В боях за освобождение города Мелитополя в октябре 1943 г. исключительное мужество и геройство проявил рядовой саперного взвода стрелкового полка Василий Сухов.
Кто же он, этот человек, чье имя навечно занесено в списки мотострелкового полка? Откуда пришли к нему несгибаемая стойкость и мужество, которые привели его к свершению героического подвига? Кто обучил его сложной и мудрой науке побеждать?
Василий Сухов был обыкновенным солдатом. Он не отличался ни особой физической силой, ни удалью. Но когда солдаты учились окапываться, Сухов и в перерыв продолжал трудиться.
— Сил хватит, и без отдыха не устану,- отвечал он командиру отделения. – Зато еще одну ячейку отрою. Глядишь, сноровки побольше будет…
А потом, на фронте, окопу Сухова все завидовали: в нем можно было чувствовать себя, как в крепости, танком утюжь – ничего не сделаешь.
Он во всем любил порядок, всегда был подтянут и спокоен.
Его выносливости поражались все солдаты. На марше они старались держаться рядом с Суховым, зная, что он всегда поможет: и поднесет оружие, и на привале сходит по воду, и покажет, как ногу обернуть портянкой, чтобы не натереть мозолей .
В густых сумерках августовского вечера дозорные Некого стрелкового полка 126-й стрелковой дивизии вышли на опушку леса и залегли почти у самого села, захваченного гитлеровцами. В селе раздавались короткие автоматные очереди, истошный визг свиней, кудахтанье кур вперемежку с пьяным гомоном и взрывами чужеземной брани, похожей на собачий лай.
— Грабят, гады! — прошептал сержант Карпенко.
Над головами дозорных послышались гулкие хлопки, и через мгновение в небе вспыхнули зеленоватые ракеты, осветившие фосфорическим светом всю окрестность. Тут же потянулись в небо огненные цепочки трассирующих пуль.
— Пуляют и пуляют: сколько же ранет наделали? — заметил Сухов.
Чтобы не уснуть от усталости, солдаты шепотом продолжали беседу.
Минут сорок спустя Карпенко ушел докладывать командиру роты данные разведки, оставив старшим дозора рядового Сухова.
Вединская дивизия была самой боевой и опытной из всех частей и соединений армии. Она начала войну за Неманам 22 июня в составе 11-й армии, по которой фашисты ударили силами всего левого крыла группы армий “Центр” и правофланговых дивизий 16-й армии группы армий “Север”.
Несколько раз гитлеровские сводки доносили о полном разгроме 126-й дивизии “красных” и о гибели легендарного полковника Ведина. А дивизия уже семь раз выходила из окружения, дошла до Великих Лук и, выбив из города немецко-фашистских захватчиков, удерживала город более месяца. К ней присоединились и другие части и соединения, составившие 22-ю армию.
Исключительное мужество и храбрость показали воины дивизии в первых же боях.
Только под Великими Луками дивизия пополнилась людьми и техникой. В полках были восстановлены батальоны, роты и батареи. Но по-прежнему мало было артиллерии, особенно противотанковой и зенитной, не хватало пулеметов и автоматов.
Гитлеровцы, сосредоточив танки и артиллерию, 22 августа нанесли сильный удар в стыке 22-й и 29-й армий, и на другой день им удалось окружить основные силы 22-й армии.
…До рези в глазах всматривался Сухов в ночную темень, стараясь увидеть, что делается в селе. Но там все утихло. Видимо, после сытного ужина и шнапса гитлеровцы угомонились. Даже ракеты появлялись в небе все реже и реже.
Карпенко возвратился через час. С ним пришел командир взвода с небольшой группой разведчиков.
Лейтенант тут же распорядился пройти в село и разведать, что там делается. Сержант Кapпeнкo и двое разведчиков мгновенно растворились в ночной мгле.
— Покурим, товарищ! – продолжал взводный.- Я табачком разжился – натуральный, саранская махорочка, ароматная, задиристая! Только за деревья надо спрятаться, а то…
Курили молча. Все ожидали возвращения Карпенко и его боевых товарищей. Минуты казались часами.
Сухов сидел у дерева и вспоминал свой первый бой. Несмотря на то, что ему уже исполнилось 29 лет, он был молодым солдатом. Идя на фронт, часто думал о своей встрече с врагом. Ему хотелось стать настоящим, обстрелянным воином. И в то же время где-то в глубине души копошился червячок страха. 3а две недели пребывания на передовой Сухов освоился с фронтовой жизнью. Он дважды ходил в разведку, несколько раз расставлял мины, побывал под бомбежкой и артобстрелом, трижды поднимался в атаку…
Сухов вздрогнул от близкого дыхания человека, оказавшегося рядом. Это был Карпенко.
— Ходят парные патрули по селу,— сказал Кapпенко.
— Ну-ну, так и доложим,— заключил лейтенант.
В небе сверкнули крупные августовские звезды. Показался ковш Большой Медведицы. Над селом взметнулись в небо ракеты, но их свет не долетел до полка, расположившегося в нескольких метрах от дозора.
В полночь головная рота полка подобралась к самой окраине села. Это была рота курсантов бывшей полковой школы младших командиров, прозванной в полку штурмовой. В ней собрались лучшие снайперы полка, отличные спортсмены, и все – комсомольцы.
Длинная очередь трассирующих пуль неожиданно про-неслась над головами. Бойцы прижались к земле, затаили дыхание.
