Подбитая тридцатьчетверка тоже опасна

Солдаты в бою

Бой за село Горностайполь шел целые сутки. Лишь 4 октября танкистам и автоматчикам удалось зацепиться за западную окраину. Но налетела вражеская авиация. Бомбила жестоко, в несколько заходов. Пожгла три танка. Как только самолеты улетели, гитлеровцы пошли в контратаку. Пришлось снова отойти в Страхолесье.

Однако и здесь авиация врага не оставила бригаду в покое. За воздушными налетами следовали наземные атаки. Причем пехоту теперь поддерживали подошедшие откуда-то «тигры» и «пантеры».

Так продолжалось два дня. Наконец гитлеровцы выдохлись. Оставив на поле боя пять «тигров» и три «пантеры», они отошли от Страхолесья. Но эта победа досталась бригаде слишком дорогой ценой: в ее строю остаюсь всего лишь двенадцать танков!

Передышка длилась недолго. Уже утром 6 октября противник силами до полутора полков пехоты и при поддержке двадцати «тигров» снова перешел в атаку. Основной удар гитлеровцев был теперь нацелен на участок, где оборонялись одни стрелковые подразделения.

Замысел врага был понятен. Фашисты рассчитывали ворваться в соседний хутор, обойти Страхолесье с севера, последующей атакой выбить Советские войска с занимаемой позиции.

Свои силы командир бригады расставил следующим образом: на северной окраине закрепились автоматчики капитана Асессорова; в центре села — спешенные (оставшиеся без боевых машин) экипажи под командованием капитана Захарченко. Им была придана противотанковая батарея лейтенанта Палия. А оставшиеся танки были переданы под командование майора Безрукова и отведены на южную окраину села, где и заняли оборону.

В полдень поступило тревожное сообщение: противнику все-таки удалось вытеснить стрелковые подразделения 77-го корпуса с занимаемых позиций. Значит, с часу на час нужно было ждать его удара по Страхолесью.

Так оно и вышло. Уже через полтора часа враг атаковал, нанеся первый удар по центру, где оборонялись спешенные экипажи капитана Захарченко. Но успеха не добился, так как артиллеристы лейтенанта Палия метким огнем заставили его «тигры» и «пантеры» повернуть назад.

Следующую атаку фашисты повели на батальон автоматчиков капитана Асессорова. Вначале им удалось потеснить батальон. Но подоспевшая сюда минометная рота старшего лейтенанта Бурынина открыла такой плотный огонь, что пехота противника вынуждена была сначала залечь, а затем и в панике отойти, понеся большие потери. Танки врага без прикрытия в село войти не решились.

— Ну теперь, думаю, наступила и наша очередь,— узнав о том, что фашисты отбиты, сказал старший лейтенант Назаренко.— Должны же они попробовать укусить нас с юга. С запада-то не сунутся, там болото.

Его предположение оправдалось вначале лишь наполовину. Вскоре к южной окраине села действительно вышли две «пантеры» и один «тигр». Этой группой машин противник явно решил провести разведку боем. И «провел»: уже через четверть часа и «тигр», и «пантеры» чадно дымились у сельской околицы.

А вот где-то к восьми часам вечера началось самое главное. На южную окраину Страхолесья пошло сразу пятнадцать танков и штурмовых орудий, за ними наступали густые цепи автоматчиков. Бой длился до темноты. И танкисты бригады выстояли, не пустили фашистов в село. Но какой ценой! Из всех машин, более-менее годных к бою, осталась тридцатьчетверка старшего лейтенанта Назаренко. Более-менее — потому, что была серьезно повреждена ходовая часть, выведен из строя двигатель. Так что тридцатьчетверку можно было использовать лишь как неподвижную огневую точку.

Ночь прошла спокойно. А с утра 7 октября противник вновь активизировался. При поддержке артиллерии и авиации он выбил обескровленные стрелковые подразделения 77-го корпуса, и те, отойдя к Страхолесью, присоединились к остаткам 150-й отдельной танковой бригады. Таким образом, плацдарм, занимаемый советскими подразделениями, сузился до размеров этого села.

