Эволюция ядерной триады: перспективы развития морского компонента СЯС РФ

Как мы уже говорили ранее, исторически важнейшим компонентом стратегических ядерных сил (СЯС) СССР, а затем и Российской Федерации, всегда были ракетные войска стратегического назначения (РВСН). В США развитие СЯС началось с авиационной составляющей – стратегических бомбардировщиков и ядерных бомб свободного падения, но у них были базы в Японии и континентальной Европе, что позволяло им атаковать цели в глубине территории СССР. Возможности СССР в этом плане были гораздо скромнее, поэтому гарантированное нанесение ядерного удара по США стало возможно только после появления на боевом дежурстве межконтинентальных баллистических ракет (МБР).

И поныне РВСН сохраняют ведущую роль в обеспечении ядерного сдерживания, таковой она скорее всего останется и в среднесрочной перспективе. Авиационная составляющая почти всегда была наименее значимой в составе СЯС СССР/РФ, что объясняется уязвимостью носителей – стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев как на аэродромах базирования, так и на маршрутах выдвижения к точке запуска ракет, а также уязвимостью основного оружия стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев – дозвуковых крылатых ракет с ядерной боевой частью (ЯБЧ). Впрочем, применение в качестве основного оружия стратегической авиацииМБР авиационного базирования с воздушным стартом может если не повысить боевую устойчивость авиационного компонента СЯС, то превратить его в серьёзную угрозу для потенциального противника.



Морская составляющая СЯС РФ всегда была догоняющей по отношению к РВСН. С одной стороны, способность атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) скрыться в глубинах океана обеспечивает их высочайшую выживаемость перед внезапным обезоруживающим ударом противника, что и определило роль ПЛАРБ в качестве ведущего компонента СЯС США, и по сути единственного компонента СЯС Великобритании и Франции. С другой стороны, основными факторами выживаемости ПЛАРБ являются скрытность и наличие мощного флота, способного обеспечить прикрытие развёртывания и районов патрулирования ПЛАРБ. Всё это есть у США, у Великобритании и Франции (в контексте НАТО), но нет у Китая, поэтому морская составляющая его СЯС, как и авиационная, крайне незначительны по сравнению с наземным компонентом.

Если говорить о СССР/России, то у СССР мощный флот, способный обеспечить развёртывание о охрану районов патрулирования ПЛАРБ, был. Считается, что советские подводные лодки длительное время уступали по шумности подводным лодкам вероятного противника, но к середине 80-х годов эта проблема была решена.



С Россией всё гораздо сложнее. Если шумность, равно как и возможности гидроакустических комплексов новейших российских ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) предположительно можно считать приемлемыми, то способность военно-морского флота (ВМФ) РФ обеспечить их развёртывание и прикрытие районов патрулирования можно поставить под большой вопрос. Тем не менее, по сравнению с СЯС СССР, относительная доля ядерных боеголовок, размещённых на морских носителях, даже возросла.

Попробуем оценить последствия этого решения и возможные направления эволюции морского компонента СЯС РФ в среднесрочной перспективе.

Запертые в «Бастионах»

У ПЛАРБ можно выделить два основных состояния – когда она находится на боевом дежурстве, и когда она находится в месте базирования. Время, проводимое ПЛАРБ на боевом дежурстве, определяется коэффициентом оперативного напряжения (КОН). Для американских ПЛАРБ КОН составляет порядка 0,5, то есть половину времени подводная лодка проводит на дежурстве. У ВМФ СССР КОН всегда был ниже, и скорее всего эта ситуация сохраняется и в настоящий момент. Допустим, что на боевом дежурстве находится 30%-50% РПКСН. В этом случае оставшиеся 50-70% находятся в базе и могут быть уничтожены внезапным обезоруживающим ударом даже неядерными средствами, впрочем, для такой цели не пожалеют и десятка ЯБЧ. Сейчас это позволит противнику одним ударом уничтожить порядка 350-500 российских ЯБЧ – соотношение совсем не в нашу пользу.



Находящиеся на боевом дежурстве РПКСН могут скрываться в глубинах мирового океана, но для этого должно быть обеспечено их безопасное развёртывание – выход из базы, а также прикрытие районов патрулирования. Для этого необходим мощный надводный флот, противолодочная авиация, а также многоцелевые подводные лодки-охотники для сопровождения РПКСН. Со всем этим у ВМФ РФ имеются серьёзные проблемы. Осуществлять выход РПКСН в море без прикрытия, всё равно что заведомо отдать их на растерзание противнику.

