О скрытности советских РПКСН

В прошлой статье мы рассмотрели аргументы «за» и «против» морской составляющей триады стратегических ядерных сил. И пришли к выводу, что ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПКСН) Российской Федерации совершенно необходимы как сейчас, так и в обозримом будущем. Но все эти, правильные в общем, рассуждения, станут бессмысленными и ничтожными если не будет достигнута…

Скрытность РПКСН на боевых службах

Ключевой задачей российского ВМФ следует считать участие в стратегическом сдерживании и обеспечение ядерного возмездия в случае начала атомной войны. Для решения этой задачи флот должен обеспечивать скрытое развертывание определенного количества РПКСН, находящихся на боевом дежурстве (БС) в полной готовности к немедленному нанесению ракетно-ядерного удара. При этом скрытность является важнейшим, принципиальным преимуществом РПКСН, без которого сама идея подводных кораблей, несущих стратегическое ядерное оружие полностью теряет смысл.



Очевидно, что для того, чтобы иметь возможность выполнить функцию сдерживания, а при необходимости – нанести агрессору ответный удар, наши РПКСН должны нести боевую службу не обнаруженными, не взятыми на сопровождение многоцелевыми АПЛ и иными средствами ПЛО и морской разведки наших очень вероятных противников. Если это условие не выполнено, то РПКСН не могут служить оружием гарантированного возмездия и средством предотвращения ядерной войны. Они будут уничтожены в момент начала агрессии и не успеют применить собственное ядерное вооружение, так что у противника не будет причин для опасений.

Может ли сегодня наш ВМФ обеспечить скрытность своих стратегических ядерных сил? В связи с отсутствием соответствующей статистики в открытых источниках, автор, не будучи ни подводником, ни даже военным моряком, в данном вопросе должен полагаться на мнение профессионалов. Увы, профи зачастую придерживаются полярных точек зрения по данному вопросу, и понять, где же все-таки истина, крайне затруднительно.

Есть мнение, что, хотя наши РПКСН периодически попадали на прицел «Лос-Анджелесам» и «Сивулфам», но все же немалому их числу удавалось избегать ненужного внимания ВМС США и НАТО. И этого было достаточно для гарантии ядерного возмездия на случай внезапного Армагеддона. Но есть, увы, и другие утверждения: что ни в СССР, ни в РФ не смогли обеспечить скрытность РПКСН. И что американские подводники на постоянной основе отслеживали и продолжают отслеживать наши стратегические подводные корабли, будучи готовыми немедленно уничтожить последние, как только будет приказ.

Что же происходит на самом деле, постороннему человеку из всего этого понять решительно невозможно. Но все же у автора есть предположение, до известной степени «примиряющее» указанные позиции.

Немного истории

Для начала стоит вспомнить о том, что СССР длительное время проигрывал в «гонке малошумности» — отечественные атомные подводные лодки сильно уступали по данному показателю нашим «заклятым друзьям». Ситуация начала выравниваться на последних многоцелевых атомоходах 2-го поколения. Те же американцы отмечали, что российские АПЛ типа «Виктор III» («Щуки» проекта 671РТМК) заметно тише предыдущих типов подводных лодок СССР, так что разрыв по этому показателю между ними и АПЛ США значительно сократился.



Еще лучше обстояли дела у многоцелевых АПЛ 3-го поколения «Щука-Б», или «Акула», по классификации НАТО. Не следует путать этого хищника с тяжелыми РПКСН проекта 941, которого также называли «Акулой», но – в СССР и РФ. В НАТО эти ТРПКСН именовали «Тайфунами».

