Владимир Путин отдал приказ о начале вывода российских войск из Сирии. Свои задачи в этой операции Россия успешно выполнила. Как официальные, так и неофициальные.
«Министру обороны, начальнику Генштаба приказываю приступить к выводу российской группировки войск в пункты их постоянной дислокации», — заявил Владимир Путин во время посещения российской авиабазы в Хмеймиме.
Нет, это не означает полного вывода войск. Солдаты и авиация останутся в Сирии на постоянной основе, на своих местах и продолжат выполнять миссии, связанные с российскими национальными интересами.
Однако слова Верховного главнокомандующего подводят некую формальную черту под почти двухлетней российской военной операцией и позволяют оценить ее итоги.
А итоги эти нужно оценивать не по числу самолетовылетов и уничтоженных террористов, а исходя из того, достигнуты ли цели операции.
Зачем мы пришли
Если брать три официальные цели, то они достигнуты. И с них Россия уже снимает дивиденды.
Первой официальной целью была борьба против международной террористической группировки ИГ*.
По сути, самой опасной группировки современности — в отличие от «Аль-Каиды»*, ИГ* смогла а) создать собственное квазигосударство, основным источником доходов которого были не иностранные вливания, а доходы с контролируемой территории, и б) соорудить настолько эффективную пропаганду, что она позволила боевикам организовывать целую серию терактов в Европе.
Задачу по искоренению ИГ* в Сирии Россия выполнила — от огромной подконтрольной боевикам территории в Сирии и Ираке сейчас остался лишь небольшой кусок голой пустыни, который в ближайшее время будет зачищен сирийскими войсками. А также пара анклавов на территории «сирийской оппозиции».
Заметим, что выполнила эту задачу Россия в разы успешнее, чем в свое время американцы, боровшиеся против «Аль-Каиды»* с 2014 года. То есть без десятков тысяч трупов мирных жителей, как в Ракке, и, главное, без разрушенных государств.
Да, конечно, Соединенные Штаты (с сателлитами) сейчас пытаются заявить, что ИГ* победили именно они (ведь проамериканские силы взяли обе «столицы» террористической группировки — Мосул и Ракку), однако все всё понимают. И делают выводы.
Кое-кто уже хочет подтянуть Москву к другой антитеррористической кампании — в Ливии. И Россия, судя по всему, готова рассмотреть этот вопрос.
Второй целью было спасение сирийской государственности. Не самого президента Башара Асада (и на это в Кремле не раз упирали), а светского сирийского государства как такового.
Россия хотела наглядно объяснить всем в Заливе и в Атлантике, что Кремль выступает категорически против свержения законных властей суверенных стран через «цветные» или «весенние» революции. И более того — что у России имеются возможности это сделать.
В результате Москва спасла не только Сирийскую Арабскую Республику. В Сирии Россия сумела остановить и процесс «арабской весны», который приводил, напомним, не к либерализации стран, а к их радикальной исламизации или полному разрушению (кто сомневается, может взглянуть на Ливию).
Кроме того, Россия защитила международное право, тем самым продемонстрировав Соединенным Штатам пределы их возможностей в деле дестабилизации мировой системы.
Естественно, все это делалось не исключительно из чистого благородства. России требовалось «обналичить» свое предложение миру. И у Москвы это получилось: сегодня Россия рассматривается странами региона (Египтом, Саудовской Аравией, Катаром, Турцией, Ираном) как эффективный и (в отличие, опять же, от США) не наглый гарант безопасности.
Гарант, который не стремится «отжать» нефтяные месторождения клиентов, не навязывает им свое видение устройства их стран, а честно выполняет взятые на себя обязательства. Пока клиенты выполняют обязательства в отношении самой Москвы.
Наконец, третьей целью была защита самой России. Владимир Путин и другие российские официальные лица не раз говорили о том, что в Сирии они воюют и против террористов российского происхождения, а также против террористов — гастролеров из стран Средней Азии.
Дабы те потом не вернулись домой и не пытались устроить ближневосточный кровавый фестиваль на родине. России не нужны ни собственные «имараты», ни дестабилизация или радикализация южного подбрюшья — со всеми последствиями.
Эта цель достигнута на данный момент не полностью. Да, тысячи или, по другим оценкам, десятки тысяч боевиков были оптом вбомблены российскими ВКС в сирийские пески — что видится куда более эффективным вариантом утилизации, чем поиск и ликвидация этих боевиков дома. Однако (что вполне ожидаемо) часть боевиков сумела уйти. Сейчас, по некоторым данным, эти люди через Афганистан рвутся домой.
Неприятным моментом оказалась и позиция самих среднеазиатских государств — они отказались от предложения России поучаствовать в защите их собственного суверенитета и официально отправить войска в Сирию хотя бы для осуществления полицейских функций.
Однако можно ли было бы выполнить этот пункт полностью без наземной операции и риска получить для себя «новый Афганистан»? Вряд ли.
Кстати о «новом Афганистане». Россия, по официальным данным, потеряла в Сирии менее 40 военнослужащих. Героизм погибших неоднократно отмечен на всех уровнях, но сравнивать эти потери с трагедией, которую с уверенными лицами предрекали нам десятки и сотни «военных экспертов» что внутри страны, что за ее пределами, невозможно.
Кстати, сами «независимые военные эксперты» также не сумели оценить военные потери России, включая некие «частные военные компании», в пугающие цифры: мы встречали сообщения о 60, 67 погибших — но медиахайп по поводу «нового Афганистана» увял, не оправдав возложенных на него надежд.
Что еще не сделано
Что же касается неофициальных целей и задач — то тут, как в любой кампании, есть и успехи, и неудачи.
Если говорить об успехах, то можно сколько угодно вопить о «присвоении» Россией победы над террористами. Но аннулировать тот факт, что они побеждены и большую часть страны контролирует союзная России Сирийская Арабская Республика, — невозможно.
А вот что не получилось — так это создание конструктивной повестки российско-американских отношений. Сирийскую кампанию многие рассматривали как своеобразное приглашение США к переговорам по новому мировому устройству, наступившему после «эпохи однополярности».
Москва позиционировалась сильным, но ответственным игроком, всегда готовым оставить в стороне эмоции и обиды и сотрудничать на основе уважительного отношения и учета взаимных интересов.
В ходе сирийской кампании Россия не раз спасала лицо США, а иногда и что-то более существенное (например, жизни американских солдат — именно благодаря помощи России Обама смог избежать перспективы ввода американских войск в Сирию после нашумевшей истории с химоружием).
Однако Соединенные Штаты действия Москвы не оценили и продолжают курс на конфронтацию.
Это неприятно, но тем не менее эта неудача не может перевесить те бонусы, которые Россия приобрела в сирийской операции.
И наконец — о задаче, которую еще предстоит «довыполнить».
Для того чтобы заниматься политическим инжинирингом Ближнего Востока и быть системообразующим игроком, России необходимо довести до успешного завершения процесс дипломатического урегулирования сирийского конфликта. Причем такого завершения, который устроит не только союзников России, но и тех, кто противостоит этим союзникам (именно «противостоит союзникам», а не «противостоит России» — та же Саудовская Аравия относится как раз к первому пункту).
Реализовать такое завершение будет весьма непросто. Однако приобретенный нашей страной авторитет вселяет надежду на то, что и эта задача принципиально выполнима.
*Террористическая группировка, запрещенная в России.
Автор:
