Как пришлось расхлёбывать наследие белых «патриотов» на Дальнем Востоке

100 лет назад, 6 апреля 1920 года в Верхнеудинске была создана Дальневосточная Республика – формально независимое «буферное государство». Больно уж много было тогда на российской земле разной интервентской швали, призванной на помощь всевозможными «патриотами» из числа белогвардейцев.
Если спросить у первого попавшегося человека: «Когда закончилась Гражданская война», наверняка большинство ответят, что это случилось в конце 1920 года. Действительно, штурм Перекопа Красной Армией, бегство воинства барона Врангеля из Крыма настолько широко освещены в культуре, от пьес Михаила Булгакова до песен образца «поручик Голицын», что всем кажется настоящим самым-самым последним финалом кровопролитного противостояния в России.
Однако, на деле установление Советской власти на всей территории пока ещё только формировавшегося СССР закончилось отнюдь не в 1920-м. Более того, на восточных рубежах нашей страны оно в этом году только начиналось.
Впрочем, начало этого года было для революционной власти весьма положительным. Достаточно сказать, что как раз в это время окончательно исчезала когда то мощнейшая полумиллионная группировка колчаковского Восточного фронта. Таяла, как снег на весеннем солнышке, несмотря на реально наличествующие крепкие сибирские морозы. 
Если до Красноярска из указанных полумиллионов дошло тысяч 120 бойцов, то до Читы их «доползло» по некоторым оценкам всего-то тысяч 6. Понятно, что погибла от арьергардных боёв с Красной Армией, голода, холода и болезней далеко не вся указанная «убыль», большинство просто тихонечко дезертировало, разойдясь по домам, откуда их мобилизовал пресловутый «Верховный Правитель России» адмирал Колчак.
Последнего, в общем-то, и «сдали» в плен восставшим революционерам Иркутска его подельники-белочехи, после того как убедились, что никакой сколь-нибудь реальной силы за обанкротившимся диктатором уже не стоит. В итоге Колчак и поплатился за все свои злодеяния. 

Тем не менее, несмотря на то, что Советская власть уже достаточно прочно утвердилась на территории Западной Сибири, с восточной частью Сибири всё ещё было далеко не столь однозначно. Свою «игру» там вёл атаман Семёнов, формально назначенный Колчаком на должность командующего расположенных там белогвардейских, преимущественно казачьих формирований. А незадолго до ареста и казни горе-адмирал даже успел официально передать атаману и свои властные полномочия.
С одной стороны, около 20 тысяч сабель законченных «отморозков» под командой Семёнова, зверства которых вводили в ступор и многих не слишком больших друзей революции, сами по себе не представляли какой-нибудь непреодолимой силы для продолжавшей набирать мощь Красной Армии. Если ей за предшествующие месяцы удалось разбить полумиллионную колчаковскую группировку (которой командовали, что бы кто ни говорил, опытные боевые офицеры, воевавшие на фронтах Первой мировой), то что ей были те «семёновцы»? Так, на один зуб…
Но, с другой стороны, держать на восточных рубежах страны слишком значительные силы Москве тоже было не с руки. Ведь после разгрома Колчака главной ареной военных действий однозначно стала западная часть России. 
В конце концов, тот же Крым с бежавшими туда белогвардейцами продолжал выступать в роли опасного для РККА плацдарма, с которого Врангель при поддержке интервентов в любой момент мог начать новое наступление на центральные районы РСФСР. Или хотя бы на промышленные центры юго-востока Украины, возврат которых зарубежным владельцам «белых» и «спонсировали» западные правительства.
Да и на западе продолжалась война с Польшей, пытающейся реализовать свои амбициозные планы возрождения во «вторую Речь Посполиту». Для чего варшавским панам требовалось захватить в свою собственность территорию пресловутых «восточных кресов» – практически всю Белоруссию и, как минимум, Правобережье Украины.
С третьей стороны, продолжение боевых действий на Дальнем Востоке РККА могло очень скоро привести к открытому столкновению с находившимися там войсками интервентов, которых практически с самого начала революционных событий расплодилось, как грибов после дождя. Действительно, только на Дальнем Востоке с 1917 года постоянно «резидентировали» войска из Великобритании, Франции, США, Канады, Японии. Впрочем, уже с 1918 года большинство из них резко «сдулись» в численности. 
Кроме разве что печально известного «чехословацкого корпуса», находившегося в формальной юрисдикции французов. Но эти вояки больше предпочитали не воевать, но грабить, а затем вывозить награбленное в свою благословенную «братскую Чехословакию». В ходе чего доходили до таких мерзостей, из-за которых их и доселе поминают в столь «солёных» выражениях сторонники Белого движения, что на их фоне даже большевики в глазах этой публики предстают едва ли не ангелами.
В самом деле, когда посыпался колчаковский фронт, именно чехословацкие мародёры, пользуясь своим численным военным преимуществом в тылу, реквизировали для вывоза награбленного весь подвижный состав железной дороги, заодно забив своими эшелонами Транссибирскую магистраль! Тем самым почти полностью парализовав тыловые службы Колчака – ни тебе боеприпасы на фронт подвезти, ни тебе раненых в тыл вывезти. 
Описывается множество леденящих душу случаев, когда чешские бело-бандиты банально отцепляли под угрозой оружия паровозы от санитарных эшелонов, поездов с беженцами, оставляя тех умирать от холода в глухой тайге: раненых, женщин, детей, стариков… 
Тем удивительнее ныне слышать от либерально-белогвардейской «тусовки» какие-то стенания относительно «кровавого подавления Пражской весны 1968 года». Антисоветского мятежа, поднятого потомками тех тварей из «Чехословацкого корпуса» (чей гимн доселе очень популярен среди чехов), которые позволяли себе такие зверства в отношении русских союзников, что мало чем отличались в этом смысле от фашистских военных преступников. 

