Пионеры нейминга
Давать названия военным операциям — дело относительно новое. Когда в 1863 году, во время Гражданской войны в США, армия Северной Виргинии под командованием генерала Ли пошла на Север (потерпев в итоге поражение у Геттисберга), то никакого наименования у этого серьёзного наступления не было. Вплоть до Первой мировой войны генералы и политики не ломали себе голову вопросом о присвоении имени — битвы называли по месту, где они происходили, а войны — как удобно победителю.
Пионерами выступили немцы. В последние два года Великой войны кайзеровский генеральный штаб пришёл к выводу, что «совокупность стратегических и тактических действий вооружённых сил» желательно как-то именовать. Хотя бы из соображений безопасности. Ну и попутно выяснилось, что это просто удобно: названная задача получала имя, тем самым облегчалось её запоминание и не надо было тратить время на бесконечное повторение описания в бумагах.
К началу Второй мировой данную необходимость осознали почти все. Британцы, как самые методичные, составили список кодовых слов, которыми можно было именовать то или иное мероприятие — с тем расчётом, чтобы имя никак не указывало ни на характер военных действий, ни на место их проведения. Вскоре примеру англичан последовали и в США.
Давайте без «Чепухи»
В начале 1942 года Объединённый комитет начальников штабов (ОКНШ) одобрил введение «Межведомственного индекса кодовых слов» и поручил Управлению военного планирования (позже переименованному в Оперативное управление) полномочия присваивать названия операциям.
Хотя кодовые слова — что в британских, что в американских вооружённых силах — выбирались «слепым методом», названия наиболее важным манёврам присваивались только после тщательной проверки. Свою роль в этом сыграл Уинстон Черчилль. Он был в восторге от самого процесса наименования и подходил к этому вопросу с особой ответственностью.
В какой-то момент Черчилль пожелал, чтобы абсолютно все названия операций, включая даже самые незначительные, утверждались им лично. Но, осознав гигантские масштабы работы, отыграл назад и оставил себе право называть наиболее важные.
В меморандуме британский премьер писал:
«Операции, в которых может погибнуть значительное число людей, не должны носить названия, носящие горделивый или самоуверенный характер — как, например, „Триумфальная“, или же, напротив, навевать уныние, а также эти слова не должны унижать достоинство — какой матери будет приятно узнать, что её сын погиб в операции „Чепуха“. Следует избегать совсем обычных слов, постоянно используемых в повседневной речи, а также имён живущих ныне людей».
Именно Черчилль настоял на том, чтобы высадка в Нормандии носила имя «Верховный владыка» (Overlord), дабы подчеркнуть важность этого предприятия. При этом операция специальных сил в Северной Италии получила довольно нейтральное название «Лотерея» (Tombola).
Правда, все эти кодовые имена были рассекречены только после окончания войны и представляли интерес в основном для историков. Населению же в массе своей было всё равно, как та или иная операция союзников когда-то именовалась.
Завоевать сердца и умы
В США же после 1945 года военное ведомство задумалось о таком важном факторе, как общественное восприятие. Очень скоро родилась новая стратегия: кодовые наименования операций теперь содержались в секретных документах, а для широкой публики предлагалось какое-нибудь иное название.
В ходе Корейской войны генерал Макартур совершил один важный шаг: он разрешил рассекречивать названия операций сразу после их начала и предоставлять их прессе, а не ждать окончания войны.
Практически сразу же армия убедилась, как важно следить за словами.
В начале 1951 года генерал Риджуэй присвоил готовящемуся контрнаступлению имя «Операция Убийца» (Operation Killer). Как только об этом стало известно в Америке, на вооружённые силы и администрацию президента Трумэна обрушился град критики — имидж воюющей в Корее армии поблёк.
Во Вьетнамской войне любое мало-мальски значимое мероприятие стало носить своё особое имя. Правда, и тут не обходилось без казусов. В 1966 году 1-я аэромобильная дивизия США начала операцию «Давилка» (Masher) — предполагалось, что силы противника будут в прямом смысле раздавлены. СМИ понравилось играть с этим названием, и его начали трепать на всех углах, что вызвало ярость президента Джонсона: критики главы Белого дома не преминули поизощряться в острословии на эту тему. Операцию пришлось срочно переименовывать в «Белое крыло» (White Wing).
