пригнанный в Чечню с запасного пути генералом Николаем Кошманом. И, что важно, есть люди, умеющие планировать процесс и управлять им. Причем воюющая армия видит своих военачальников уже не только в телесюжетах с гнусавым комментарием. Для вертолетчиков, к примеру, теперь отнюдь не событие доставлять на «передок» не только «местных» генералов, но и начальника Генерального штаба, министра обороны, по прибытии коих, к слову, следуют соответственно эффективные действия сил объединенной группировки и последующие награждения особо отличившихся. Войскам поставлена задача обустроиться в районах проведения антитеррористической операции всерьез и надолго. Для этого, разумеется, нужны очень большие материальные средства. И ныне воюющим нужны социальные гарантии, например, уверенность в том, что в случае гибели государство позаботится о семье…
Цена антитеррора
Без натяжки можно сказать, что сегодня здесь сосредоточено все лучшее, чем располагают наши Вооруженные Силы: самые боеспособные соединения и части, оснащенные исправной техникой и надежным вооружением. Горючего и боеприпасов пока в достатке. Солдаты одеты, обуты и нормально питаются. Но, когда на местах боев видишь, чем питается противник, во что он одет, чем индивидуально оснащен и вооружен, сравнения бывают порой неуместны. Как неуместны порой замечания по поводу того, что солдаты меняются с пленными боевиками обовью: свои легкие кирзовые сапоги со склонной к «разгерметизации» подошвой они почему-то отдают за тяжелые, толстокожие шнурованные ботинки с высокими берцами. В общем, боевиков не только разоружают (и зачастую потом используют в боях оружие), но и раздевают. Бывает, не всегда при этом живых… Особой популярностью у наших разведчиков пользуются очень функциональные разгрузочные жилеты. Неужели, спросите, Минобороны не может массово закупить также свитера, вязаные шапочки, спальные мешки, качественную обувь и амуницию, которыми завалены московские «военные» магазины? Дорогое это удовольствие… Или возьмем «сухой паек» в пластиковой упаковке, именующийся индивидуальным рационом питания (ИРП-2), который пользуется огромной любовью солдатских и офицерских желудков. Пока в зоне боевых действий эти наборы есть. Но стоит данный «сухпай», мягко выражаясь, в несколько раз дороже, чем отпускается военнослужащему на суточный рацион. Так что, если «пайковые» деньги большинству офицеров по всей стране не платили годами, то в перспективе, видимо, могут быть невыплаты, измеряемые десятилетиями либо таким вот значком «–».
Можно было бы, конечно, потерпеть, вздохнув на тему «Лишь бы не было войны». Но ведь идет война, как ее ни называй, – почитай, непрерывно с декабря 1979 года, когда из еще советского Ташкента в уже демократической Афганистан перебросили по воздуху ограниченный контингент войск. Теперь вот на нашу территорию пришли разные «воины-интернационалисты», радиопереговоры которых слушают российские военные переводчики с разных восточных языков. Причем о количестве и интенсивности радиообменов красноречию говорит хотя бы факт откомандирования в войска Объединенной группировки курсантов-арабистов из Военного университета.
По большому счету религиозной либо национально-освободительной войной здесь и не пахнет. Идет война против единой и неделимой России. Если это не так, то какие каноны Веры защищают здесь несколько сотен «лиц славянской национальности» – оборотней, одетых в российскую военную форму, прошедших специальную подготовку и зверствующих ныне в расположении и в тылу наших войск? А что делал здесь снайпер из Прибалтики, пометивший приклад винтовки с несколькими десятками свежих зарубок, своей фамилией? Последнюю зарубку сделал часто зазубренный осколок гаубичного снаряда – в его рыжей голове.
Кстати, говорят, что женщины-снайперы, с особой жестокостью и методичностью калечащие наших военных, – это так называемый миф войны. Но когда своими глазами видишь тюбик губной помады, а затем то, что осталось от его белокурой хозяйки… Эти мертвые тела бандиты, оставляя окопы и долговременные огневые сооружения, не забирают с собой: им не нужны инородцы, «исполнившие интернациональный долг…». Впрочем, бывает, не щадят они и своих. В одном из наспех сделанных захоронений, среди других мертвых боевиков, был опознан командир бандитского батальона, убитый своими в затылок – в ответ на приказ «ни шагу назад».
Зато с остервенением бьются подростки. Надо отдать должное пропаганде и местному патриотическому воспитанию. В каждой чеченской школе на самом видном месте – фотографии «героев войны» с описанием того, что они на ней совершили. Это помимо общенациональной «книги памяти». И в тех же школах никогда не отказывались от начальной военной подготовки. Впрочем, многие ученики получили ее еще в начальных классах на «практических занятиях» той поры, когда полудеморализованная «общественным мнением» Российская армия наводила конституционный порядок по принципу игры «в поддавки», а в Москве странно ориентированные правозащитники требовали прекращения «бессмысленной войны» и скорейшего принятия закона «Об альтернативной гражданской службе». Поэтому не удивляет, что порой пятнадцатилетние подростки, подобно «фаустпатронникам» из «Гитлерюгента» в Берлине весной сорок пятого, не оставляют позиции, когда их рысью покидают взрослые бандиты. И гибнут, сжимая в руках советский еще учебник НВП.
Настоящим образом
Поражает другое – сила духа наших солдат, проходящих, как это официально теперь называется, военную службу по призыву (в просторечии – срочников), которые с душой учатся военному делу настоящим образом. Их учат. Учат те офицеры, у коих, казалось бы, опустились руки от житейской безысходности и отсутствия перспектив военной службы, в чем их ежедневно убеждали средства массовой информации и постсоциалистическая окружающая действительность… Рядовые контрактники, приехавшие сюда вроде бы за деньгами, уже сняли косынки да кроссовки и до седьмого пота штурмуют в перерывах между реальными боями «учебные» высоты, дабы тоже научиться военному делу настоящим образом.