Так вот, даже самые пессимистичные оценки шумности наших многоцелевых АПЛ 3-го поколения говорят о том, что наши «Щуки-Б» если и не достигли, но весьма приблизились к американским показателям. Здесь, правда, разброс мнений также достаточно велик. Есть утверждения, что «Щуки-Б» превзошли «Лос-Анджелесы» и сравнялись с «Улучшенными Лос-Анджелесами», или что нашим подводным атомоходам удалось даже превзойти американцев в скрытности. Но есть и противоположное мнение: что отставание все же сохранилось, и в части малошумности «Щуки-Б» даже и до «Лос-Анджелесов» не дотянули. Возможно, ответ кроется в том, что серия «Щук-Б» постоянно совершенствовалась, и те же американцы в своей классификации делят их аж на 4 подсерии: «Акула», «Улучшенная Акула», «Акула II» и «Акула III», причем уровень шумности этих подводных лодок постоянно снижался. Так что нельзя исключать, что корабли первой подсерии уступали обычным «лосям», но АПЛ «Акула II» или «Акула III» все же могли состязаться с «Улучшенным Лос-Анджелесом».



Если же верить американским данным, то «Щуки-Б» получили превосходство над «Улучшенными «Лос-Анджелесами» уже начиная с подсерии «Улучшенная «Акула»». Именно об этом объявил военно-морской аналитик Н. Полмар, выступив с речью перед Конгрессом США в 1997 г. Следует отметить, что Н. Полмар был не одинок в таком мнении: в своем выступлении он цитировал Командующего морскими операциями США, адмирала Джереми Бурду: «Впервые с того времени, как мы спустили «Наутилус», возникла ситуация, что у русских в море есть подлодки, которые тише наших».

И если предположить, что все вышесказанное хотя бы частично верно, то можно констатировать, что СССР постепенно преодолевал отставание в малошумности от американских атомарин. Так, головной «Лос-Анджелес» был передан флоту в 1974 г., то сопоставимый с ним по шумности аналог, первая «Щука-Б» — только в 1984 г. Можно говорить примерно о 10-летнем отставании. Но первый «Улучшенный «Лос-Анджелес» вошел в строй в 1988 г., а «Улучшенная «Акула» «Щука-Б» — в 1992 г., то есть разница составляла уже только 4 года.

Иными словами, у автора нет достоверных данных о реальном соотношении шумности отечественных и американских АПЛ. Но значительный прогресс, достигнутый конструкторами и кораблестроителями СССР в снижении малошумности в 80-х годах отрицать нельзя. И можно говорить о том, что даже по самым пессимистичным оценкам мы приблизились к уровню «Лос-Анджелеса» в 1984 г., а к «Улучшенному «Лос-Анджелесу» — в 1992 г.

А что с РПКСН? Длительное время наши подводные ракетоносцы отличались значительно худшими показателями, чем американские субмарины. Это, увы, верно и для последних представителей РПКСН 2-го поколения проекта 667БДР «Кальмар».



Но, как известно, после «Кальмаров» развитие отечественных морских СЯС пошло двумя параллельными путями. С одной стороны, в 1972 г. было начато проектирование новейшего РПКСН 3-го поколения, ставшего «Акулой» проекта 941. Но чуть позже были продолжены работы по совершенствованию «Кальмаров», что привело к созданию «Дельфинов» проекта 667БДРМ. Что это были за корабли?

Тяжелые РПКСН проекта 941 стали чрезвычайно знаменитыми в силу своих гигантских размеров и невиданной доселе в ВМФ СССР огневой мощи. Более 23 тыс. т. стандартного водоизмещения и 20 мощнейших МБР. Но при всем при этом именно «Акулы» стали настоящими, полноценными представителями 3-го поколения РПКСН в которых, как и в многоцелевых «Щуках-Б» проекта 971, удалось добиться значительного снижения шумности. По некоторым данным, наши ТРПКСН 941-го проекта имели несколько большую шумность, чем их американские аналоги «Огайо», но при этом меньшую, чем «Лос-Анджелес» (вероятно, не усовершенствованный) и меньшую, чем имели наши «Щуки-Б» (первой подсерии?).



