Какие модули нужны нашим кораблям?

В статье «Модули «патрульники» не спасут» были жестко обозначены проблемные вопросы наших «модульных кораблей». Однако возникает вопрос: как с этим обстоит в ВМС зарубежных стран и есть ли положительное в модульном подходе в кораблестроении?И главное: какая «модульность» действительно нужна нашему флоту?

Зарубежный опыт

Программа МЕСО, ФРГ

Разработка концепции MEKO была начата западногерманской компанией Blohm und Voss в 1969 г. применительно к экспортным кораблям умеренного водоизмещения. Основой концепции стала идея стандартизации в виде функциональных модулей стандартных (разных) размеров для наиболее распространённых систем вооружения корабля. При этом корпус корабля рассматривался в виде жесткой несущей платформы с ячейками, в которые вставляются, выверяются и крепятся с помощью болтовых соединений модули корабельных комплексов вооружения.




Стандартные размеры контейнера оружия 2,66х4,0х4,7м (для кораблей малого водоизмещения – 2,66х3,2х4,0м). Для модулей радиоэлектронного вооружения были приняты однозначные ограничения по высоте и ширине 2,15х2,44 м и 4 варианта длины контейнера (3,0, 3,5, 4,0 и 4,5 м). Для размещения аппаратуры постов управления и связи были приняты стандартные размеры поддонов 2,0х2,0 м.

По состоянию на 1982 г. линейка предложений Blohm und Voss представляла собой 8 типов кораблей (водоизмещением от 200 до 4000 т) и 209 типов модулированных систем вооружения для них и в дальнейшем наращивалась.

Стоимость модернизации кораблей типа МЕКО рассчитывалась как 35% строительной стоимости (при 50% для обычного корабля) с сокращением сроков работ с 12 месяцев до 8.

«Обратная сторона»: переход на концепцию МЕКО для фрегатов и корветов уменьшает массу их комплексов вооружения не менее чем на 30 %.

Тем не менее, максимальный учет запросов клиентов позволил Blohm und Voss получить большие заказы, по которым построено более 50 кораблей.

Проект SEAMOD концепция VPS, США

В 1972 г. консультативной группой боевых систем командования материально-технического обеспечения ВМС США была предложена концепция VPS (Variable Payload Ships, переменной полезной нагрузки), то есть концепция встраиваемых в конструкцию корабля модулей, обеспечивающая их быструю модернизацию (зонально-модульное проектирование кораблей).

Идея была воспринята командованием ВМС США с детальной проработкой применительно к новым корабля 3 поколения (ЭМ «Спрюэнс» и фрегаты «О. Перри»). С 1979 г. в ВМС США реализуется широкомасштабная программа SSES (Ship Systems Engineering Standards), ключевым фактором которой стала стандартизация модулей, подсистем, комплексов по установочным размерам, подключению питающих сред и другим техническим параметрам.

Концепция SEAMOD, принятая при строительстве эсминцев типа «Спрюэнс» и авианосца «Нимиц» в США, предусматривала оптимизацию крупных объемов корабля в районах (зонах) устройств вооружения, изготовление и максимальное насыщение этих объемов вне стапеля с повышенными требованиями к точности стыков и, наконец, монтаж и крепление их на сварке в стапельный период постройки корабля. Системы вооружения устанавливаются и крепятся на болтах.

При реализации программы имелись как серьезные успехи, это в первую очередь быстрое оснащение ВМС США установками вертикального пуска (в т.ч. за счет модернизации ранее построенных кораблей), так и затруднения: фактически SSES оказалась на практике выполнена не более чем на 50% запланированного.

Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного и плохого для ВМС США, ибо побеждал здравый смысл. Там, где внедрение SSES обеспечивало зримый и реальный эффект, это делалось быстро и решительно. Там, где возникали проблемы и сомнения с новым, делали «по классике».

