«В эту ночь решили самураи перейти границу у реки…»: бои у озера Хасан, предпосылки и уроки

С 29 июля по 11 августа 1938 года в самой южной части советского Дальнего Востока шли ожесточенные бои с японскими войсками. Победа была достигнута, однако, ход боевых действий показал и немалые недостатки в подготовке частей Дальневосточного фронта…

Именно по мотивам этих событий в вышедшем на экраны страны летом 1939 года популярном фильме «Трактористы» впервые прозвучала любимая и по сей день песня «Три танкиста», где в сжатой форме как раз и рассказывалось о боях на берегах дальневосточного озера. Четвертый куплет песни повествует о начале конфликта:

На траву легла роса густая,
Полегли туманы, широки.
В эту ночь решили самураи
Перейти границу у реки…

Несмотря на то, что истории боев на Хасане уже больше 80 лет, и они, по понятным причинам, оказались в значительной мере «в тени» куда более крупных и судьбоносных сражений Великой Отечественной, интерес к ним не утихает и поныне. В том числе, как нетрудно догадаться, и у «лучших друзей» – что СССР, что России, что находящихся за рубежом, что в составе доморощенной «пятой колонны».
Например, Кота Касахара, позиционирующий себя в качестве «историка тех событий», изо всех сил пытается представить их в качестве лишь некого «недоразумения». И, соответственно, «самодеятельности» находящегося в Маньчжурии японского командования, при том, что ну практически все высшее руководство Японии, включая императора, якобы «категорически возражало» и, вообще, было настроено к СССР крайне миролюбиво.
Тем более Японии будто бы была «невыгодна война на два фронта» – против Китая (кстати, ну очень показательный пример вышеупомянутого «миролюбия») и Красной Армии. Ну а что спустя три с половиной года японские «миролюбцы» без малейших сомнений открыли «второй фронт» против куда более мощных, чем у СССР (на Тихом океане, во всяком случае) армии и флота США – ну так «это другое», видимо…   
Правда, достойный историк отчего-то упускает несколько важнейших моментов. Если даже допустить, что хасанский инцидент был некой партизанщиной командования японской армии на континенте, то почему по его итогам виновные в этой партизанщине не понесли никакого наказания? 
Ведь они же вроде бы нарушили волю самого императора, чье имя японцами тогда произносилось с обязательной приставкой «божественный». А самое обычное выражение неудовольствия микадо в отношении офицеров, не исключая и самых высших рангов, обычно влекло за собой, без всякого судебного вердикта, добровольную «сэппуку» (более известный термин – харакири, ритуальное самоубийство) со стороны виновного.
Каким образом заигравшиеся в войну японские генералы могли манипулировать вполне себе гражданскими чиновниками МИДа, которые в лице его главы и посла в СССР еще 15 июля выдвинули Москве унизительное требования убрать пограничные посты с советской территории западнее озера Хасан, объявив ее «принадлежащей государству Маньчжоу-Го»? То есть, по сути, самой Японии, для которой маньчжуры были не больше, чем удобными «прокси» для проведения своей агрессивной политики.
Перемирие после интенсивных боев тоже было достигнуто дипломатическим путем, что без ведома и согласия японского императора было бы просто невозможным.

***

Еще большую «пургу» несут доверчивым читателям авторы небезызвестного пропагандистского ресурса «Свобода». Тут больше делают акцент на то, что бои у озера Хасан – «провокация Сталина». Который, правда, отчего-то решил перед ее началом «уничтожить 85% командных кадров советских частей на Дальнем Востоке». Видимо, для гарантированного успеха. Хоть бы уж договорились о том, какую именно клевету двигать в массы, а не давать её в откровенно взаимоисключающем лживом коктейле.
Еще среди перлов этой откровенной галиматьи – пассаж о «троекратном преимуществе в силах на Дальнем Востоке Красной Армии». Это при том, что численность только Квантунской армии к 1937 году составляла 350 тысяч человек (к Великой Отечественной она дошла до миллиона), а Дальневосточная армия РККА в том же году насчитывала всего 83 тысячи. К тому же размещенных на границе длиной несколько тысяч километров. 
В итоге, даже после образования в 1938 году Дальневосточного фронта с увеличением численности бойцов на сотню тысяч в район озера Хасан оперативно смогли стянуть не более 15 тысяч человек (и то лишь под конец боев) – увы, наличная сеть дорог (точнее их почти полное отсутствие) не позволяла производить масштабные и быстрые переброски войск.   