Другим вариантом является создание «бастионов» для РПКСН – условно «закрытых» акваторий, плотно контролируемых ВМФ РФ, с учётом его ограниченных возможностей. Здесь сразу возникает вопрос, насколько бастион контролируется в реальности, и насколько быстро он может быть «взломан» противником. Но самое главное, знание противником того, что российские РПКСН «пасутся» в этих бастионах позволит ему разместить в относительной близости достаточное количество кораблей ПРО, способных осуществить перехват стартующих МБР вдогон.



Помешать им мы не сможем. В мирное время атаковать флот противника в нейтральных водах – это объявление войны, а в случае нанесения противником внезапного обезоруживающего удара, времени на подавление его флота уже не будет.

Исходя из вышеизложенного можно предположить, что единственным эффективным применением РПКСН является их патрулирование в различных точках мирового океана, где невозможно предсказать их появление, и заблаговременно развернуть корабли ПРО. Но это возвращает нас к проблеме скрытного развёртывания и прикрытия районов патрулирования. Получается замкнутый круг, и есть ли из него выход?

Существующая реальность

Основой морского компонента СЯС РФ в ближайшей перспективе должны стать РПКСН проекта 955(А) «Борей» баллистическими ракетами подводных лодок (БРПЛ) «Булава». Предположительно их характеристики позволяют эффективно скрываться от противника в глубинах океана, но как минимум это не отменяет проблемы безопасного выхода из мест базирования.

В программу 955(А) «Борей» / «Булава» вложены огромные средства, суммарное количество «Бореев» в ВМФ РФ может составить до 12 единиц. При этом количество многоцелевых атомных подводных лодок (МЦАПЛ) проекта 885(М) «Ясень» ведётся куда с меньшей скоростью. В России складывается уникальная ситуация, когда РПКСН во флоте будет больше, чем МЦАПЛ. Можно ли строить МЦАПЛ ускоренным темпом, прервав строительство РПКСН? Далеко не факт – разные верфи, разные КБ. Перестройка на другой тип субмарин потребуем массу времени и денег.



Но есть вариант – продолжение строительства серии «Бореев» в варианте «ПЛАРК» – атомной подводной лодки с крылатыми ракетами. Ранее мы рассматривали этот вариант, и видели, что ПЛАРК могут оказаться весьма полезными для ВМФ РФ как для противодействия крупным авианосным и корабельным группировкам потенциального противника, так и для нанесения массированных ударов по вооружённым силам и инфраструктуре противника. Фактически ПЛАРК типа «Борей» смогут на новом уровне заменить относительно узкоспециализированные ПЛАРК проекта 949А (часть из которых возможно будет модернизирована до более универсальных ПЛАРК 949АМ). Сейчас можно говорить о том, что возможность строительства, по крайней мере ограниченной серии, ПЛАРК проекта 955К реально рассматривается ВМФ РФ.

Продолжение строительства ПЛАРК на базе проекта 955 позволит не только оснастить ВМФ достаточно эффективными боевыми единицами, но и снизить стоимость каждой отдельной ПЛ за счёт большей серийности строительства. Помимо этого, важным преимуществом строительства ПЛАРБ/ПЛАРК на базе одного проекта (955А) станет практически полная неотличимость их визуальных и акустических сигнатур для противника. Соответственно, организуя парных выход на боевое дежурство ПЛАРБ и ПЛАРК мы в два раза увеличиваем нагрузку на ВМФ противника по отслеживанию ПЛАРБ. Любые ресурсы не безграничны, и далеко не факт, что у США/НАТО хватит сил для надёжного отслеживания всех ПЛАРБ/ПЛАРК ВМФ РФ.

Насколько это решение эффективно? Скажем прямо – создание мощного сбалансированного флота лучше, но приходиться работать с тем, что есть. Строительство РПКСН проекта 955(А) отлажено промышленностью и идёт без задержек, можно ожидать, что и ПЛАРК проекта 955К будут строиться не менее высокими темпами.

Другим фактором, способным существенно увеличить нагрузку на ВМФ противника, может стать повышение КОН до уровня как минимум 0,5. Для этого необходимо обеспечить оперативное проведение технического обслуживания и регламентных работ ПЛАРБ/ПЛАРК в местах базирования, а также наличие двух сменных экипажей на каждую ПЛ.

В свою очередь противнику для отслеживания выхода и сопровождения наших РПКСН придётся круглогодично держать на дежурстве несколько многоцелевых АПЛ вблизи российских баз. При отсутствие информации о том, когда и сколько одновременно наших РПКСН одновременно могут выйти в поход, требуемое для гарантированного сопровождения количество АПЛ США/НАТО должно будет в 2-3 раза превышать число имеющихся у нас РПКСН.