SEAFRAME, Дания

В отличие от ФРГ и США, с целью снижения затрат на строительство и поддержание боевых возможностей кораблей в период их эксплуатации в 80-е годы в Дании была высказана идея модульного строительства кораблей по принципу конструктора детских игрушек LEGO: система SEAFRAME сменных корабельных модулей. Решения SEAFRAME были использованы при реализации программы «СтандартФлекс 300» строительства 14 корветов Дании типа «Флювефиксен» (и далее, в 2000-х гг., крупных боевых кораблей типа «Абсалон»).


SEAFRAME предполагает монтаж и крепление на болтах сменных модулей вооружения на палубе стандартного корабля-платформы с общими системами управления, навигации и связи.



Несмотря на то, что задача значительного снижения затрат на эксплуатацию не была выполнена, реализацию программы «СтандартФлекс 300» можно считать успешной: при весьма умеренном водоизмещении (менее 400 т) получились вполне эффективные малые многоцелевые корветы.

Отдельно необходимо остановиться на проекте «Абсалон», образно говоря, проекте морского мощного грузовика, способного выполнять широкий круг задач вплоть до перевозки войск. Помимо задела программы SEAFRAME (модулей), «Абсалон» получил крайне интересное и перспективное решение в виде грузовой палубы шкафута, где могут быть размещены не только модули, но и обычные наклонные пусковые установки на штатных фундаментах.



Ряд проблемных вопросов LCS был разобран в статье «Боевые системы корветов ОВР».

Основная идея, которая закладывалась в корабли LCS, – обеспечение боевой устойчивости за счет комплекса «низкая заметность + средств РЭБ + очень высокая скорость». При этом высокая скорость (и большая мощность ГЭУ) получила заметный приоритет в нагрузке проекта перед зенитными огневыми средствами (ЗОС).

Все это при комплексном применении в бою теоретически позволяло с хорошими шансами уходить даже от ударов ПКР. Концепция эта была вполне реальной и в наиболее законченном и совершенном виде была реализована на скоростных малозаметных скеговых РКА на воздушной подушке типа «Скельд» (ВМС Норвегии).



Однако в ВМС США на эту вполне рабочую концепцию решили «навесить» и решение задач противолодочной и противоминной обороны (ПЛО и ПМО), однозначно требовавших значительного ограничения скорости при работе с «датчиками» разведки и освещения обстановки. 20 лет назад американским разработчикам решение этой проблемы казалось «простым и логичным»: вынести эти датчики на малоразмерные безэкипажные средства, обеспечив тем самым высокую скорость и маневренность самих LCS, которым в этом случае оставалась роль «скоростного и малозаметного передового «сервера» «сети» развернутых безэкипажных систем и датчиков». На практике не получилось слишком многое …

Здесь необходимо подчеркнуть, что идея «модульности», заложенная в конструкцию LCS, подтвердила свои перспективные возможности (наличие необходимых площадей и объемов для новой полезной нагрузки), но и показала свои недостатки. Одной из наиболее острых проблем LCS стало отсутствие установки вертикального пуска (УВП) для ЗУР, ПЛУР, а в перспективе ПКР. С высокой вероятностью можно предположить, что причиной этого стала проблема точного позиционирования «модульной УВПУ» в корпусе с учетом зазоров, деформаций корпуса на ходу в морских условиях и т.д.

Примечание. Говоря о LCS, нельзя забывать и о «классических» (не модульных) вариантах LCS, например, вариант LCS-1, предлагавшийся для Саудовской Аравии, имел весьма мощный состав вооружения (что неудивительно при достаточно крупном водоизмещении этих кораблей).

Проблемные вопросы модульных подходов

Из статьи Л. П. Гаврилюка, д.т.н., ОАО «ЦТСС»:

Модульность в СССР

Ещё одна цитата из статьи Л. П. Гаврилюк, д.т.н., ОАО «ЦТСС»:


Таким образом, предусматривался переход в первую очередь к зонально-модульному проектированию кораблей с машиностроительными принципами изготовления и сборки их составных частей и включением их несущих конструкций в работу корпуса.

