Технику с консервации отнимут у барыг и отправят бойцам СВО

Замглавы Совбеза РФ Дмитрий Медведев озаботился мобилизацией автомобильной, гусеничной и другой техники, а также катеров для нужд СВО.

«Журналисты высказываются, военкоры о том, что в различных регионах нашей страны находится много конфиската у браконьеров, контрабандистов и других нарушителей. И это техника, которая может быть использована в зоне военной операции», — заявил чиновник.

Ранее «СП» писала об острой нехватке катеров и лодок в Херсонской области, из-за чего гибнут наши бойцы, а также ограничены диверсионные действия ВС РФ на правом берегу Днепра.

Решить вопрос Медведев поручил Генпрокуратуре, ФСБ, таможне и Росимуществу совместно с региональными властями. Он отметил, что решение должно быть принято на федеральном уровне, так как «за реализацию конфискованных объектов отвечают федеральные ведомства».

О странной ситуации с дефицитом техники в зоне СВО в последнее время говорят многие. В частности, член комитета Госдумы по обороне Дмитрий Кузнецов попросил премьер-министра Михаила Мишустина запретить Росрезерву продавать бизнесменам старую военную технику.

«Нужно это остановить», — возмутился политик, имея ввиду технику, хранящуюся на консервации. Росрезерв продает старые УАЗики близкому кругу бизнесменов, а те потом втридорога сбывают их родственникам мобилизованных, утверждает депутат.

О том, что нужно проверить Росрезерв из-за проблем с материально-техническим и вещевым обеспечением военнослужащих минувшей осенью — в период частичной мобилизации, заявлял член СПЧ при президенте РФ, глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.

Сравнительно недавно множество объявлений о продаже военной и околовоенной техники были размещены на портале РосРезерв.рф. В настоящий момент сайт недоступен, а домен выставлен на продажу. Общественная кампания пристыдила коммерсантов от войны?

— Самая большая потребность в зоне СВО в колесной технике, причем в любой — от легковой до «Камазов», — говорит военкор Тимофей Ермаков. — Лично я, собрав средства с подписчиков, отправил на фронт семь машин — «буханки» и «Нивы». А вот знакомые мотострелки с херсонского направления жаловались весной, что «Камазы» у них есть, но резина на них совершенно лысая.

Они прислали фото своих авто — там протектора нет вообще. На них невозможно работать, во время дождей они никуда не проедут. Минобороны приняло заявку, но когда она будет исполнена, неизвестно. И чтобы закрыть потребности в резине на все девять их «Камазов» нужно было 1,5 млн рублей. По месту призыва им помочь не смогли, пришлось собирать вместе с подписчиками на резину.

Мобильная колесная техника, особенно с высокой проходимостью, спасает жизни людей. Это эвакуация раненных, подвоз на передовую боекомплекта, питания, всего необходимого. Некоторое время назад странный бюрократический запрет на оформление гражданских автомобилей был, наконец, снят. Теперь они официально ставятся на баланс подразделений.

При этом надо понимать, что колесная техника — это своего рода «расходник». Вспомните, когда мы только начинали насыщать войска беспилотниками, сразу сообщалось, что БПЛА живет условно неделю. К нему надо относиться как к патронам и снарядам и не надеяться, что однажды поставленный дрон будет исправно служить до конца войны.

«СП»: До недавнего времени техникой, снятой с консервации, открыто «барыжили» на сайте РосРезерв.рф. Теперь его прикрыли…

— При этом на других ресурсах по-прежнему можно купить, например, «Мотолыгу» — армейский тягач МТ-ЛБ. Надо принять чисто бюрократическое решение о расконсервации такой техники и поставках на фронт. Когда я служил в 2010 году, у нас «шишиги» (ГАЗ-66), которые хранились в масле, буквально распиливали вдоль и отправляли на металлолом.

А ведь эти автомобили могли служить еще долгие годы… Тогда министром обороны был Сердюков. Его реформа армии была ужасна. При этом тогда мы не думали, что однажды начнутся такие масштабные боевые действия. Хотя Россия — не Швеция или Новая Зеландия и должна быть всегда готова к войне, как к высшей форме политики.

«СП»: Видимо, по причине реформ Сердюкова Минобороны теперь и не в состоянии закрыть все потребности армии…

— Понятно, что волонтеры подключаются всегда, на всех войнах. Так было и в Великую Отечественную. У меня на Родине в Подмосковье на одном из домов висит мемориальная доска о том, что жильцы этого дома скинулись на танк. Известно и о множестве других подобных примеров, когда люди на свои средства покупали, например, гаубицы или другое вооружение.

Но перевод войны в формат «народной» имеет и обратную сторону медали. Такое ощущение, что раз общество может закрыть какие-то потребности, то государству необязательно стараться самому. Это неправильно, мы можем только помогать. Если начнется инфляция (она уже началась с ростом курса доллара — авт.), возможности граждан начнут иссякать.

