Кутузов: осторожный храбрец и гениальный стратег

20 августа 1812 года главнокомандующим Русской армии был назначен тогда еще генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов. Он всегда ставил на первое место стратегическую целесообразность. Потому и выиграл Отечественную войну с Наполеоном, что могло показаться почти безнадежной задачей… 

О будущих особенностях характера выдающегося российского полководца во многом можно судить уже по старту его военной карьеры, начавшемуся в довольно раннем даже для того времени возрасте – 14 лет. Когда подросток стал воспитанником Артиллерийской и инженерной дворянской школы, где часть артиллерийских наук преподавал его отец-офицер. 
Между тем уже в те времена в военной среде бытовала острота по поводу выбора рода войск:

Умный – в артиллерии
Храбрый – в кавалерии
Пьяница – на флоте
А дурак – в пехоте.

Понятно, что к этому афоризму надо относиться с изрядной долей юмора, не воспринимая его как некую незыблемую истину. Особенно в отношении службы в пехоте, для умелого командования которой без хорошего ума не обойтись. Что и подтвердили личным примером сам Кутузов, впоследствии возглавивший общевойсковые (а не сугубо артиллерийские) подразделения, и его учитель – будущий генералиссимус Суворов.
Успехи Миши Кутузова в математике говорят о многом. Как и окончание Школы спустя всего 2 года, с присвоением чина инженер-прапорщика. Спустя несколько месяцев он стал флигель-адъютантом при Ревельском генерал-губернаторе, генерале от инфантерии, принце Гольштейн-Беккском, что по петровской «Табели о рангах» соответствовало 9-му классу (из 14 имевшихся) и было эквивалентно армейскому капитану. Это в 16-то лет! Даже Суворов получил первое офицерское звание в 24 года…
В том же, 1762 году, 16-летний Кутузов сменил свой адьютанский чин на обычный армейский, став капитаном и командиром роты в полку, которым командовал Суворов. Пути обоих полководцев пересекались еще не раз, что сыграло большую роль в формировании будущего фельдмаршала, победителя Наполеона. А начальный этап этого становления проходил на полях сражений очередной Русско-турецкой войны – в 1771 году (26 лет!). Михаил Илларионович уже дослужился до полковника. В 1774 году, отражая высадку турецкого десанта в Алуште, офицер был тяжело ранен в голову – пуля, попав в левый висок, вышла около правой глазницы. 
Такое ранение крайне опасно даже при современном уровне развития медицины – достаточно вспомнить любовь наемных киллеров и просто бандитов к «контрольным выстрелам в голову» своих жертв, практически не оставляющим шансов выжить. Кутузов не просто выжил (и был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени), но и сохранил трудоспособность, незаурядные навыки военачальника.
Всё это пригодилось с началом следующей русско-турецкой войны, вызванной попытками Османской Порты взять реванш за прежние поражения и потерю Крыма. Уже ставший генералом Кутузов принимал участие в многих битвах той кампании, особенно прославившись при взятии Измаила и в сражении под Мачином, ставшем финальным перед подписанием турками мира. А грудь уже маститого полководца, генерал-поручика, за эти «виктории» украсили новые ордена.

***

После заключения в конце 1791 года выгодного для России Ясского мира с Османской империй для Михаила Илларионовича наступил качественно новый этап в его деятельности. Если раньше он, даже в генеральском чине, выступал на хотя и важных, но все же вторых ролях, то теперь всё изменилось.
Так в 1792 году он был назначен послом в Константинополь, причем боевой генерал проявил там изрядные дипломатические способности, добившись улучшения русско-турецких отношений после совсем недавно закончившейся разгромной для Турции войны.
Потом было назначение губернатором и командующим российскими войсками в Финляндии, одновременное губернаторство в Вятской и Казанской губерниях. И это без отрыва от преподавания в Императорском сухопутном шляхетном кадетском корпусе – важнейшей кузнице офицерских кадров российской армии!
Незаурядные дипломатические способности Кутузова проявились также и в редкой способности наладить хорошие отношения со сменившим прежнюю императрицу, Екатерину II, ее сыном – Павлом I, в штыки воспринимавшим большинство материнских начинаний и фаворитов. В 1801 году Павел даже наградил Михаила Илларионовича высшим орденом империи – святого Андрея Первозванного, которым награждались в основном венценосные особы.
Увы, наладить отношения с Александром I, обещавшим возвращение екатерининских порядков, у прославленного военачальника не получилось. В 1802 году последовала опала, хоть и без формальной отставки из армии, с оставлением за Кутузовым оскорбительно мелкой для его генеральского чина должности «шефа» Псковского мушкетерского полка. 