Модульность в отечественном кораблестроении последних лет

Вместо анализа и использования зарубежного опыта, результатов исследований научных и проектных организаций СССР и РФ у нас сегодня умудрились свести модульность (реализуемую сегодня в ВМФ) к засовыванию «всего и вся» в 20- и 40-футовые контейнеры, фактически тупой принцип склада.

Здесь необходимо отметить, что на этот нелепый и ошибочный путь мы пришли не только сами (в смысле ВИПов), нас к этому хорошо подтолкнули во время визита в США нынешнего главного советника президента ОСК, а тогда главкома ВМФ В. Чиркова. При этом необходимо понимать, что к 2013 г. ВМС США полностью осознали весь провал программы LCS и масштабы совершенных ошибок…

Т.е. нас сознательно подтолкнули на принятие заведомо ошибочных решений, повлекших тяжелые последствия для боеспособности ВМФ.



Чиркова «ушли» из ВМФ в 2016 г., однако отечественное кораблестроение оказалось в руках его ставленника В. Тряпичникова, а сам Чирков в итоге «всплыл» в роли главного советника президента ОСК.

Модульными прожектами ВМФ стали патрульные корабли пр. 22160 и «перспективные» «корвето-фрегаты» пр. 20386.





Обращает на себя внимание размещение «классического» RIB, позже замененного (по требованию ВМФ) на маломореходную лодку ДШЛ. Т. е. разработчик прекрасно понимал (в т. ч. на своем неудачном опыте на предшествующем проекте 22460) все ограничения слипа проекта 22160, в т. ч. его недостаточную высоту («зарезанную» ради модулей контейнеров), и в первоначальном проекте эта высота шла на мореходность RIB с хорошим углом килеватости. Флот (Тряпичников) «захотел» «бронечерепашку» ДШЛ, и у ее разработчиков («Трайдент») просто не оставалось иных вариантов, кроме «плоскодонки» (с малым углом килеватости). При этом конструкторы «Трайдента» сделали максимум возможного, чтобы хоть как-то выполнить неадекватные «пожелания» ВМФ…

Однако следует объективно сказать, что были и другие разработчики, отказавшиеся от участия в этом «прожекте» и жестко поставившие вопрос по неадекватности требований ВМФ. Автору именно последний подход представляется правильным и с точки зрения «профессиональной этики», и с точки зрения интересов обороноспособности страны.

Параллельно с прожектом 22160 «стартовал» «перспективный корвето-фрегат» проекта 20386, жесткие и критические публикации по которому ранее публиковались на «ВО»: «Корвет 20386. Продолжение аферы».

При этом на прожекте 20386 с «модульностью» начудили так, что 40-футовый контейнер под «Калибры» вставал только вместо вертолета, в то время как в два раза меньшем пр. 22160 вставали два таких контейнера вместе с вертолетом (факт чего «в кулуарах» очень любили подчеркивать разработчики 22160).


С учетом того, что «модульная тема» оказалась «сладкой» для «освоения бюджетных» средств рядом организаций (и «уважаемых людей»), несмотря на уже совершенные катастрофические ошибки, ее до сих пор продолжают двигать и рекламировать перед высшим военно-политическим руководством.

Приходится констатировать и то, что на уровне этого руководства понимание ложности этих «сладких докладов» только начинает приходить. Можно сравнить выступления президента после показа техники ВМФ в декабре 2019 г. в Севастополе (в т. ч. проекта 20386 в существенно доработанном виде), где «модульность» звучала практически как директива, и самые последние решения по флоту, где жестко (в форме поручения президента) был поставлен вопрос уже о массовой серии классических кораблей (и фактически поставлен крест на серии «модульных» 20386).

