Станут ли видеомиражи «функельшпилем» будущих войн?

Японская газета «Санкей симбун» опубликовала статью военного эксперта Ю. Коидзуми, в которой тот анализирует итоги войны Нагорном Карабахе.

Отдавая должное новаторскому применению дронов азербайджанскими войсками, Коидзуми отмечает, что одна из особенностей этого конфликта заключается в том, что и Армения, и Азербайджан активно публиковали в интернете фото и видео нанесения ударов по вражеским вооружениям и подразделениям, демонстрируя свои успехи всему миру, развернув информационную войну в IT-пространстве.

Как только в Нагорном Карабахе начались боевые действия, министерства обороны обеих стран стали загружать в Твиттер и на веб-сайты видео ударов по зенитным позициям и бронетехнике врага, а также о гибели мирных граждан в результате атак противника. Расчет был на демонстрацию собственных успехов, поднятие боевого духа своих солдат и акцентацию на бесчеловечность противника.

Все эти видеоролики можно было посмотреть в любой части планеты. Иными словами, «происходило безграничное распространение неподтвержденной информации».

Комментируя одну из особенностей этого конфликта, Коидзуми отмечает: «Министерства обороны обеих стран публиковали в Твиттере свои достижения, которые были изрядно преувеличены. Премьер-министр Армении Никол Пашинян вообще объявил в Твиттере о всеобщей мобилизации и военном положении, и у меня возникло ощущение, что основным полем боя информационной войны является именно этот ресурс».

В ходе войны стороны неоднократно опровергали успехи, которые пропагандировал оппонент, но современные технологии позволяют монтировать фальшивые изображения в таком высоком качестве, что невозможно понять – правда это или ложь.

Нужно отметить, что видеопропаганда в ходе войны в Нагорном Карабахе не стала оружием мультидоменной войны, а осталась всего лишь пропагандой, то есть она не была предназначена для введения противника в заблуждение, хотя визуальная информация с древнейших времен использовалась именно для обмана врага.

Военный обман (Military deception) относится к попыткам военного подразделения получить преимущество во время войны путем введения противника в заблуждение. Это достигается путем создания или усиления искусственного «тумана войны» с помощью психологических операций, информационной войны, визуального обмана или других методов. Как форма дезинформации, она перекликается с психологической войной. Военный обман также тесно связан с безопасностью операций (operations security – OPSEC). D в Задача OPSEC – попытка скрыть от противника важную информацию о возможностях, деятельности, ограничениях и намерениях организации или предоставить правдоподобное альтернативное объяснение деталей, которые может наблюдать противник, в то время как обман раскрывает ложную информацию с целью ввести противника в заблуждение.

Обман в войне восходит к ранней истории. «Искусство войны», древний китайский военный трактат, подчеркивает важность обмана как способа победить более крупных противников. Примеры обмана в войне можно найти в Древнем Египте, Греции и Риме, в Средневековье и в эпоху Возрождения. Обман использовался во время Первой мировой войны и стал еще более заметным во время Второй мировой войны. В наше время вооружённые силы нескольких стран превратили тактику, приемы и процедуры обмана в полноценную доктрину.

Разновидности военного обмана можно разделить на ряд категорий. «Туман войны» (от немецкого Nebel des Krieges) определяется как неопределённость в ситуационной осведомленности: «Состояние невежества, в котором командиры часто оказываются в отношении реальной силы и положения не только своих врагов, но и своих друзей».

Несколько других типов тактики военного обмана включают в себя: «притворное отступление», ведение врага в засаду; «вымышленные войска»; «дымовая завеса», буквально скрывающая туман или дым; и широко практиковавшееся Наполеоном «стратегическое окружение», когда одно небольшое подразделение отвлекает силы противника, чтобы более крупные силы могли приближаться с тыла.

Однако примечательный пример «стратегического окружения» имел место в сентябре 1918 года, в битве при Мегиддо. Египетские экспедиционные силы под командованием генерала Э. Алленби успешно скрыли передвижение трёх кавалерийских дивизий от восточного конца линии фронта до западного конца Средиземного моря. Они двигались под покровом ночи через оливковую и апельсиновую рощи, в то время как остальная часть их гарнизона стояла на страже, так что казалось, что войска генерала Алленби никуда не двинулись.

Генерал Алленби создал также «туман войны» с помощью мула, который таскал по пустыне ветви деревьев, создавая густое облако пыли. Немецкая и османская авиация не могли вести надежную разведку, которая оставалась прерогативой британских и австралийских войск.