А вот с «Дельфинами» 667БДРМ дела обстояли куда хуже. То есть они, конечно, оказались значительно тише своих предшественников 667БДР «Кальмар», но, невзирая на применение многих технологий проекта 941, «Дельфины» все же «шумели» существенно громче «Акул». Корабли проекта 667БДРМ, в сущности, нельзя считать подводными лодками 3-го поколения, они скорее являлись переходными из 2-го в 3-е. Что-то наподобие сегодняшних многофункциональных истребителей «4+» и «4++», чьи ТТХ значительно превосходят классические самолеты 4-го поколения, но не дотягивают до 5-го. Увы, но показатели шумности 667БДРМ, по данным автора, также «застряли» где-то между 2-ым и 3-им поколением атомных подводных лодок: они не дотягивали до стандартов проекта 941, не говоря уже об «Огайо».

А теперь следует вспомнить, что подводные носители МБР 3-го поколения и у нас и у американцев появились сравнительно поздно, в 80-х годах прошлого столетия. Головные «Огайо» и ТК-208 проекта 941 (впоследствии – «Дмитрий Донской») были переданы в состав флота в 1981 г., в дальнейшем количество «Акул» и «Дельфинов» в составе ВМФ СССР росло следующим образом


При этом стоит отметить, что указанные в таблице цифры можно смело сдвигать на год вправо – дело в том, что РПКСН в большинстве передавались флоту в последних числах декабря, то есть реально в строй они вступали уже в следующем году. И также можно предполагать, что новейшие корабли не сразу с верфи уходили на боевые дежурства, а некоторое время осваивались флотом.

Тогда из приведенных выше цифр можно сделать вывод, что ВМФ СССР попросту не успел как следует прочувствовать возможности, которые предоставляли ему новые и сравнительно малошумные РПКСН. В сколько-то заметном количестве «Акулы» и «Дельфины» появились у флота только во второй половине 80-х годов. Но даже и в 1991 г 13 кораблей этих типов составляли всего лишь чуть более 22,4% всех РПКСН СССР – по состоянию на конец 1991 г. отечественный ВМФ насчитывал аж 58 стратегических подводных ракетоносцев. И, фактически только 10% от общего их количества — 6 тяжелых РПКСН проекта 941 «Акула» — действительно отвечали требованиям того времени.

Немного о противнике

В 1985 г основу американских многоцелевых подводных сил составляли 33 АПЛ типа «Лос-Анджелес».



Можно предполагать, что корабли этого типа были способны обнаруживать первыми и удерживать контакт, оставаясь незамеченными, с любой советской РПКСН, возможно, за исключением «Акул». Если среди советских РПКСН и были такие, кто имел шансы заметить противника первым и уклониться от встречи до того, как сами будут обнаружены, то это – гиганты проекта 941.

Увы, в начале 90-х годов ситуация изменилась, причем не в нашу пользу. Американцы приняли на вооружение улучшенную версию своей и без того выдающейся многоцелевой АПЛ, в которой, в числе прочего, сумели заметно снизить шумность. Первая атомарина типа «Улучшенный «Лос-Анджелес»» была передана флоту США в 1988 г., в период 1989-1990 гг вошло в строй еще 4, но все же массовое поступление этих кораблей уже в 1991-1995 гг, когда было передано 16 АПЛ этого типа. А всего ВМС США по 1996 г включительно получили 23 таких корабля. И, хотя автор не может утверждать этого наверняка, но, по всей видимости, от «Улучшенного «Лос-Анджелеса» не мог «увернуться» ни один тип наших РПКСН. Можно предполагать, что у «Акул» были неплохие шансы если не уйти, то хотя бы обнаружить «слежку» современных американских многоцелевых атомарин, а вот прочие РПКСН, включая «Дельфины» вряд ли могли на это рассчитывать.

Особо отметим, что новейшие в 80-х годах «Акулы» и «Дельфины» пополняли исключительно Северный флот. Тихоокеанскому же приходилось довольствоваться в лучшем случае РПКСН 2-го поколения, таким как «Кальмар», или более ранних серий.