Но, в принципе, вышеупомянутые «братья-славяне» к 1920 году если и воевали с кем-то, то только защищая награбленные в Сибири богатства перед отправкой в Европу. А вот японский «ограниченный контингент» в Приморье и Забайкалье составлял уже довольно внушительную цифру в 70 тысяч штыков. То есть, почти вчетверо больше, чем во всех бандах атамана Семёнова.
Вообще-то, японцы от тех же чехов (или «семёновцев») принципиально не отличались, грабя всё, что плохо лежит или недостаточно хорошо охраняется. 
В качестве объективного свидетельства творимых беззаконий, например, можно привести слова не большевика, но белогвардейского генерала Иванова-Ринова, в то время также руководившим частью бело-казаков Сибири. «Положение на Дальнем Востоке таково: Хабаровск, Нижний Амур и железная дорога Хабаровск – Никольск заняты атаманом Калмыковым, которого поддерживают японцы, за что Калмыков предоставляет им расхищать неисчислимые ценности Хабаровска. Японцы в свою очередь предоставляют Калмыкову открыто разбойничать, именно: разграбить хабаровский банк, расстреливать всех, кого захочет, смещать и назначать начальников окружных управлений Хабаровска и осуществлять самую дикую диктатуру. Семёнов, поддерживаемый также японцами, хотя и заявляет о своей лояльности в отношении командного состава и правительства, позволяет своим бандам также бесчинствовать в Забайкалье, именно: реквизировать наши продовольственные грузы, продавать их спекулянтам, а деньги делить между чинами отрядов» 

Понятно, что военные «Страны Восходящего Солнца», давно получавшие неплохой гешефт от разбойничьего сотрудничества с местными, якобы «идейно-белогвардейскими» бандитами, просто так бы на продолжающийся разгром со стороны Красной Армии не смотрели, могли вмешаться. А это, в свою очередь, означало бы опасность начала открытой войны РСФСР уже и с Японией. Чьи войска, напомним, и так были допущены белогвардейскими «патриотами» чуть ли не до Байкала, куда не могли и мечтать попасть по итогам Портсмутского мира, завершившего разгромную для царской России русско-японскую войну. 
Конечно, особого желания лично ввязываться в гражданскую войну в России у политиков Токио не было. Куда ведь лучше добиваться своих целей в чужих странах руками доверчивых идиотов или беспринципных предателей, а не проливая кровь своих солдат.
Но, в принципе, при соответствующей подаче гипотетического столкновения японских войск и красноармейцев в японской прессе, тамошняя «сухопутная партия» (ратовавшая за экспансию в Китае и Сибири) вполне смогла бы доказать милитаризованному обществу необходимость большой войны с Россией для крупных территориальных приобретений.

Исходя из всех вышесказанного, 6 апреля 1920 года на Учредительным съезде трудящихся Прибайкалья и было объявлено о создании Дальневосточной республики с центром в Верхнеудинске (ныне – Улан-Удэ). 
Конечно же, не стоит искать в этом решении даже следов какого-то «сепаратизма». Оно было полностью не просто санкционировано, но и организовано Москвой. Реальное политическое руководство в ДВР стали осуществлять делегированные ЦК РКП(б) коммунисты, «независимой» армией командовали красные командиры и т.д. 
С другой стороны, в указанном «государстве» регулировка некоторых сфер деятельности действительно отличалась от тех, что были приняты в центральных районах РСФСР. В частности, продолжала существовать многоукладность экономики – этакий НЭП ещё до его официального разрешения 10-м съездом РКП(б) в 1921 году.
Хотя, впрочем, по мере «прирастания» этой якобы независимой республики новыми территориями, в тамошних органах власти большевики нередко и не имели большинства. Что, например, в конце концов и привело к белогвардейскому перевороту во Владивостоке в мае 1921 года. 
В любом случае, создание формально независимой ДВР позволило Советскому правительству продолжать вести успешные военные действия по установлению контроля над всей территорией России без оглядки на возможные дипломатические сложности в случае столкновений с японскими подразделениями. Сейчас бы, наверное, такой изящный выход назвали бы одним из вариантов «гибридной войны».
Уже в апреле-начале мая армией республики было проведено две «читинских наступательных операций», впрочем, пока не увенчавшихся успехом, преимущественно, из-за нежелания вступать в тяжёлые бои с находившимися в Чите японскими войсками. Однако тем всё меньше нравилось «таскать каштаны из огня для туземцев», и летом 1920 года Токио согласился вывести свои части из Забайкалья. После чего поражение банд Семёнова стало предрешённым и завершилось в этом регионе в октябре того же года.
Впрочем, на этом Гражданская война на Дальнем Востоке не завершилась. Впереди ещё были «штурмовые ночи Спасска», «волочаевские дни», как пелось о тех давних событиях в когда-то популярной песне «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд…» 
И только в 1922 году и эта воспетая в народном творчестве дивизия, и другие части армии ДВР смогли «на Тихом океане свой закончить поход», установив Советскую власть уже на всей территории нашей страны.