***

Правда, опала длилась относительно недолго. Новый император примкнул к антинаполеоновской коалиции, и начавшиеся боевые действия против Франции потребовали привлечения к командованию пусть и не очень любимого царем, но опытнейшего полководца, ученика самого Суворова. 
Ход той кампании был для России и ее тогдашнего союзника – Австрии – не слишком удачным. Оба монарха мнили себя великими стратегами, упорно не желая понимать того, что чувствовал Кутузов: с таким талантливым военачальником как Наполеон можно воевать, лишь прилагая максимум усилий и осторожности. 
Но Александр со своим австрийским «коллегой» жаждали громких побед и славы. А потому буквально и вынудили Кутузова идти на генеральное сражение с Наполеоном вместо избранной русским командующим тактики маневренной обороны с изматыванием противника. 
В итоге русские и австрийские войска потерпели тяжелое поражение в битве под Аустерлицем в навязанной им Бонапартом невыгодной для них позиции. После чего вскоре был заключен не самый выгодный Тильзитский мир, по которому Российская империя становилась формальным союзником Франции в ее борьбе против Англии и должна была участвовать в введенной Парижем континентальной блокаде.
Несмотря на обиду царя на Кутузова за его мнимую вину в поражении под Аустерлицем, генерал был направлен для службы на юг страны. Начиналась очередная война с Османской империей, и таланты многократного победителя турок могли оказаться очень кстати.
Так и случилось, когда за несколько лет назначенные Петербургом генералы так и не смогли добиться перелома в ходе боевых действий. Между тем намерения Наполеона начать войну с Россией уже не были секретом, как и серьезный расчет «корсиканца» на то, что русским придется воевать на два фронта – не только с французами (да и с доброй половиной Европы тоже), но и с турецкой армией.
Ученик Суворова добился поставленной перед ним цели в кратчайшие сроки. Как он всегда предпочитал делать в ходе военных действий – умелым маневром с минимальными потерями для собственных войск. Михаил Илларионович не стал бросать свои дивизии в лобовые атаки на турок, вместо этого заманив основные силы врага обманным отступлением на другой берег Дуная, а затем отрезав их от снабжения ударом в тыл. 
Окруженная турецкая армия, с каждым днем все больше страдая от голода и дефицита боеприпасов, не имела возможности ни разбить наши войска, ни хотя бы пробиться назад к своим. Так что пришлось туркам капитулировать, пусть и на относительно гуманных условиях. Ведь главное для Кутузова – не только военачальника, но и дипломата, государственного деятеля – была не тяжесть нанесенных противнику потерь, а скорейшее заключение мира и вывод Османской империи из войны. 
И мир был подписан – всего за 20 дней до начала вторжения Наполеона. При том, что Михаил Илларионович еще и смог получить для России приятный «бонус» – Бессарабию. В этом смысле не будет большим преувеличением сказать, что своим полководческим и дипломатическим талантом Кутузов во многом решил исход Отечественной войны 1812 года еще до ее начала, исключив из числа потенциальных союзников Франции свыше сотни тысяч турецких штыков. В случае удара которых с юга ход этой войны мог стать намного тяжелее для нашей страны…