Ложь в докладах высокопоставленных лиц — одна из самых серьезных проблем не только ВМФ и вооруженных сил, но и страны. И здесь очень важна роль СМИ по вскрытию и объективному описанию ситуации и возможностей (отдельные СМИ, заинтересованно лоббировавшие все это время тему модульности, – предмет отдельного разговора).

Что было необходимо стране и флоту?
Вместо модульности ради модульности, во что начало скатываться наше кораблестроение, нужны были программы рациональной модернизации стоящих в строю кораблей, и вот там-то ограниченное (только там, где нужно) применение модульных технологий нашло бы полезное применение.

Далее этот вопрос будет рассматриваться исключительно исходя из интересов обороноспособности страны и высокой боеспособности ВМФ (а не освоения бюджетных средств на процессы типа «или ишак, или падишах»).

Модернизация кораблей боевого состава

Противоминные корабли (тральщики)

Наглядное фото: морской тральщик (МТЩ) «Турбинист» идет на боевую службу в Средиземное море. Корабль 1973 г. постройки, вооружение которого с тех пор не претерпело никаких изменений, т.е. уже давно этот корабль практически утратил всякую боевую ценность и сегодня способен исключительно демонстрировать флаг (тема эффективности демонстрации флага музейными образцами — предмет отдельного разговора).

Никакой, даже самой минимальной модернизации тральщики ВМФ так и не получили, фактически противоминные силы ВМФ уже давно утратили всякое боевое значение.

В то же время в других странах даже старые тральщики успешно модернизируются и вполне способны решать современные задачи.



Все возможности у нас для этого были, была начата качественная модернизация гидролокатора МГ-89 (не окончена, т. к. ВМФ эта работа «не заинтересовала»), была создана (успешно прошла все испытания и получила литеру О1) контейнерная модификация противоминного комплекса «Маевка» с ТНПА. «Контейнерная» «Маевка» даже была в ГОЗ, но оказалась вычеркнутой из него и фактически сознательно уничтожена.



Проводились ли у нас работы по модульным системам ПМО? Да, но уровень их был, что называется, на грани — как по абсолютно фантастическому и заведомо неэффективному облику, так и по неадекватному засовыванию всего этого в 20-футовые контейнеры, которые просто невозможно было поставить на тральщики боевого состава (только на 22160 и 20386 проекты). Причем тема эта в ВМФ получила издевательски «компактное» название.

Малые противолодочные корабли ОВР

МПК проекта 1124М – отличные для своего времени корабли-охотники. Однако вооружение проекта 60-х годов объективно устаревало, а в ходе модернизации корабля были исчерпаны запасы водоизмещения и остойчивости. Ответственные лица заявили, что на проекте 1124 можно ставить крест.

Однако новые комплексы вооружения, как правило, имели существенно меньший вес, чем старые (особенно выполненные на электромеханической базе), т. е. при современной модернизации запасы водоизмещения и остойчивости восстановились бы! Более того, на МПК успешно проходили испытания новых цифровых электронных блоков для новых средств гидроакустики. Т. е. технически они были абсолютно совместимы со старыми ГАС. Бери и модернизируй! Но ни один МПК такой полноценной модернизации так и не получил, несмотря на многократные обращения к ВМФ проектанта (ЗПКБ) и его главного конструктора.

ВМФ проявил абсолютное равнодушие и к предложениям «Океанприбора» о создании компактной буксируемой активно-пассивной ГАС (с использованием задела ОКР «Барракуда»), пригодной для оснащения не только кораблей размерности МРК проекта 22800, но и много меньше, в т. ч. до безэкипажных катеров (БЭК).

Вместо двухтрубных торпедных аппаратов ДТА-53 на его фундаменты нормально вставал «Пакет» (с возможностью применения как торпед, так и антиторпед).

Еще в 2015 г. было принято решение о замене ЗРК «Оса-МА» на «Тор-ФМ» на одном из МПК Черноморского флота. О реальном начале работ по этому решению ничего не слышно до сих пор.