Если наскрести 14-21 АПЛ на 7 РПКСН США/НАТО ещё смогут, то для 12 РПКСН необходимо уже 24-36 АПЛ. В случае же строительства ПЛАРК на базе РПКСН в количестве 6/12 единиц, необходимое для их сопровождения количество АПЛ составит уже 54/72 – 72/96 единиц, что совершенно недостижимо. Конечно, отслеживанием РПКСН могут заниматься ещё и авиация, а также надводный флот, но в этом случае у нас хотя бы будет понимание того, что в районе патрулирования РПКСН ведётся нездоровая активность противника, что позволит предпринять соответствующие меры.

Таким образом, если РПКСН проекта 955(А) станут основой морского компонента СЯС, то ПЛАРК проекта 955К станут эффективным оружием Стратегических конвенциональных сил, которые в отличие от СЯС могут и должны использоваться в текущих и будущих ограниченных конфликтах. А совместное развёртывание РПКСН/ПЛАРК в сочетании со сменными экипажами позволит существенно затруднить отслеживание РПКСН/ПЛАРК противником и повысить вероятность их успешного сокрытия в глубинах мирового океана.

Среднесрочная перспектива

Предположительно новой надеждой российского ВМФ должны стать перспективные МЦАПЛ проекта «Хаски» (ОКР «Лайка»), которые должны выпускаться в двух вариантах –охотник на вражеские субмарины и носитель крылатых/противокорабельных ракет.



Ранее в сети периодически возникала информация о том, что проект «Хаски» будет ещё более универсальным, и на нём смогут применяться не только крылатые, но и баллистические ракеты, установка которых будет осуществляться по модульному принципу.

Отчасти эта информация подтверждается и сейчас – это следует из документов, распространенных на совещании по развитию судостроения, проводимом в Совете федерации в 2019 году:
«, — говорится в материалах.
В материалах не указывается, что это будут за баллистические ракеты, возможно «оморяченная» версия комплекса «Искандер», уже получившего прописку на самолётах в виде комплекса «Кинжал».

Логически развивая вариант со строительством большой серии РПКСН/ПЛАРК на базе единого проекта 955(А/К) можно предположить, что ещё более эффективным решением может стать создание единого варианта МЦАПЛ/ПЛАРК/РПКСН на базе проекта «Хаски». В этом случае любая выходящая на дежурство атомная подводная лодка ВМФ РФ может и должна будет рассматриваться ВМС противника как носитель ядерного оружия. Возникнет ситуация неопределённости в части того, является ли отслеживаемая АПЛ носителем ядерного оружия, или многоцелевым охотником. При достаточном количестве универсальных АПЛ выявление среди них носителей ядерного оружия станет практически невозможным.

Возникает вопрос, можно ли сделать такую универсальную АПЛ, ведь РПКСН по размерам значительно превосходят МЦАПЛ? Попробуем рассмотреть этот вопрос поподробнее.

Ракеты и габариты

В истории строительства ПЛАРБ НАТО и ВМФ РФ можно выделить несколько знаковых проектов, характеризующих возможности строительства БРПЛ и ПЛАРБ различных размеров.

На одном конце шкалы стоят гигантские советские РПКСН проекта 941 «Акула» («Тайфун») подводным водоизмещением 48 000 тонн! Их размеры не следствие гигантомании руководства ВМФ СССР, а лишь следствие неспособности советской промышленности создать в то время БРПЛ с требуемыми характеристиками, в приемлемых габаритах. Размещённые на РПКСН проекта 941 БРПЛ Р-39 «Вариант» обладали стартовой массой порядка 90 тонн (с пусковым контейнером) и длиной порядка 17 метров. При этом характеристики БРПЛ Р-39 уступают характеристикам американских БРПЛ «Трайдент-2», масса которых составляет всего 59 тонн при длине 13,5 метров.



На другом конце шкалы можно поставить американские ПЛАРБ проекта «Лафайет», а точнее их третью итерацию – ПЛАРБ «Бенджамин Франклин», обладающие подводным водоизмещением всего 8 250 тонн, что делает их меньше большинства современных советских/российских многоцелевых АПЛ, подводное водоизмещение которых зачастую превышает 12 тысяч тонн.



Если вначале лодки этого типа несли 16 БРПЛ «Посейдон» с дальность полёта до 4 600 километров, то в дальнейшем их перевооружили на БРПЛ «Трайдент-1», максимальная дальность полёта которых составляла уже 7 400 километров. Длина БРПЛ «Трайдент-1» всего 10,4 метра, при массе 32 тонны. По характеристикам с ней сравнима новейшая российская БРПЛ «Булава» длиной 12 метров и массой 36,8 тонн.





В настоящее время США планируют разместить гиперзвуковое оружие с конвенциональной боевой частью на борту ударных АПЛ типа «Вирджиния» (ранее обсуждалось размещение этого оружия на более крупных носителях — ПЛАРК типа «Огайо»). На модернизированных АПЛ типа «Вирджиния» добавляется модуль полезной нагрузки VPM (Virginia Payload Module), способный вместить до 28 крылатых ракет, увеличив их общее количество на борту АПЛ до 40 единиц.