***

Конечно, японцы готовились к провокации на Хасане очень тщательно и долго. Да и сами события конца июля – начала августа 1938 года получили широкую известность отнюдь не из-за формальной японской провокации – но из-за мощного ответа на него советской стороны. 
А так случаи наглого нарушения государственной границы японскими военными, численностью порой до нескольких сот человек, отмечались на этом участке минимум с 1935 года. Просто справляться с ними до поры, до времени получалось силами одних лишь пограничников, вытеснявших, как пишут историки, японских солдат на их территорию. Правда, такие «вытеснения» нередко заканчивались весьма интенсивной стрельбой – с десятками погибших у каждой из сторон. 
Но Москва все же предпочитала рассматривать такие вполне себе полноценные «бои местного значения» в формате «пограничных инцидентов». Потому что в отличии от бредовых фантазий «историков» со «Свободы» и других подобных ресурсов, воевать с Японией руководство Советского Союза не имело ни малейшего желания. 
В первую очередь, потому что отдавало себе отчет о необходимости прикладывать все силы для успешной обороноспособности западной границы, к которой приближались войска Гитлера, вскормленного западной «демократией» и, в первую очередь, для того чтобы использовать в качестве тарана против первого в мире государстве рабочих и крестьян.
В 1938 году, кстати, Вермахт оказался еще ближе к советским границам – после аннексии Судетской области Чехословакии в марте и последующей фактической оккупации всей страны. А что немцами была еще не захвачена Польша, так, по большому счету, для начала войны с СССР это было и необязательно! Поляки ведь начиная с середины 30-х годов спали и видели, как пойдут на «большевиков» единым фронтов с мощными немецкими союзниками, о чем были достигнуты и предварительные договоренности на уровне, как минимум, министров обеих стран. 
А что потом Гитлер решил поглотить Ржечь Посполиту в сентябре 1939 года вместо использования ее в качестве сателлита, могущего претендовать хотя бы на объедки с барского стола, так ведь немецким солдатам требовалось найти поместья со славянскими рабами не только на советской территории. Тем более что «польские союзники» от фюрера никуда не делись – к 1944 году число поляков в войсках Третьего Рейха достигло 450 тысяч человек.
С другой стороны, Япония вместе с Германией еще в середине 30-х подписали «антикоминтерновский (по сути – антисоветский) пакт», предусматривавший координацию антикоммунистической политики и даже возможность оказания друг другу военной помощи. Так что даже просто отвлечение сил РККА Японией, пусть и без намерения (пока!) развязать полномасштабную войну, все равно приносило немалые «бонусы» Берлину, ослабляя нашу группировку на западных границах.
А вот самой Японии Советский Союз сколь-нибудь реального ущерба нанести не мог в принципе. Армад дальних бомбардировщиков, вроде имевшихся у Англии и США, в РККА не было, Тихоокеанский флот в то время не имел в своем составе ничего мощнее нескольких подводных лодок и эсминцев, при том, что японцы могли выставить в ответ десятки только тяжелых крейсеров, линкоров и авианосцев. Так что добраться до японских островов бойцам Красной Армии просто «не светило», даже при самой большой удаче в сухопутных сражениях.
Зато в японских правящих кругах постоянно конкурировала «морская» и «сухопутная» партии, предусматривавшие основное направление колониальной экспансии, соответственно, на бассейн Тихого Океана и азиатский континент. Начавшееся еще в начале 30-х годов вторжение в Китай – это пример как раз победы линии «сухопутной» партии, «армейцев» вопреки позиции «моряков». 
Надо ли объяснять, насколько бы дополнительно «поднялись акции» «сухопутчиков» при дворе микадо, если бы им удалось нанести откровенную пощечину СССР, отхватив у него пусть даже символический кусок территории и доказав тем самым слабость его Вооруженных сил на Дальнем Востоке?