После того как в 2014 г. оказался закрыт вопрос с форсажной частью ГЭУ (украинская турбина), флот фактически «махнул рукой» на МПК.

Малые ракетные корабли (МРК) проекта 12341

Модернизация этих кораблей планировалась еще в СССР, с заменой комплекса ракетного оружия (КРО) «Малахит» (6 ПКР) на новейший «Оникс» (12 ПКР). Сам КРО «Оникс» проходил часть испытаний на МРК «Накат».



Испытания показали большой избыточный «верхний вес» 12 «Ониксов» и существенные ограничения по их применению в штормовых условиях с проекта 12341. Однако ничего не мешало уменьшить число «Ониксов» или поставить 12 более легких «Калибров».

Сравнение «откалиброванного» МРК старого проекта 12341 показывает абсолютное его превосходство по ТТХ над «новейшими» МРК проекта «Буян-М».

Да, изменились нормы проектирования и сегодня просто юридически невозможно повторить подобное проекту 1234 (максимум, что технически возможно, – смотреть проект 22800), но корабли уже были в ВМФ, имели большей частью достаточный ресурс. Модернизация МРК проекта 12341 была наиболее быстрым и эффективным вариантом «калибризации» ВМФ, увы, на сегодня утраченным.

При этом вместо серии неудачных МРК «Буян-М» тот же Зеленодольский завод мог выполнить серию новых малых корветов ОВР.

Фрегаты и сторожевые корабли

До сих пор в составе Черноморского флота находятся два СКР проекта 1135 в своем «первозданном» (с постройки) виде.



Демонстрировать флаг сгодится? А если война? Которую мы едва не получили (с Турцией) в 2015 г.?

А что же сама Турция? А она модернизирует свои старые корабли: и фрегаты, и старые противоминные корабли (как, например, тральщики типа «Сирсе», ровесники «Турбиниста»). Конкретно по фрегатам: старые экс-американские «Перри» получили новые, в т. ч. современные, РЛС и ЗРК (с УВП Mk41).



Не хочется курочить старые корпуса кораблей? Есть более простые решения.

О том, что новые ракеты («Оникс», «Калибр», «Ответ») способны стартовать с наклонных пусковых установок (ПУ) у нас благополучно забыли. При этом об этом хорошо помнят, например, в ВМС Индии, где есть и вертикальные, и наклонные ПУ новых ракет. И где нормально модернизируют ими старые корабли, в т.ч. отечественной постройки.



Проблемы с размещением УВП для ЗУР в корпусе? В целом ряде стран НАТО успешно применяются палубные УВП.



Не гнушаются на «Диком Западе» и «антикварной» ручной перезарядкой ЗУР, как, например, на ЗРК RAM/ASMD, который, однако, можно поставить почти на всё — начиная с малых ракетных катеров.



Наконец, почти святотатство, то, о чем много говорили в 90-х и начале 2000-х (но внезапно забыли, как только встал вопрос по освоению бюджетных средств в серии нашими огромными концернами ОПК): унифицированные модульные пульты комплексов! У нас сегодня ситуация, когда практически к каждому «боевому карандашу» тащат свой «компьютер». О том, что этих «компьютеров» может быть несколько (или даже один), приказано забыть.


Соответственно, когда возникает вопрос внедрения нового оружия на старые корабли, сразу начинаются возражения типа: без БИУС за 1,5 млрд. это якобы невозможно.

Например, «Пакетом» можно стрелять с переносного ноутбука. Более того, его возможности при этом шире, чем со штатной стойки управления. И нет никаких технических проблем по интеграции задачи стрельбы «Пакетом», например, в современные мостиковые системы кораблей.

Флоту с этим будет большой плюс в боевых возможностях. Но вот определенным организациям ОПК — явный минус. Когда система торпедной стрельбы начинает стоить более 300 млн. руб. (как это оказалось при модернизации «Шапошникова»), «в консерватории что-то необходимо срочно исправлять».