Только к самому концу войны министерство обороны США разработало руководство по правильному присвоению кодовых имён. В 1975 году была запущена автоматизированная система по актуализации и согласованию терминов, кодовых обозначений и условных наименований — NICKA (Code Word, Nickname & Exercise Term System). Она существует и по сей день.
До конца 1980-х имена операций носили именно что случайный характер, вроде «Каньон Эльдорадо» (Eldorado Canyon, авиаудар по Ливии в 1986 году) или «Богомол» (Praying Mantis, удары по иранским нефтяным платформам в 1988 году).
Когда в 1989 году Вооружённые силы США приступили к подготовке вторжения в Панаму, NICKA выдала нейтральное название, вчерне одобренное командованием, — «Синяя ложка» (Blue Spoon). Столь незначительному наименованию воспротивился начальник Командования специальных операций генерал Джеймс Линдсей — с его точки зрения, такая нейтральность уже попахивала абсурдом. Он поделился своими соображениями с офицером планирования ОКНШ генералом Томасом Келли. У последнего была степень бакалавра журналистики, и он прекрасно понимал важность сказанного слова в информационном мире. Именно он и предложил название «Правое дело» — Just Cause. С этого момента начался новый этап присвоения имён операциям.
Генерал Колин Пауэлл (в центре), возглавлявший Объединённый комитет начальников штабов США во время операции в Панаме
Операция вызвала яростные протесты в мире и сильную критику внутри США. Но поскольку к тому времени Пентагон уже подружился с ключевыми игроками на медиаполе, а самим СМИ очень понравилось название (подспудно работавшее на создание позитивного образа), то голоса критиков не возымели особого эффекта. В вооружённых силах остряки немедленно окрестили операцию (по игре слов) Just Because — «Просто потому что». «Просто потому что нам захотелось вторгнуться». Коротко и ясно.
После Панамы к названию операций стали подходить с особой тщательностью, взяв на вооружение опыт частного бизнеса, готовящегося выбросить на рынок новый продукт.
Теперь выбором имени для военных действий занималось целое управление в Пентагоне — с учётом возможного восприятия публикой, международной общественностью и культурных коннотаций.
Именно поэтому операция по защите Саудовской Аравии от возможного иракского вторжения получила название «Щит пустыни» (Desert Shield), а освобождение Кувейта — «Буря в пустыне» (Desert Storm). То же самое относилось и к операциям «Восстановление надежды» (Restore Hope, миссия в Сомали в 1993 году), «Свобода для Ирака» (Iraqi Freedom, вторжение в Ирак в 2003 году) и «Несокрушимая свобода» (Enduring Freedom, вторжение в Афганистан в 2001 году). Последнюю едва не назвали «Бесконечная справедливость» (Infinite Justice), но вовремя опомнились.
Морские пехотинцы США во время операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане
Это могло оскорбить мусульман, поскольку с точки зрения ислама только Аллах может творить бесконечную справедливость. Неверным входить в мусульманский регион с таким именем было не с руки.
Сегодня выбор имени для операции, проводимой США, обуславливается множеством факторов. Название должно нести в себе определённую «праведность» — ну, то есть подчёркивать, что операция проводится не войсками Чёрного Властелина, а как минимум Силами Света. Название должно быть хорошо принято войсками, американской публикой и международной общественностью. С последним, конечно, всё очень сложно, — но крайне желательно добиться именно такого эффекта.
Кодовое слово должно в какой-то мере подчёркивать характер военных действий — так, операция по вывозу химического оружия из Германии в 1990 году носила название «Стальной ящик» (Steel Box), что подразумевало определённую «герметичность» и вселяло уверенность. Манёвры не должны называться затасканными именами — в 1989–1993 годах было проведено аж шесть операций, начинавшихся со слова provide — «предоставлять». Естественно, что широкая публика их постоянно путает.
Говоря проще, Минобороны США прочно «к штыку приравняло перо». Как гласит одно из методических наставлений, «эффективное использование понятий и СМИ сегодня не менее важно, чем эффективное использование боеприпасов. Уже больше недостаточно быть просто сильным — необходимо также и вести правильную коммуникацию. Чтобы выиграть войну, сегодня правительству надо оставить за собой не только поле битвы, но и общественное мнение».
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.