***

Кратковременный успех агрессоров в боях на Хасане и был вызван, в первую очередь, тем, что советское руководство поначалу предполагало в японской атаке 29 июля 1938 года лишь очередную провокацию. Поэтому ее первоначально и отражали одни лишь пограничники, да еще с выполнением множества инструкций, вроде запрета стрельбы на сопредельную территорию, во избежание дипломатических скандалов.
Но когда японцы были выброшены с захваченных ими высот Заозерная и Безымянная, в атаку на наших бойцов пошли уже два японских полка. В итоге, после тяжелейших потерь, наши бойцы отступили, а японцы принялись всерьез обустраивать стратегически важные пункты. Так что благодаря близко расположенным железнодорожным линиям и шоссейным дорогам начали завозить туда бетон для добротных ДОТов и бронеколпаки. Заодно стянув и больше 20 тысяч солдат.
С нашей стороны узкая полоска Посьетского района между границей и морем, на рубеже с современной КНДР, не имела не то, что железнодорожного сообщения, но даже и дорог с твердым покрытием. Зато в изобилии было речушек, болот, кустарников и другой труднопроходимой местности.
Так что хотя ответные удары спешно переброшенной к границе 40-й дивизии РККА и начались уже 1 августа, но к решительному перелому они не привели. Наоборот, атаки в лоб на труднопроходимых участках привели к немалым потерям с нашей стороны – до нескольких десятков танков (добрая половина которых сломалась еще на марше) и 40% командного состава, не считая сотен погибших и тысяч раненых красноармейцев.
Сражение перешло в фазу позиционных боев – в основном в виде артиллерийских дуэлей, при том, что численность пушек и минометов у сторон была сопоставимой. 
Командующий Дальневосточным фронтов маршал Блюхер оказался, мягко говоря, «не на высоте». А его начштаба, комбригу Штерну, опытному военачальнику, получившему свежий и богатый боевой опыт во время боев в Испании, непосредственно руководившему войсками близ Хасана, не позволяли перейти к решительным действиям.
Да и, что греха таить, слишком много «одновременных командующих». Среди которых было и руководство Наркомата обороны, и Блюхер, и приехавшие в его ставку еще в июне представительная комиссия из Москвы, в числе которой был, например, грозный начальник Политуправления Красной Армии Мехлис.
Наконец, 4 августа Нарком обороны Ворошилов и начальник Генштаба Шапошников Приказом НКО № 0071 предписали перевести в полную боевую готовность войска Дальневосточного Краснознаменного фронта, Забайкальского округа, тем самым, санкционировав использование всех необходимых сил и средств для нанесения поражения агрессору. Заодно было указано перестать оглядываться на прежнюю «боязнь провокаций», в частности, войскам РККА разрешили для нанесения фланговых ударов по японцам, заходить на территорию Маньчжурии.
После выхода этого документа наше командование более не медлило и предприняло крайне эффективные меры против засевших на Заозерной и Безымянной японских агрессоров. Правда, решающим фактором, вопреки сюжету упоминавшейся выше песни о «Трех танкистах», стал все же не удар наших танковых подразделений, а точное и массированное применение авиации. 
Особенно шести однотонных и дюжины 500-килограммовых ФАБов, сброшенных с тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 по японским позициям, не считая множества более мелких 50 и 100-килограммовых бомб, размещенных на средних бомбардировщиках СБ.
После такого грамотного подавления позиций врага сопротивлялся он не долго, тем более что после тонных бомб в зоне их поражения и сопротивляться то было уже обычно некому. 
На отдельных участках советской территории японцы, правда, еще держались, но РККА, понимая всю бессмысленность их дальнейшего сопротивления, даже особо их и не атаковала, во избежание лишних жертв с нашей стороны. 
Данный расчет полностью оправдался – и японские дипломаты, первоначально предлагавшие в Москве перемирие на условии вывода наших пограничников со «спорной» территории, в конечном счете, были вынуждены согласиться на возвращение «доконфликтного» «статус кво». И после 11 августа оставшиеся в живых японцы убрались к себе восвояси.

***

Безусловно, в целом это была наша победа. С другой стороны, бои на озере Хасан выявили и множество серьезных организационных недостатков в боевой учебе и тактике принимавших участие в боях войск РККА. Так что 31 августа 1938 года состоялось заседание Главного Военного Совета, на котором был принят ряд важных оценок.
Среди прочего указывалось: «События этих немногих дней обнаружили огромные недочеты в составе ДКФ. Боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказалась на недопустимо низком уровне. Войсковые части были раздерганы и небоеспособны; снабжение войсковых частей не организовано. Обнаружено, что Дальневосточный театр к войне плохо подготовлен (дороги, мосты, связь). 
Хранение, сбережение и учет мобилизационных и неприкосновенных запасов, как во фронтовых складах, так и войсковых частях, оказались в хаотическом состоянии. Ко всему этому обнаружено, что важнейшие директивы Главного военного совета и НКО командованием фронта на протяжении долгого времени преступно не выполнялись. В результате этого недопустимого состояния войск фронта мы в этом сравнительно небольшом столкновении понесли значительные потери — 408 чел. убитыми и 2807 — ранеными. 
Эти потери не могут быть оправданы ни чрезвычайно трудной местностью, на которой пришлось оперировать нашим войскам, ни втрое большими потерями японцев. Количество наших войск, участие в операциях наших авиации и танков давало нам такие преимущества, при которых наши потери в боях могли бы быть намного меньшими... Причем процент потерь командно-политического состава неестественно велик — около 40%, что лишний раз доказывает, что японцы были разбиты и выброшены за пределы нашей границы только благодаря боевому энтузиазму бойцов, младших командиров, среднего и старшего командно-политического состава, готовых жертвовать собой…»

Были приняты и кадровые решения. Так, с должности командующего Дальневосточным фронтом был снят маршал Блюхер, сам фронт был ликвидирован и реорганизован на более мелкие (и более управляемые) структуры. 
Тем не менее, разгром японских агрессоров на озере Хасан на время охладил их боевой пыл, и до нового витка противостояния на дальневосточных рубежах, уже на реке Халхин-Гол летом следующего года, в Приморье наступило относительное затишье…