Немного размышлений

В общем, с авторского дивана ситуация выглядит примерно так. С момента своего появления и до ввода в строй кораблей проекта 667БДРМ и 941, наши атомные РПКСН имели уровни шумности, не обеспечивающие им преодоление рубежей ПЛО НАТО и выход в океан. Наши корабли были слишком заметными, чтобы бросать их против целой системы ПЛО, включавшей в себя стационарные гидрофоны и корабли гидроакустической разведки, многочисленные фрегаты и эсминцы, подводные лодки, специализированные самолеты и вертолеты, и даже спутники-шпионы.

Соответственно, единственным способом обеспечить боевую устойчивость наших подводных носителей баллистических ракет стало размещение их в так называемых «бастионах» — зонах господства ВМФ СССР, где присутствие надводных и воздушных сил ПЛО НАТО было если не полностью исключено, то до крайности затруднено. Разумеется, выстроить такие «бастионы» мы могли только в прилегающих к нашим границам морях, так что такая концепция могла появиться только после того, как на вооружение РПКСН появились баллистические ракеты соответствующей дальности.

Благодаря такому решению мы вывели районы патрулирования РПКСН из зоны досягаемости системы ПЛО противника в нашу зону аналогичного назначения. Тем самым боевая устойчивость МСЯС, очевидно, возросла в разы. Но, тем не менее, наши РПКСН 1-го и 2-го поколения даже и в «бастионах» оставались уязвимы для многоцелевых АПЛ противника, имевших большое преимущество в малошумности. По всей видимости, ситуация кардинально улучшилась только во второй половине 80-х годов прошлого столетия, когда на вооружение Северного флота в сколько-то заметном количестве поступили «Дельфины» и «Акулы».

Автор предполагает, что во второй половине 80-х Северный флот обеспечивал скрытное развертывание РПКСН проектов 941 и 667БДРМ. Да, возможно, что даже и «Акула» не имела возможности уклониться от контакта с американской многоцелевой АПЛ, но все дело в том, что снижение шумности РПКСН – крайне важный фактор даже в том случае, если не удается добиться превосходства или хотя бы равенства по этому показателю с АПЛ неприятеля. И дело тут вот в чем.

Чем ниже шумность РПКСН, тем меньше дистанция ее обнаружения. А возможности АПЛ США вести поиск в том же Баренцевом море в значительной мере ограничивались советской системой ПЛО, которая включала в себя множество надводных и подводных кораблей, самолетов и вертолетов. В 80-х годах «Лос-Анджелесы» в северных водах встречали «черные дыры» — дизель-электрические подводные лодки проекта 877 «Палтус», БПК проекта 1155, оснащенные чудовищным по массе (порядка 800 т) но и очень мощным ГАК «Полином», многоцелевые «Щуки» и «Щуки-Б» и т.д. Все это не исключало проход «лосей» в «бастион», но все-таки серьезно ограничивало их поисковые возможности. И низкая шумность РПКСН в сочетании с трудностями, которые создавала американцам советская система ПЛО сводила вероятность такой встречи к приемлемым для нас величинам.

При этом концентрация новейших РПКСН на севере была для СССР абсолютно оправдана. Дело в том, что северные моря крайне недружелюбны к акустикам, большую часть времени года условия для «прослушивания вод» в них предельно далеки от оптимальных. Так, например, согласно открытым (и, увы, не обязательно верным) данным, при благоприятных погодных условиях «Дельфины» могут быть обнаружены ГАК АПЛ «Улучшенный Лос-Анджелес» на дистанции до 30 км. Но эти благоприятные условия на севере бывают примерно месяц в году. А в остальные 11 месяцев дистанция обнаружения «Дельфина» не превышает 10 км и даже менее.



Очевидно, что обнаружить «Акулу было еще сложнее. Выше уже упоминалось мнение, что «Акулы» выигрывали в малошумности у «Щук-Б». При этом американский адмирал Д. Бурда, в бытность свою начальником оперативного штаба ВМС США утверждал, что американские АПЛ оказались не в состоянии обнаружить «Щуку-Б», если последняя двигалась на скорости 6-9 уз. И если тяжелый РПКСН мог двигаться еще тише, то обнаружить его было бы крайне сложно даже новейшим американским атомаринам.