И для начала принять волевое решение. ВМФ существует для страны или ВМФ существует для освоения бюджетных средств определенными организациями?..

Главная ценность «модульности» — это решение проблемы того, что делать с дорогостоящими новыми комплексами после списания старых кораблей. Практика ВМФ — отправлять все их вооружение в утиль. Исключения редки и лишь подтверждают общее правило. Максимум, что делается (и то по инициативе личного состава), – замена неисправных частей на кораблях боевого состава на исправные с списываемого. На практике (90-е — 2000-е) доходило до перестановки ЗРК (!).

При этом у нас есть большой флот новых патрульных кораблей в составе БОХР ФСБ, штатно имеющих крайне слабое вооружение. Распространилось мнение (в т.ч. в «верхах») о том, что у флота свои задачи, а у БОХР — свои. При этом у флота крайний недостаток кораблей, а боевые возможности ПСКР БОХР однозначно определяют их в категорию «дичи» в случае сколько-нибудь серьезного конфликта.

Хороший вопрос: что делали бы ПСКР БОХР на Черном море в случае начала боевых действий с Турцией в 2015 г.? Забились бы в базу (подняв транспарант «Пожалуйста, не стреляйте в нас, мы скромные и слабые корабли ФСБ!»)?

Очевидно, что здесь один из ключевых вопросов — финансовый. Кто должен платить за мобилизационную готовность БОХР? И очевидно, что большую часть этих затрат должно нести Минобороны. Это в первую очередь запас боевых комплексов (и их боеприпасы) для ПСКР БОХР.

Однако средств не хватает просто на новые корабли — и где в этой ситуации взять на «пограничников»? Ответ — в модульности. Оптимальная модернизация старых кораблей новыми комплексами должна обеспечивать их легкую переустановку на другие корабли (в первую очередь ПСКР БОХР) и при необходимости консервацию для базового хранения.





Здесь уместно вспомнить опыт БОХР США, всегда предусматривавших мобилизационный военный вариант применения патрульных кораблей (с соответствующим довооружением).



При этом усиление вооружения актуально и для многих кораблей ВМФ, например, «обезоруженных» (в ходе доработки проекта) БДК проекта 11711 или кораблей боевого состава основных классов, в случаях экстренного усиления их вооружения при обострении военно-политической обстановки на конкретном ТВД.

Новые корабли

Крайне острым вопросом отечественных кораблей является их модернизационная и ремонтная пригодность (в т.ч. после боевых повреждений). Ситуация, когда новый построить проще, чем отремонтировать старый, крайне остра для нас, и здесь применение зональных принципов может оказаться очень полезным.

И последний вопрос: могли бы пригодиться ракетные контейнеры (с которыми носился флот)? Да, могли, в ситуации действия договора РСМД, но как быстросменное вооружение носителей типа ДКА «Дюгонь».


При этом применение ракетных контейнеров должно было бы осуществляться в «базовых условиях» минимального волнения.

Война, немедленно дается залп по уже назначенным целям, и через полчаса-час носители уже разгружены от пустых ракетных контейнеров, и загружены, например, минами.

Такая схема применения вполне имела смысл, однако сегодня договор по РСМД отменен.

Заключение

Нужны технические и организационные решения (в т. ч. в части модульности), обеспечивающие быстрый ремонт и модернизацию кораблей боевого состава (в т. ч. больших сроков службы), максимально эффективное и длительное использование дорогостоящего вооружения современных кораблей.

Эти мероприятия требуют определенных затрат: финансовых, запасов водоизмещения (и уменьшения доли вооружения), оценка чего должна быть комплексной, на уровне как минимум межвидовой группировки сил на театре военных действий.

При этом строительство заведомо ущербных кораблей (22160 у нас и LCS в США) ради «новых подходов к корабельной архитектуре» (фраза из одного из наших документов) не может оправдать ничто.