В настоящий момент объем добровольной помощи фронту в России идет по восходящей. И это отлично. А вот на Украине все наоборот. Там начиналось все достаточно мощно, а теперь (я мониторю информацию о подразделениях ВСУ) становится все хуже и хуже, многие ругаются, что денег собирается все меньше. Видимо, экономическое положение Украины совсем плохое.

— Повсеместно не хватает автотранспорта, — подтверждает координатор добровольческого движения «Интербригады» Юрий Староверов. — Бойцы скидываются на какую-нибудь убитую «Ниву», а потом ремонтируют и заправляют за свой счет или получают автотранспорт от волонтеров.

Не хватает «Камазов» и «Уралов», а также запчастей и колес к ним. В целом наблюдается подход в снабжении техникой — машину вам дали, дальше как хотите. Мужики как-то выкручиваются, но это отнимает и время, и силы, техника часто простаивает, ремонтируясь своими силами в полевых условиях. На фронте рады и списанным давно «шишигам» и «буханкам».

«СП»: А что с боевой техникой?

— Не хватает машин типа БМП и БРДМ, которые прикрывают штурмовые и эвакуационные группы. А это не только потеря мобильности, но и увеличение потерь, порой значительное.

Не хватает танков, а значительная часть из тех, которые приходят с хранения, старого образца и без динамической защиты, которая значительно повышает выживаемость экипажа. Сейчас российские волонтеры занимаются изготовлением элементов динамической защиты для танков (один комплект — около 300 элементов), производят башенные ключи, закупают запчасти.

Не хватает САУ, артиллерийских орудий и снарядов к ним, минометов и мин. Для имеющихся орудий не хватает буссолей. Бывает, что одна на 5−7 орудий. А как наводиться и корректировать огонь? Стрельба «куда-то туда» — это пустой расход снарядов, имитация боевой работы. Инженерные машины также в остром дефиците. А ведь это все «база» общевойскового боя.

В войсках есть ещё множество специфических потребностей, включая современные платформы аэроразведки, мобильный легкий автотранспорт типа багги и квадроциклов, бронированные катера как для личного состава, так и безэкипажные, боевые системы поддержки танковых подразделений, системы ПТУР, роботизированные платформы разминирования, дистанционного подрыва.

Словом, не хватает всего. И это разговор только о технике, не касаясь систем управления войсками, связи, вооружения, амуниции, средств РЭБ.

«СП»: Прокуратуре и ФСБ уже дали поручение разобраться с торговлей боевой техникой, которая странным образом не прекращается…

— Те армейские чины, которые продают коммерсантам с хранения военную технику, совершают уголовное преступление. Они должны понести наказание, а техника должна быть возвращена армии и отправлена на фронт.

Сегодня победить числом нельзя, можно только умением. А это организация, насыщение техникой, обучение личного состава, что сегодня требует смены оказавшегося неготовым к управлению армией руководства военного ведомства.

По мнению гендиректора Института региональных проблем Дмитрия Журавлева, проблему необходимо решать на уровне госполитики.

— России всегда хватало танков, но часто было недостаточно тягачей, заправщиков и т. п. Поэтому в 1941 году, оставляя, Белоруссию, мы были вынуждены бросить множество танков, так как их просто нечем было заправлять. Продать тягач всегда выгодней, чем использовать его на войне. Поэтому Медведев и привлек к решению проблемы Генпрокуратуру и ФСБ. Этот вопрос может решиться только на государственном уровне.

Видимо, с техникой та же ситуация, что и с обмундированием, которого не было для мобилизованных, но зато его можно было купить в военторгах. Гримасы рыночной экономики. Если передавать рынку вопросы обеспечения Вооруженных сил, примерно так и должно быть. Потому что коммерсанты будут использовать технику так, как выгодно им, чтобы выручить как можно больше денег. В этом и состоит смысл деятельности бизнеса.

«СП»: Это стало очевидны лишь полтора года назад?

— Это как раз нормально. То, что решились покуситься на «святые принципы рынка» хотя бы через полтора года — уже достижение. Ведь в феврале 2022-го казалось, что через три дня мы будем в Киеве. Зачем трогать рыночные механизмы, если после победы они опять вступят в действие? Другое дело, что это можно было сделать сразу, как только стало ясно, что СВО затянется. Например, в Германии в случае войны используют чрезвычайные меры — поперек интересов бизнеса.

А теперь выяснилось, что совместить рынок и войну на рыночных принципах нельзя. Выгода бизнеса и интересы государства не совпадают по времени. Бизнес живет ради прибыли, его не интересуют стратегические задачи. И пусть — но не надо его пускать в сферы, где решаются стратегические задачи. Решиться на такое было трудно. Я, кстати, не уверен, что мы решились окончательно изменить ситуацию. Пока лишь выдано обещание. Посмотрим, как эти намерения будут выполняться.