***

Впрочем, даже несмотря на все успехи русского оружия против турецкой армии под кутузовским руководством, первые месяцы наполеоновского нашествия стали для нашей армии очень тяжелыми. Численное превосходство неприятеля усугублялось еще и тем, что три русских армии на западных рубежах были во многом автономны. 
Широкие круги российского общества с каждым днем все громче требовали назначения главнокомандующим самого опытного полководца страны – Кутузова. Которого после победы над турками и вторжения французов царь перевел поближе к себе, назначив командовать обороной Петербурга.
Указ о назначении популярного полководца был подписан 20 августа 1812 года. Спустя 9 дней Михаил Илларионович прибыл в армию и принял командование. Неистовых патриотов, клеймивших прежнего командующего, Барклая де Толли, «трусом» (а то и «предателем») за вынужденное отступление со сдачей противнику ряда территорий, ожидало разочарование. По сути, Кутузов продолжил ту же линию, поскольку она была единственно возможной и правильной в той ситуации.
В тогдашней русской армии было немало талантливых генералов – Раевский, Багратион, Ермолов. Многие нередко критиковали Кутузова за его избыточную осторожность. Но это был спор тактики и стратегии. 
По своему гениальным тактиком был Наполеон. Ему приписывают слова: «Главное – ввязаться в бой, а там посмотрим!». Действительно, за свою долгую карьеру полководца он начал терпеть поражения в битвах только в России, да и то лишь под конец кампании.
А вот Кутузов был именно Стратегом – с большой буквы. Потому и переиграл своего противника с меньшими силами. Да, Михаилу Илларионовичу приходилось идти на жертвы. Главная из которых – вынужденная сдача Москвы без боя, с целью сохранить армию. Но в итоге Первопрестольная превратилась для французского императора в смертельную ловушку, из которой ему пришлось срочно бежать с наступлением холодов. При этом на себе испытав верность собственных слов о том, что «для победы нужны три вещи – деньги, деньги и еще раз деньги!». 
Собственно, денег – и привезенных с собой, и награбленных на оккупированных российских территориях – у французов было достаточно. Но вот возможность что-то за эти деньги купить (или хотя бы отобрать) Кутузов своей стратегией у врагов отобрал. Французских фуражиров и интендантов подстерегали и взявшиеся за оружие крестьяне, ушедшие в партизаны и посланные в тыл врага армейские подразделения, вроде гусар Дениса Давыдова. 
Нет, русская армия и после Бородина наносила врагу урон, но ее удары были больше точечными. Как бой у Малоярославца, заставивший Наполеона отступать по уже разоренной его грабительским наступлением к Москве Смоленской дороге. И прежняя «Великая армия», насчитывавшая почти 700 тысяч бойцов, все больше превращалась в толпу голодных, страдающих от холода и болезней, деморализованных людей, думавших уже не о победе, а лишь о том, как остаться в живых. В итоге обратно через Березину удалось уйти всего 16 тысячам французов – остальные либо погибли, либо, в лучшем случае, попали в плен…

***

За свою оказанную Отечеству неоценимую помощь Кутузов после победы над французами получил высшую, 1-ю степень ордена святого Георгия, став десятым по счету награжденным этой самой почетной для военных наградой, которой за всю историю ордена были удостоены всего 25 человек. А также стал первым (и одним из четырех) в истории полным георгиевским кавалером. Право, в сравнении с этим отличием даже графское и княжеское достоинство, в которое Михаил Илларионович был также возведен, выглядит не столь уникально. 
Стратегом с большой буквы победитель Наполеона оставался и после изгнания французов с российской земли. Потому Кутузов и был против продолжения широкомасштабной кампании против Франции, считая, что полученной трепки врагу достаточно. А добивать его окончательно будет стоить не только жизней русских воинов, но станет еще и хорошим подарком Англии, не меньшего (если не большего) противника России в обозримом прошлом. Как показала история – и в будущем.
Конечно, как военный человек, Михаил Илларионович должен был выполнять приказ царя. Но сколь-нибудь судьбоносного смысла в ней он уже не видел. Между тем, фельдмаршалу было уже 67 лет – очень значительный по тем временам возраст… 
Формально причиной смерти великого российского полководца в прусском городке Бунцлау 28 апреля 1813 года стала простуда, перешедшая я «нервическую горячку, осложнённую паралитическими явлениями» – как сформулировали диагноз тогдашние эскулапы. Но, как справедливо замечал другой русский гений, Лев Николаевич Толстой в романе «Война и мир», уходу из жизни полководца способствовали и куда более существенные моменты.
«Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.»
Прах спасителя России от наполеоновского нашествия вот уже почти 210 лет покоится в Казанском соборе Петербурга, самой почетной усыпальнице страны в дореволюционные времена. Память о Кутузове продолжает жить в сердцах всех настоящих патриотов нашей страны.

Художник: Д. Белюкин.