А что же Тихоокеанский флот? Увы, он был вынужден довольствоваться устаревшими типами РПКСН и не мог обеспечить их скрытного развертывания. На севере у нас имелось три слагаемых успеха:

1. Боевые службы РПКСН в зоне господства советского флота.

2. Очень плохая «акустическая прозрачность» северных морей.

3. Новейшие относительно малошумные подводные ракетоносцы «Дельфин» и «Акула».

У ТОФ из всего вышесказанного в наличии был только первый пункт. И крайне сомнительно, чтобы этого было бы достаточно для обеспечения скрытности таких относительно шумных кораблей, как проект 667БДР «Кальмар», не говоря уже о более ранних представителях этого класса АПЛ.

Немного катастрофы

А потом наступил 1991 г. и все рассыпалось. С развалом СССР великий флот Страны Советов оказался на приколе – средств на его содержание и эксплуатацию у страны не было. Это привело, в первую очередь, к тому, что наши «бастионы» по сути перестали быть таковыми: зоны господства бывшего советского, а затем – российского ВМФ превратились в без пяти минут ничто. Боевые корабли простаивали у пирсов, отправлялись на металлолом или же в резерв, из которого дорога была только в металлолом. Самолеты и вертолеты тихо ржавели на аэродромах.

Эти «новые веяния», по всей видимости, быстро поставили крест на способности ТОФ хоть как-то прикрыть собственные РПКСН. Скорее всего, путь в океан «Кальмарам» был заказан еще во времена СССР, теперь же критическое ослабление защиты тихоокеанского «бастиона» в сочетании с появлением у противника еще более совершенных и малошумных атомарин «Улучшенный Лос-Анджелес» и «Сивулф» привело к тому, что «бастион» превратился в охотничьи угодья американских подводников.

Что же до Северного флота, то и здесь экипажи наших «стратегов» могли рассчитывать в основном уже только на себя. Автор предполагает, что для «Дельфинов» проекта 667БДРМ такие условия стали без пяти минут смертным приговором.

Конечно, если предположить, что «Лос-Анджелес» в обычных условиях северных морей мог обнаружить «Дельфин» на расстоянии в 10 км, то за сутки американская АПЛ, следуя на «малошумных» 7 узлах, могла бы проконтролировать примерно 6 216 кв. км. Это составляет всего только 0,44% общей площади Баренцева моря. И надо еще учесть, что если РПКСН разошелся с «лосем» всего лишь на 12-15 км, то «Дельфин» пересечет зону, «проконтролированную» американской подводной лодкой ранее оставаясь необнаруженным.

Вроде бы — все замечательно, да только расчет «на 0,44%» работает только в том случае, если бы перед американцами было большое Баренцево море, и РПКСН мог находиться в любом его месте. Но это не так – в США отлично известны пункты базирования наших РПКСН и американским подводникам достаточно контролировать подступы к базам и вероятные маршруты развертывания наших стратегических подводных крейсеров. Таким образом, АПЛ США значительно сужают районы поиска, и шансов на то, что РПКСН проекта 667БДРМ удастся выйти в район дежурства незамеченными не слишком много. Но и в самих этих районах экипажи «Дельфинов» вряд ли могут чувствовать себя в безопасности: мощных сил общего назначения, способных выявлять и затруднять действия американских АПЛ больше нет. А сам «Дельфин» противопоставить современным АПЛ противника сегодня уже почти ничего не может. Как уже говорилось выше, РПКСН проекта 667БДРМ представляет собой переходный тип атомной подводной лодки от 2-го к 3-му поколению. А «уворачиваться» ему надо от атомарин 3-го («Лос-Анджелес»), улучшенного 3-го и теперь даже 4-го поколения («Сивулф» и «Вирджиния»). Это примерно то же самое, что выставить против Су-35 или Су-57 что-то наподобие МиГ-23МЛД или МиГ-29 первой серии. Или пытаться на модернизированном «Фантоме» или «Томкэте» F-14A воевать против F-22, если угодно.