В полдень гитлеровцы решили захватить и Страхолесье. С юга на село двинулось до десяти танков и не менее полка пехоты. Их встретили огнем не только стрелки, но и артиллеристы лейтенанта Палия, минометчики роты старшего лейтенанта Бурынина и, конечно, неподвижный танк старшего лейтенанта Назаренко.Подбитая пантера ВОВ

Петр Трайнин видел, как от меткого выстрела Назаренко вспыхнула вырвавшаяся вперед «пантера». Другая, заметив, откуда ведет огонь тридцатьчетверка, тут же взяла левее, нырнула в низину, намереваясь зайти к ней с фланга.

— Командир,— предупредил Петр,— нас обходят.

— Вижу,— коротко ответил Назаренко. — Встретим как положено.

Слышно было, как дробно зачавкали густо смазанные шестерни погона башни: старший лейтенант разворачивал ее, готовясь к артиллерийской дуэли с несомненно опытным вражеским экипажем.

Прошла минута, другая. «Пантера» все не появлялась. И вдруг она выскочила совсем рядом, метрах в ста от их танка. И все-таки не застала врасплох старшего лейтенанта Назаренко: тут же прозвучал выстрел. «Пантера» вздрогнула, остановилась, задымила.

— Готова! — удовлетворенно сказал Назаренко, снова разворачивая башню, чтобы вести огонь по вражеским танкам, наползавшим с фронта. Но едва он изготовился послать снаряд в «тигра», на маневре подставившим под выстрел свой борт, как страшный удар потряс тридцатьчетверку.

Несколько минут в танке стояла тишина. Наконец в наушниках раздался негромкий голос Назаренко:

— Все живы, братцы?

— Мы целы,— ответил за себя и за стрелка-радиста Трайнин.— А вы?

— А меня, кажись, контузило,— отозвался башнер Бережнев.— Голова гудит и подташнивает.

— Кто же это нас так-то? — спросил после короткой паузы Трайнин.

— Не заметил. Хотя… Точно, она! Ах ты, гадина! Еще и уползти норовит! Ну я тебя сейчас.

Восклицание командира относилось к той, второй «пантере», которую они подожгли только что. И все же она успела влепить снаряд в башню тридцатьчетверки (хорошо, хоть не пробила, снаряд срикошетил!). А теперь пыталась задним ходом опять нырнуть в лощинку.

— Нет, врешь, не уйдешь! — снова послышался в наушниках голос Назаренко. — Но вдруг со злостью крикнул: — Все, братцы, отвоевались! Башню заклинило! И по вертикали пушка не идет.

Помолчал. И уже другим, жестким голосом приказал:

— Всем забрать личное оружие, гранаты и — из танка! Стрелку-радисту снять курсовой пулемет! Присоединяемся к группе Захарченко.

Когда покидали танк, неподалеку грохнул мощный взрыв. Это взорвалась (огонь, видимо, дошел до боеукладки) так и не успевшая сползти в лощину «пантера».

— Ага, все-таки доползалась, — удовлетворенно сказал, посмотрев в ее сторону, Назаренко. — А теперь, братцы, давайте постигать пехотную науку. За мной! — И первым бодро зашагал по сельскому проулку, сторонясь горящих домов.

Подбитый танк

Петр шел следом за ним, то и дело оглядывался на оставшуюся у полуразрушенного каменного фундамента тридцатьчетверку, прощался с машиной. Ведь столько боев она служила экипажу верой и правдой! Сколько трудных километров фронтовых дорог намотали на себя ее надежные гусеницы!

Представил, как, возможно, уже через час в ней будут хозяйничать гитлеровцы. Как под гогот солдатни в ненавистных мундирах какой-нибудь «тигр» вытащит ее на тросе из окопа. И как потянет за собой в плен.

И не выдержал. Остановился, каким-то не своим голосом произнес:

— Командир! Разреши мне остаться! Честное слово, не могу! Будто живого товарища на произвол судьбы оставляю. Разреши!

Старшин лейтенант пристально посмотрел в глаза своему механику-водителю, видимо, прочитал в них такую нестерпимую душевную боль, крутанул лобастой головой, сказал глухо:

— Хорошо, возвращайся. Хотя… погоди-ка.— И — стрелку-радисту: — Ляхов, передайте Трайнину пулемет и коробки с лентами. Мало ли чего…— Хлопнул Петра по плечу.— Давай, охраняй нашу любушку. А я, как малость стихнет, проведаю тебя.

