Запад раскрыл всю правду о взрыве при испытаниях русского «Буревестника»

То, как мейнстримовские средства массовой информации освещали происшествие, имевшее место 8 августа на сверхсекретном ракетном испытательном объекте на севере России, должно послужить предостережением относительно опасностей поспешных решений из-за институциональной предвзятости.

В дни, последовавшие за первоначальным сообщением об аварии, средства массовой информации взорвались спекуляциями о природе тестируемого устройства на Государственном центральном морском полигоне Нёнокса, и о приглушенном ответе российских властей. Типичным примером истерии был анализ Джеффри Льюиса, директора Программы по нераспространению в Восточной Азии Центра исследований проблем нераспространения им. Джеймса Мартина и редактора блога «Контроль над вооружениями».

Льюис и его сотрудники написали захватывающую дух статью для Foreign Policy, в которой было задано «Что случилось на самом деле?» (What Really Happened?). По словам Льюиса, ответ был ясен: «Ссылка на радиацию была поразительной — испытания ракетных двигателей не связаны с радиацией. Ну, с одним исключением: в прошлом году Россия объявила, что она провела испытания крылатой ракеты с ядерным реактором. Эта ракета называется 9М730 „Буревестник“. НАТО называет её SSC-X-9 Skyfall».

К оценке Льюиса присоединился президент Трамп, который написал в Твиттере: «Соединенные Штаты многому учатся на неудачном ракетном взрыве в России…». Российский взрыв «Skyfall» заставляет людей беспокоиться о воздухе вокруг объекта и далеко за его пределами. Нехорошо!" Твиттер Трампа, похоже, соответствовал оценкам разведывательного сообщества, которое, по данным газеты The New York Times, также связывало аварию с неудачным испытанием ракеты Skyfall.

Бывший аналитик администрации Обамы по национальной безопасности Саманта Виноград написала в Твиттере «Возможно, самая страшная ядерная авария в регионе после Чернобыля + возможно, новый вид российской ракеты — это большое дело».

Редакционная коллегия «Вашингтон пост» присоединилась к Виноград, воскрешая в памяти образы Чернобыля: «Если этот медленный ручеек фактов звучит как нечто знакомое, то он таковым и является; это — та же демонстрация заблуждения, которая имела место во время Чернобыльской ядерной катастрофы в 1986 году».

Все они неправы. Вот настоящая история о том, что на самом деле произошло в Нёноксе.

Баллистические ракеты на жидком топливе — мудреные штуки. В большинстве российских жидкотопливных ракет используется гиперголическое топливо, состоящее из топлива (в большинстве случаев несимметричного диметилгидразина или гептила) и окислителя (тетраоксида азота), которое при совмещении двух компонентов самопроизвольно возгорается. Для того, чтобы это происходило эффективно, топливо и окислитель должны храниться при «комнатной температуре», обычно принятой как около 70 градусов по Фаренгейту (примерно 21 градус по Цельсию — С.Д.). Для ракет, хранящихся в пусковых шахтах или в пусковых контейнерах на подводных лодках, поддержание температуры регулируется хост-системами — либо генератором, если в шахте, либо собственным источником питания подводной лодки, если в контейнере.

Аналогичным образом, различные клапаны, переключатели и другие компоненты, необходимые для успешной работы жидкотопливной баллистической ракеты, включая бортовую электронику, системы наведения и управления, должны поддерживаться в равновесном или устойчивом состоянии до момента пуска. Электричество, необходимое для достижения этой цели, невелико, но его подача должна быть постоянной. Потеря мощности нарушит равновесие ракетной системы, негативно повлияет на переходную

реакцию во время пуска, что может привести к отказу.

Россия давно занимается разработкой так называемого «автономного» оружия, которое можно отделить от обычных средств доставки — ракетной шахты или подводной лодки — и вместо этого установить в контейнеры, защищающие их от окружающей среды. Затем их размещают на дне океана, где они лежат до тех пор, пока их дистанционно не активируют. Одним из основных препятствий, стоящих перед россиянами, является необходимость обеспечения равновесия системы, включая бортовое оборудование связи, до удаленной активации. Источник питания для любой системы должен быть постоянным, надежным и способным работать в течение длительного периода времени без возможности пополнить запасы топлива.

Решение этой проблемы с питанием находится в так называемых «ядерных батареях» или радиоизотопных термоэлектрических генераторах (РИТЭГ). РИТЭГ генерирует электричество с помощью термопар, которые преобразуют тепло, выделяемое при распаде радиоактивного материала. РИТЭГи давно используются для поддержки операций в космосе. Русские издавна использовали их для обеспечения энергией удаленных беспилотных объектов в Арктике и в горной местности. Цезий-137, побочный продукт деления урана U-235, считается идеальным радиоизотопом для РИТЭГов военного назначения.

8 августа совместная группа Министерства обороны и Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики, подчиняющегося Государственной корпорации по атомной энергии (Росатом), проводила испытания ракетного двигателя на жидком топливе, в котором электричество от «ядерной батареи», работающей на цезии-137 сохраняло равновесное состояние. Испытание проводилось на государственном центральном морском испытательном полигоне Нёнокса (ГЦМП), секретном российском военно-морском объекте, известном как войсковая часть 09703. Оно проходило в водах Белого моря, у побережья объекта Нёнокса, на борту пары понтонных платформ.