По всей видимости, в 90-х годах, решить задачу ядерного сдерживания могли только ТРПКСН проекта 941 «Акула». Да, «бастионов» уже не было, и по малошумности «Акула» уступала новейшим американским АПЛ, но все равно, для того, чтобы обнаружить подводный ракетоносец этого типа к нему нужно было подойти буквально на несколько километров. Вероятно, в ряде случаев американским подводникам удавалось брать ТРПКСН на сопровождение. Но крайне сомнительно, чтобы даже могущественному подводному флоту дяди Сэма удалось вне зон своих систем ПЛО выстроить достаточно «прочный» подводный «невод» для того, чтобы гарантированно держать ТРПКСН проекта 941 на мушке.

А всего одна «Акула», при условии, что ее ракеты наведены на города США – это верная смерть примерно для 20 млн. человек.



Но, как известно, корабли проекта 941 мы уничтожили сами. Из шести ТРПКСН этого типа три выведены из состава флота в 1996-97 гг.. Остальные сами «ушли на покой» в 2005-2006 гг. в связи с истечением сроков хранения основного их основного оружия — БРПЛ Р-39. И в результате задача по ядерному сдерживанию легла на «плечи» «Дельфинов». Которые, прямо скажем, и в 90-х годах прошлого столетия были лишь ограниченно пригодны для этого, а в 2000-х уже откровенно устарели.

Немного выводов

Здесь все достаточно просто.

Длительное время отечественные МСЯС были весьма уязвимы к воздействию противника: значительная их часть действительно могла быть уничтожена в самом начале глобального конфликта. Задача ядерного сдерживания выполнялась скорее за счет большого количества РПКСН в составе флота. И действительно, имея 58 кораблей этого класса, даже при коэффициенте оперативного напряжения равного 0,2, получим 11-12 РПКСН на боевой службе в каждый момент времени. И даже если до 70-80% этого количества контролировалось многоцелевыми АПЛ США, то все равно следует считать, что ВМФ СССР имел 2-3, а то и все 4 стратегических подводных крейсера необнаруженными, и готовыми нанести ядерный удар.

Боевую устойчивость РПКСН удалось обеспечить лишь в 80-х годах прошлого столетия, с вводом в строй ТРПКСН проекта 941. Но таких кораблей было построено всего шесть, и прослужили они недолго. В то же время, основную массу советских и российских РПКСН составляли корабли 2-го (и «2+») поколения, которые сравнительно легко могли отслеживаться и сопровождаться многоцелевыми АПЛ США. Последнее, по всей видимости и породило множество негативных отзывов о неспособности ВМФ СССР и РФ обеспечить скрытность своих РПКСН.

Тем не менее, опыт эксплуатации «Акул» проекта 941 показывает, что РПКСН, даже несколько уступая в общем технологическом уровне кораблям вероятного противника, все же может успешно выполнять задачи ядерного сдерживания. Все дело в том, что вне зависимости от соотношения шумов наших РПКСН и американских АПЛ, если наш стратегический подводный крейсер достаточно малошумен, что его «проще нащупать, чем услышать», то найти его будет крайне непросто даже для суперсовременных «Вирджиний». В каких-то случаях такие РПКСН, конечно, обнаружат, но в каких-то – нет.

Иными словами, даже если предположить, что до сего времени американцам удавалось контролировать 80-90% всех наших РПКСН на боевых дежурствах (автору попадались и такие оценки, что, впрочем, крайне сомнительно), это еще вовсе не значит, что нам стоит отказываться от РПКСН. Это значит лишь то, что нам нужно понять, какие именно корабли этого класса нужно строить, где их базировать, и как обеспечивать их развертывание и боевое патрулирование.

Но об этом мы поговорим уже в следующей статье.

Продолжение следует…