— Мартынов, поднимай полк в атаку! – последовал приказ Бедива.
И почти в то же мгновение послышался 3вонкий голос младшего лейтенанта Сафронова:
— За Родину! Вперед!
Карпенко и Сухов держались рядом с Сафроновым. Вот они уже посредине села. Из дома, возле которого стояли две легковые машины, выскочило несколько человек. На одном, Из-под накинутой на плечи шинели, белели кальсоны…
Очередь из трофейного автомата срезала фашистов.
Утром фашисты повели по селу массированный артиллерийско-минометный огонь и трижды бомбили его. Но было уже поздно. Догорали до десятка танков и бронетранспортеров, более 40 автомашин и 80 мотоциклов врага, уничтоженных советскими воинами в ночном бою 24 августа 1941 года.
…На рубеже Западной Двины, в ее верхнем течении, гитлеровцы были остановлены. Весь сентябрь и до половины октября части 126-й стрелковой дивизии вели тяжелые оборонительные бои, отражая бешеный натиск фашистов.
Сильно поредевшую, но закаленную в боях дивизию перебросили на Волоколамское шоссе, где она вошла в состав 16-й армии. Несколько пополненная, она заняла оборону на левом ее фланге, у Волжского водохранилища. Началась ожесточенная битва за Москву.
Отбивая танковые атаки врага, части 16-й армии создавали подвижные отряды истребителей, состоявшие из подрывников и саперов. На автомашинах, а чаще на повозках, эти отряды в ходе боя появлялись на танкоопасных направлениях и преграждали фашистам путь.
Вот тут-то и освоил мастерство саперного дела рядовой Василий Сухов.
На полевой дороге, по которой шли гитлеровские танки, замелькали сгорбленные фигурки саперов, расставлявших мины и маскировавших их пожухлой травой и опавшими листьями.
Через несколько минут суховская повозка мчалась назад и, миновав передний край обороны, скрылась в опустевшей и обугленной от вражеских бомбежек Терлевой Слободе.
Тут же за-за пригорка выскочили гитлеровские танки. Командир батареи противотанковых орудий лейтенант Павел Лаптев зачем-то посмотрел в бинокль, хотя и так были видны не только фашистские танки, но и черные кресты на их бортах, помолчал минуту и, растягивая слова, подал команду:
— По фашистской сволочи, прицел основной, бронебойными, огонь!
Голубоватая искра сверкнула под башней головного вражеского танка, и он, словно споткнувшись, остановился, накреняясь набок. Остальные устремились вперед, увеличивая скорость и ведя огонь с коротких остановок. Вот уже танки спускаются в ту самую ложбину, где только что побывали наши саперы. И вдруг из-под гусениц одной на передних машин взметнулся огненный сноп, и она окуталась черным дымом.
Почти в ту же секунду второй вражеский танк, обходя ложбину, напоролся на мину и с покорёженными гусеницами уткнулся пушной в канаву.
Остальные машины заметались по полю и повернули обратно, оставив пять горящих костров.
Молодцы, саперы!
…Подвиги на войне были разными. Одни – словно огромные яркие факелы, были боем видны. Другие – совсем незаметные. Они совершались негромко, о них мало кто знал, их никто не учитывал. Воюет солдат безупречно, несет на своих плечах тяжелую ношу войны, и считается это обычным явлением. И никогда не думал рядовой сапер Василий Сухов, что его рейсы с минами под носом вражеских танков – геройство, да еще какое!
Весь ноябрь малочисленные части 126-й стрелковой дивизии в непрерывных кровопролитных боях сдерживали бешеный натиск гитлеровских полчищ, рвавшихся к Москве. Они сражались плечом к плечу с прославленным курсантским полком училища имени Верховного Совета РСФСР, с отважными кавалеристами 17-й кавдивизии; они учились бесстрашию у воинов-панфиловцев, совершивших свой бессмертный подвиг у разъезда Дубосеково.
Группа Захарова оказалась в окружении…
Для войск 126-й стрелковой дивизии это было девятым окружением.
Ведя бои в окружении, наши бойцы и командиры показывали удивительную стойкость. Они жили одним желанием – как можно больше уничтожить гитлеровцев и их военной техники. Стояли насмерть в буквальном смысле этого слова. “Умрем, но не отступим!” – таково было решение всех.
Никогда не забыть тот морозный декабрьский вечер, когда после немыслимого боя, почти все закукленные окровавленными повязками, мы собрались у костра под заснеженными соснами и елями, чтобы передохнуть и покурить, если найдется у кого табачок. И через тридцать с лишним лет смотрят на меня с пожелтевшего листка фронтового блокнота написанные мною в те дни строки: … Утихомирилась пальба.
3 декабря гитлеровцы хотя и потеснили группу Захарова и захватили Белый Раст, но на большее у них сил не хватило.
Слезы блестели на глазах. Мы не могли бежать навстречу, не было сил, ведь мы еле передвигали ноги. Но на душе стало светло-светло: может быть, от заснеженных белоствольных берез, а может быть, от зари, засверкавшей первыми лучами победы …
Пять контратак предприняли фашисты. Сухов под носом вражеских танков установил 12 заграждений – минных полей и 80 противотанковых мин… на которых подорвались два средних танка врага.
Находясь на своей работе, В. Сухов погиб смертью храбрых – в упор был убит вражеским танком.
Наш народ свято хранит в памяти имя Василия Сухова.