В свою очередь, глава немецкой военной разведки в Первой мировой войне полковник Вальтер Николаи в своей книге «Тайные силы» пишет об удачном примере военного обмана:

«Многочисленные транспорты, шедшие с западного фронта на подкрепление австрийскому, направлялись сначала на север, и, наоборот, шедшие на север направлялись на юг Германии и лишь в пределах фронтовой полосы получали свое окончательное направление. Впервые было применено это весной 1916 года во время подготовки к прорыву русского фронта в Галиции при Горлице-Тарнове. Успех был полный. Несмотря на то, что с немецкой и австрийской стороны были пущены в ход значительные массы войск и артиллерии, русские были застигнуты врасплох. Прорыв передал в наши руки Галицию и поколебал всю русскую систему крепостей. Победоносная битва эта побудила философский факультет Берлинского университета преподнести звание почетного доктора начальнику германского Генерального штаба, генералу фон Фалькенгайну. В адресе было специально упомянуто про удачное сохранение тайны».

Одним из самых известных примеров военного обмана является советская военная доктрина маскировки, разработанная в 1920-х годах, включающая множество форм военного обмана. Советская военная энциклопедия 1944 года даёт определение маскировки: «средства обеспечения боевых действий и повседневной деятельности войск; комплекс мер, направленных на введение противника в заблуждение относительно присутствия и расположения сил...»

Такая тактика применялась в Сталинградской и Курской битвах и операции «Багратион» в Белоруссии, благодаря чему был достигнут элемент внезапности, несмотря на очень большую концентрацию сил – как для атаки, так и для обороны. Советское командование замаскировало оборонительные позиции и расположение войск. Были замаскированы огневые точки, построены фиктивные аэродромы и склады, проводились ложные сеансы радиосвязи и распространялись ложные слухи среди советских войск на передовой, а также среди гражданского населения в контролируемых немцами районах. Советские войска перевозили припасы только ночью, а склады с боеприпасами были хорошо скрыты, чтобы сливаться с ландшафтом.

Западные союзники использовали свой собственный стиль обмана. Так, британский бригадный генерал Дадли Кларк отличился рядом военных операций по обману во время Второй мировой войны. Его идеи сочетания вымышленных боевых порядков, визуального обмана и двойных агентов помогли создать оригинальную стратегию обмана союзников во время войны, за что он был назван «величайшим британским обманщиком Второй мировой войны».

Одним из высших достижений гитлеровской разведки стало изобретение так называемого «функельшпиля». Функельшпиль (по немецки «Funkelspiel» буквально означает – яркая игра) – это намеренно громкое обсуждение заведомо неправильных версий для дезинформации соперников. Термин – из арсенала радиоигр германской разведки во время Второй мировой войны.

В частности, «игры» тогда практиковались при захвате неприятельских радистов, которых вынуждали работать под диктовку. Раздобыть радиста, шифры, коды, другие данные радиосвязи считалось важнейшей задачей. Непревзойденным мастером «радиоигры» считался начальник гестапо Генрих Мюллер, имя которого стало хорошо известно благодаря советскому киношедевру «Семнадцать мгновений весны». Только с советской разведкой он провёл более ста крупных функельшпилей, причём нередко они завершались уничтожением разведгрупп и диверсионных отрядов.

Современная видео- и фотопропаганда – это функельшпиль для общественного мнения, для народа.

Могут ли стать видеофейки, а в данном случае видеомиражи, оружием кинетической войны, настоящим функельшпилем будущих войн, можно ли с её помощью вводить в заблуждение противника относительно расположения и перемещения своих войск на стратегическом, оперативном и тактическом уровне (причем, с учетом современных достижений IT-индустрии)?

Для этого будет необходимо в ходе разработки оперативных планов будущей войны заранее подготовить не только базы снабжения и прочие атрибуты приближающегося военного конфликта, но и фото- и видео материалы, сделанные именно на той местности, где предполагается обозначить расположение и движение «вымышленных войск». Причём – на таком уровне, чтобы у противника не возникло ни малейшего сомнения в их реальности.

В целом, будет нужная целая база видео- и фотоданных, так как по словам Мольтке-старшего, любой план существует лишь до первого выстрела.

Достоверность этого видео-функельшпиля значительно повысится, если визуальная фейковая информация попадёт в руки противника якобы по случайности, или будет обнаружена в ноутбуке взятого языка.

Все это говорит о том, что видео-функельшпиль может стать реальным оружием войны, если его готовить заблаговременно, в рамках подготовки к будущей войне. Запас видеовооружений для введения противника в заблуждение столь же важен, как и снарядный запас.

Безусловно, в условиях тотального контроля за расположением и перемещением войск средствами космической и воздушной разведки, видео-функельшпиль может применяться, в основном, в пасмурную погоду. Но данное ограничение не снижает его значения с точки зрения успешного ведения информационной войны, являющейся неотъемлемой составной частью любого вооружённого конфликта.

Владимир Прохватилов, старший научный сотрудник Академии военных наук