Испытание проводилось на протяжении примерно года. Что именно проверялось и почему остается секретом, но оценка продолжалась примерно час. Это не было связано с фактическим запуском двигателя, а скорее с неразрушающим контролем подачи питания РИТЭГа на двигатель.

Возможно, это была последняя проверка системы — заместитель министра обороны России Павел Попов следил за событиями с военной базы Нёнокса. Тем временем заместитель руководителя отдела исследований и испытаний Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики Вячеслав Яновский, считающийся одним из самых высокопоставленных российских ученых-ядерщиков, следил за событиями на морской платформе. К Яновскому присоединились еще семь специалистов института, в том числе Вячеслав Липшев, руководитель отдела исследований и разработок. Они сопровождали представителей Министерства обороны, а также специалистов конструкторского бюро, ответственного за жидкотопливный двигатель.

Когда фактическое тестирование закончилось, что-то пошло не так. По словам моряков из близлежащей военно-морской базы Северодвинска, гиперголические топлива, содержащиеся в жидкотопливном двигателе (их присутствие дает основания полагать, что одной из проверяемых функций был контроль температуры), каким-то образом соединились. Это привело к взрыву, уничтожившему жидкотопливный двигатель, который выбросил неизвестное количество топлива и окислителя в воду. По крайней мере, один, а может и больше, РИТЭГов с цезием-137 взорвался, произведя загрязнение оборудования и персонала.

Четверо человек — двое сотрудников Министерства обороны и двое ученых Росатома — погибли немедленно. Те, кто остался на поврежденной платформе, были доставлены на базу Нёнокса и дезактивированы, а затем доставлены в местный военный госпиталь, специализирующийся на чрезвычайных ситуациях, связанных с ядерной энергетикой. Здесь врачи в полном защитном снаряжении наблюдали за их лечением и дополнительной дезактивацией. Все они выжили.

Троих ученых Госкорпорации «Росатом» выбросило взрывом в воды Белого моря и их спасли только после долгих поисков. Эти люди были доставлены в Архангельскую больницу. Ни медработники, которые обслуживали пострадавших ученых, ни персонал больницы, который их принимал, не были проинформированы о том, что жертвы подверглись воздействию цезия-137, что привело к перекрестному загрязнению персонала больницы и ее помещений.

На следующий день весь персонал, пострадавший во время испытания, был доставлен в Москву для лечения на объекте, специализирующемся на радиационном облучении; двое человек, доставленных из воды, погибли в пути. Медицинский персонал, вовлеченный в лечение жертв, также был отправлен в Москву для обследований; было обнаружено, что один врач был подвергнут действию цезия-137.

Секретный характер испытаний привел к тому, что российские власти приняли меры предосторожности, чтобы контролировать информацию, касающуюся аварии. Федеральная служба безопасности России (ФСБ) конфисковала все медицинские документы, связанные с лечением жертв аварии, и заставила врачей и медицинский персонал дать подписки о неразглашении.

Российская метеорологическая служба (Росгидромет) эксплуатирует так называемую Автоматизированную систему радиационного контроля (АСКРО) в городе Северодвинске. АСКРО обнаружила два «скачка» в излучении; один с участием гамма-частиц, другой — бета-частиц. Эта модель соответствует характеристикам цезия-137, который выделяет гамма-лучи по мере его распада, создавая барий-137m, который является бета-генератором. О первоначальном обнаружении было сообщено на сайте Росгидромета, хотя впоследствии сообщение было снято.

Специализированные группы по опасным материалам обыскали район вокруг Нёноксы, Архангельска и Северодвинска, взяв образцы воздуха и окружающей среды. Все эти тесты показали норму, подтверждая, что загрязнение, созданное в результате уничтожения батарей цезия-137, было ограничено областью, окружающую место аварии. Из-за большого количества разлитого ракетного топлива в водах региона были введены особые ограничения в отношении рыболовства и плавания — по крайней мере, до тех пор, пока топливо не было нейтрализовано водами Белого моря. Ущерб был локализован, и угроза была снята.

Реальность того, что произошло в Неноксе, трагична. Семь человек погибли, а десятки других получили ранения. Но не было никакого взрыва «ядерной крылатой ракеты». И это не было «вторым приходом» Чернобыля. Американское разведывательное сообщество и так называемые эксперты ошиблись — снова. Основной причиной их ошибки является их институциональная предвзятость по отношению к России, что заставляет их рассматривать эту страну в худшем свете, независимо от фактов.

В то время, когда уровень взаимного недоверия между нашими двумя ядерными державами находится на рекордно высоком уровне, такого рода безответственного стремления делать поспешные выводы следует избегать любой ценой.

Автор: Скотт Риттер - Scott Ritter — отставной офицер разведки Корпуса морской пехоты США. Служил в Советском Союзе, участвуя в реализации договоров по контролю над вооружениями, в Персидском заливе во время операции «Буря в пустыне» и в Ираке, наблюдая за ликвидацией ОМУ.

Перевод Сергея Духанова.

Публикуется с разрешения издателя.

© The American Conservative 2019