К утру 4 декабря на землю густо лег туман. И враг, воспользовавшись погодой, хотел незаметно отойти. Но наши ребята не дремали. Все части армии опять были на ногах.
Мы гнали врага, не давая ему передышки, а к десяти часам утра уже достигли рубежа, определенного приказом. Полк Мамонова вступил в бой на восточной окраине села Бобовка, подразделения Абрамова атаковали Барсуки. Но вскоре мы поняли, что гитлеровцы в этом районе будут идти на крайности и ожесточенно сопротивляться. В этих условиях без необходимой подготовки вести кровопролитные бои было просто бессмысленно.
Потому мы временно остановились и приступили к укреплению своих позиций.
Со стороны Днепра дул холодный пронзительный ветер. Земля настолько промерзла, что ни лопатой, ни ломом ее не возьмешь. А все-таки надо было копать окопы. И солдаты копали, чтобы укрыться от огня противника.
Немецкое командование, разумеется, знало, почему мы остановились и в каком положении теперь находимся. И чуть свет противник начал контратаку. Наши солдаты к тому времени уже успели, как говорится, зарыться в землю и вражескую контратаку отбили быстро. Немцы еще несколько раз пытались прорваться к нашим передним линиям, но всякий раз откатывались назад. Бойцы дивизии теперь не только успешно отбивались, но и бросались вперед, и каждая атака приносила врагу ощутимый урон.
Самое важное сейчас для нас — организовать беспрерывную разведку за действиями противника, не давать ему покоя и одновременно провести в полках перегруппировку. В первом эшелоне этим делом занялся Амосов и Барыкин.
Противник, видимо, догадался о наших намерениях и, как только в дивизии началась перегруппировка сил, обрушил на наши позиции артиллерийский огонь. Но, соблюдая осторожность и меры маскировки, мы успели до рассвета завершить запланированное мероприятие. В эту ночь был ранен Барыкин. Но в медсанбат он не пошел, пока не выполнил задание.
В те же дни генерал Гарцев в штабе корпуса назначил совещание командиров дивизий и их заместителей. Когда все собрались и уселись по местам, Гарцев подошел к столу. Он, как мне показалось, был чем-то озабочен.
— Вот что, товарищи, — сказал генерал. — Хотелось бы выслушать личное мнение каждого из вас относительно положения на фронте. Это очень важно.
Комдивы выступали один за другим. И каждое выступление сводилось примерно к одному и тому же: остановиться на время на достигнутых рубежах и перейти к обороне. Генерал, молча выслушав, затем кивком головы дал слово начальнику штаба корпуса П. Н. Назарову, который докладывал о положении на фронте, и о результатах месячных боев частей корпуса. В конце своего доклада Назаров перечислял тех, кто в период наступательных боев умело руководил своими подразделениями, проявлял разумную инициативу и мужество. Когда Назаров стал называть имена, все насторожились. Мне приятно было услышать среди отличившихся имена лейтенантов В. А. Коломейца, Куренкова, Абдуллы Дочкина, майора медицинской службы М. Е. Ястребова красноармейца Б. А. Азовского, капитана Чумакова П. И., инженер-капитана Нигметзяна Гумерова, лейтенанта Л. А. Щетинина, автоматчика Ф. Н. Лукаш, сержанта А. А. Жаворонкова, наводчика В. В. Фещенко. Все они служили в нашей дивизии.
— Ну что же, — сказал в заключении комкор, — я внимательно слушал каждого из вас и с мнением большинства согласен. Действительно, за время длительного наступления наши бойцы устали. С этого дня мы переходим к обороне.