К 2028 году планируется разместить в модуле VPM гиперзвуковой комплекс CPS, включающий в себя гиперзвуковой глайдер C-HGB с конвенциональной боевой частью на двухступенчатой ракете-носителе. Биконический гиперзвуковой глайдер проекта CPS также предполагается использовать в проектах LRHW и HCSW наземных сил и ВВС США.



Предполагаемая дальность LRHW может достигать 6000 километров (по другим данным 2300 километров) при скорости блока более пяти Махов, соответственно, аналогичную дальность может иметь и гиперзвуковой комплекс CPS АПЛ «Вирджиния».

Длина существующих противокорабельных ракет (ПКР) 3М55 П-800 «Оникс» составляет порядка 8-8,6 метров, длина перспективной ПКР 3M22 «Циркон» предположительно составляет 8-10 метров, что сопоставимо с длиной БРПЛ «Трайдент», созданной в конце 70-х годов XX века – более 40 лет назад.

Исходя их этого можно предположить, что перспективная БРПЛ с дальностью порядка 8000 километров вполне может быть создана в габаритах, допускающих её размещение на перспективных универсальных атомных подводных лодках проекта «Хаски» или даже на модернизированных МЦАПЛ проекта 885 «Ясень».

Безусловно, количество даже малогабаритных БРПЛ на борту МЦАПЛ будет гораздо меньше, чем на специализированной ПЛАРБ, предположительно не более 4-6 единиц. При строительстве универсальных АПЛ большой серией в 60-80 единиц, их которых 20 единиц будет оснащено БРПЛ, по 3-6 ЯБЧ на каждой БРПЛ, суммарное количество ЯБЧ в морском компоненте СЯС составит порядка 240-720 ЯБЧ.

Выводы
Создание универсальной АПЛ, способной нести все типы вооружения, позволит обеспечить максимальную устойчивость морского компонента СЯС без привлечения дополнительных сил флота. Ни один существующий и потенциальный противник физически не сможет отслеживать все АПЛ на дежурстве, а отсутствие информации о том, какая именно из них несет БРПЛ, не позволит обеспечить гарантию их уничтожения в ходе нанесения внезапного обезоруживающего удара. Тем самым морской компонент СЯС внесёт существенный вклад в сдерживание вероятного противника от нанесения внезапного обезоруживающего удара.

Ещё более существенным преимуществом размещения БРПЛ на универсальных АПЛ является максимальная реализация наступательных возможностей ВМФ. Для этого перспективная БРПЛ должна иметь возможность запуска с минимальной дальности порядка 1000-1500 км. Более того, если габариты перспективной БРПЛ не позволят обеспечить ей дальность стрельбы, позволяющую стрелять «от пирса», то есть их максимальная дальность составит, например, порядка 6000 километров, то это абсолютно некритично в контексте размещения таких БРПЛ на универсальных АПЛ. Стоящий у пирса РПКСН в любом случае не жилец при нанесении противником внезапного обезоруживающего удара, а вот стремление российских АПЛ, оснащённых БРПЛ с малым подлётным временем, к берегам США, справедливо будет расценено последними как угроза нанесения обезглавливающего удара уже по ним самим. Соответственно, для устранения этой угрозы им придётся задействовать значительные противолодочные и противоракетные силы уже на своих, а не на наших рубежах. А это в свою очередь упростит развёртывание наших АПЛ, снизит угрозу внезапного обезоруживающего удара, снизит угрозу системы ПРО для наземного компонента СЯС РФ.

Таким образом, перспективный морской компонент СЯС будет обладать не только существенно большей выживаемостью, в контексте возможности нанесения противником внезапного обезоруживающего удара, но и позволит перевернуть ситуацию «с ног на голову», заставив противника снизить свои наступательные возможности, за счёт перераспределения усилий на оборону от возможного аналогичного удара с нашей стороны.

Зубы для АПЛ

Существует вероятность того, что возрастание количества сенсоров в мировом океане приведёт к тому, что ПЛ всё чаще будут терять свою скрытность, что потребует от них возможности быстро переходить от режима скрытности, к режиму ведения агрессивного боя. Исходя из этого необходимо максимально повысить возможности как РПКСН/ПЛАРК, так МЦАПЛ, по противодействию надводным и подводным силам, а также авиации противника. Это большая и интересная тема, к которой мы вернёмся в отдельном материале.

В следующем материале рассмотрим «сборку» наземного, авиационного и морского компонентов перспективных СЯС, соотношение сил и пути экономии.