Вновь оказавшись в танке, Трайнин первым делом надежно задраил все люки. Установил на место курсовой пулемет, заправил в него ленту. И лишь после этого, усевшись на командирское сиденье, огляделся через смотровые щели.

Бой уже шел на спад. Метрах в шестистах впереди пылали, а то и просто стояли, безвольно уронив хоботы своих пушек, фашистские «тигры» и «пантеры». Петр насчитал шесть подбитых машин. Остальные, уцелевшие, тоже отползли подальше от сельской окраины и теперь издали вели вялый, скорее отвлекающий огонь. Меж чадящих машин группами и в одиночку перебегали вражеские автоматчики, прячась за броню от минных разрывов.

И вдруг. Петр даже изумленно и тревожно охнул, заметив метрах в двадцати, за развалинами полусгоревшей бани, рогатые вражеские каски. Вот это номер! Неужели гитлеровцы нацелились на его танк? Или просто эта группа думает просочиться в село?

Мысли еще метались, а Петр уже действовал. Соскользнул с командирского сиденья, быстро пробрался к курсовому пулемету, держа палец на спуске, выжидал.

Гитлеровцы пошли. Настороженно озираясь, цепочкой кинулись нет, не к танку, его они, видимо, считали уже безопасной стальной коробкой, а в направлении крайних домов. И тут из танка по ним длинной очередью ударил пулемет.

Из всей группы назад ушло двое или трое фашистов. Спасла их подбитая «пантера». Враги скрылись в дыму, а потом уползли за броню.

Отогнав гитлеровцев, Петр снова вернулся в боевое отделение. Попробовал маховик поворота башни. Безрезультатно. Башню заклинило намертво. Подергал подъемный механизм орудия и ему удалось поднять его сантиметра на два. Присмотрелся. Достал кувалду, зубило. Через минуту работы орудие стало свободно перемещаться по вертикали. И это уже хорошо.

Вовремя он управился! Гитлеровцы, видимо, решили разделаться с неподвижным, но мешавшим им танком, выкатили на прямую наводку противотанковое орудие. Да не рассчитали: выкатили как раз по фронту. Петр Трайнин, ни разу до этого не заглядывавший в прицел орудия, навел точно: угольник — в центр цели. Нажал на педаль спуска (снаряд-то, он знал, был уже в казенпике), и вражеская пушка, подброшенная разрывом, завалилась на бок. Надо же, попал!

Наступило утро 8 октября. За три дня беспрерывных боев фашисты выдохлись, отошли на исходные позиции и ночью этого же дня наши части выбили  противника из ряда населенных пунктов, почти вдвое расширив по фронту удерживаемый плацдарм.

Оцените статью
Исторический документ
Добавить комментарий

  1. Аноним

    Курсовой пулемёт ДТ имел питание дисковое,а не из лент.

    Ответить
    1. Аноним

      Да и рогатых касок у немцев в ВОВ уже не было. Это было в ПМВ.

      Ответить
      1. Роберт

        Были, учителя матчасть. На эти рога крепился головной бронещиток.

        Ответить
    2. Роберт

      Разговор про пулемет стрелка- радиста, а не курсовой. Но он тоже дисковый, по-другому и быть не может в танке. Аулемет стрелка-радиста

      Ответить
  2. Игорь

    “(снаряд-то, он знал, был уже в казеннике)”?! Снаряд-то по-факту должен был быть бронебойный (“Но едва он изготовился послать снаряд в «тигра»”), поэтому никакого “взрыва” быть не могло. Чистейшее художественное изложение.

    Ответить
  3. Анатолий

    Фамилии напридумывал какие…”Ахессоров” А чего стоит !Горностайполь”… Даже с точки зрения художественной литературы – ерунда.

    Ответить
  4. Андрей

    Горноста́йполь — село, входит в Иванковский район Киевской области Украины; расположено на берегу реки Тетерев.

    В комментариях одна беЗтолочь беЗтолковая.

    Ответить
  5. Андрей

    Автору огромное спасибо за интересные рассказы, хорошо написано. Про танкистов самые лучшие. Ждём продолжения.

    Ответить