Генералы… Приезда начальника Генштаба генерала армии Анатолия Квашнина войска ждут, как приезда маршала Жукова перед продуманным им решающим наступлением… Командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал армии Виктор Казанцев обгоняет на «уазике» полковую колонну и чуть ли не под минометным огнем выводит ее на передовые позиции. А потом, без передышки, собирает у карты, разложенной на автомобильном капоте, своих непосредственных подчиненных, анализирует действия каждого и общую картину решения задачи, попутно высказывая мысль, что хорошо бы слушателей академий и военных университетов направлять на месячную, допустим, стажировку в воюющие части и соединения… Генерал-лейтенант Владимир Шаманов летит за раненым солдатом на транспортной «вертушке», личным примером побуждая экипаж вертолета рисковать ради веры бойца в то, что его не бросят даже при самых страшных обстоятельствах…
Эти примеры у всех на виду. Отсюда, видимо, и боевой дух русских войск. Да, и наконец официально произносимое определение «русский» играет, как и в годы Великой Отечественной, не последнюю роль. Здесь открыто говорят о том, что у этой войны наверняка есть тайные пружины, и, недобро сплевывая, называют имена тех, кому она может быть выгодна. Но идут на смерть – за Родину-мать, за друга своя…
– Мамочка! Ты за меня не волнуйся. Здесь нормально. Просто каждый мужчина должен отслужить в армии… – с хрипотцой произносит, глядя в объектив видеокамеры, словно действительно видит ту, что ждет его за тысячи верст от войны, командир отделения разведчиков Саша Кузнецов. – Всем большой привет! Скоро дембель – приеду домой.
Дай Бог, чтобы родная Сибирь достойно приняла героя этого телевизионного «синхрона» и настоящего Героя России. Ведь всего за несколько часов до встречи с телекамерой он был в бою, где уничтожил две долговременные огневые точки, навел артиллерию на бандитскую бронегруппу и вынес из-под огня раненого бойца, которого видел впервые в жизни…
Сейчас он нервно курит без перерыва уже третью сигарету с символичным названием «21 век» из пачки, подаренной телеоператором НТВ Алексеем Передельским, переживая, не сказал ли того, что может расстроить маму. А бывший военный летчик старший лейтенант запаса Передельский в это время уже ловит в видоискатель парящего над высотой с названием Ястребиная горного орла. Леша не берет в руки оружия, хотя, бывает, в погоне за ракурсом, и опережает разведчиков. Впрочем, камера тоже оружие: благодаря мошной оптике можно и огонь скорректировать, и лежку снайпера обнаружить. Что и случилось…
Местное население настроено по отношению к войскам по-разному. О чем говорить, если так называемые провокации случаются даже в мирной Ингушетии… Но так было и в 1817-1864, и в 1918-1924, и в 1991, и в 1994-1996 годах. Станет сильным государство, пусть даже не очень скоро и не совсем мирно, стабилизируется общество, и в нашей «большой коммунальной квартире» прекратятся всяческие провокации. Да и «общечеловеческие ценности», может быть, заткнутся на длительный срок. Ведь в нашей стране история часто движется не по спирали, а по замкнутому кругу: все уже было. Хотя и об этом уже сообщал Екклесиаст.
Но тем не менее то, что сейчас делается Объединенной группировкой войск РФ на Северном Кавказе, оправданно повторяет тактику столетней давности генерала Ермолова: захват одного района за другим, постепенное, без штурмов, продвижение в глубь мятежной территории, использование метода «выжимания» незаконных вооруженных формирований, создание «санитарной зоны» или максимально плотного карантина на границах республики…
Колючая поземка залихватски закрутила белые спирали на бетонных плитах Моздокского аэродрома, со свистом врываясь в раскрытое чрево жирного воздушного грузовика, который уже давно ждал «добро» взлетать на Москву. Священник в распахнутом пятнистом бушлате поверх рясы, пытающийся что-то втолковать командиру экипажа, в который раз простер ладонь в сторону стоящих под завывающей теплым ветром турбиной солдата с марлевой повязкой на глазах и огромной кавказской овчарки. Ветер донес обрывки фраз: «Поводырь… Глаз… …битого танка зубами тянул…» Пес, прижавшись к ноге хозяина, кажется, заплакал. А может, это ветер бросил ему из пасти на глаза обильные капли слюны. Солдат, отрешенно подняв голову, быстро водит пятерней по собачьей хребтине и выступающим из-под всклокоченной шерсти ребрам.
– Есть, есть намордник! – Солдат на ощупь достал из внутренностей куртки искромсанную противогазную маску, натянул ее на мокрую песью морду, выпростав из дырок в резине мохнатые остатки ушей. Тщательно расправил загнувшиеся упругости. – Нам недалеко, до Мытищ. Нас встретят… Боря, вперед!
Собака, присев на задние лапы и жалобно скуля, обернулась воротником вокруг ног солдата.
– Не понял, батюшка, кто кого из горящего танка зубами, и кто кому поводырь? – Летчик недоуменно смотрел на осторожно идущего к «рампе» бойца, толчками тянущего упирающегося в скользкий бетон взъерошенного волкодава. Священник промолчал, и только когда шасси «транспортника» оторвалось от взлетной полосы, осеняя крестом уносимых в небо людей, тихо уронил: «Не важно…» Ветер подхватил соскользнувшее с короткой бородки слово и унес.
Северный Кавказ – Москва
-
-
-
Вступайте в нашу группу
«Отвага 2004»
-
-
-
