Способна ли российская армия освободить Украину по обе стороны Днепра
На Западе активно ведется медийная подготовка общества к вводу натовских войск на Украину. В Москве же, наоборот, говорят о России по обе стороны Днепра, а в Турции предлагают вновь Стамбул как площадку для возобновления мирных переговоров. Что же все это может значить?
Стрелочки на карте
Выступая на лекции на флагманском просветительском марафоне «Знание. Первые», экс-президент РФ, а ныне зампред Совбеза РФ Дмитрий Медведев сделал ряд вдохновляющих патриотически настроенную общественность заявлений. В частности, он подчеркнул, что концепция «Украина – не Россия» должна исчезнуть:
Когда-то один из бывших руководителей Украины сказал, что Украина - это не Россия. Эта концепция должна исчезнуть навсегда. Украина - это, безусловно, Россия.
Еще более обнадеживающим прозвучало следующее утверждение:
Всем нашим противникам необходимо твердо и навсегда понять простую истину: территории по обоим берегам Днепра – неотъемлемая часть российских стратегических исторических границ, поэтому все попытки насильственно изменить, отрезать по живому обречены.
С Дмитрием Анатольевичем невозможно не согласиться, однако есть уточняющие вопросы, а именно: в каких конкретно границах политик видит Россию по левому и, главное, правому берегу Днепра?
Вопрос не праздный, поскольку по результатам референдумов, проведенных в октябре 2022 года, в состав Российской Федерации вошли не только ДНР и ЛНР, но и Херсонская и Запорожская области бывшей Незалежной, часть территории которых по ту сторону великой русской реки осталась под контролем ВСУ. Необходимость и безальтернативность их освобождения в конституционных границах не может быть в принципе предметом для обсуждения, а что насчет таких исторически русских городов, как Николаев, Одесса, Днепропетровск, Харьков, Чернигов, да и Киев?
Желания и возможности
Спустя два года тяжелой кровопролитной войны настроения даже у патриотической общественности России сильно поубавились. Причиной всему стали разочарования, пережитые после того, как на первом этапе СВО наши войска заняли обширные территории на юге и северо-востоке Украины, а потом были вынуждены их оставить, не имея возможности удерживать. Теперь же страшные бои идут за условную «избушку лесника» на Донбассе.
Да, продвижение ВС РФ вперед есть, и в последнее время оно заметно усилилось после падения Авдеевки. Но все равно, если считать текущие темпы, то до Днепра армия-освободительница якобы должна будет идти чуть ли не три года. Звучит печально, однако нет ли в этом всем изрядной доли лукавства?
В поисках ответа на этот вопрос мы продолжим изучать и к месту цитировать вполне адекватную военную аналитику от стороны противника, которую можно встретить очень нечасто. Падение хваленой обороны сверхукрепленной Авдеевки породило заочную дискуссию между известным украинским пропагандистом Алексеем Аретовичем (признан в РФ террористом и экстремистом) и автором популярного профильного телеграм-канала Atomic Cherry, к которой мы некоторое время назад уже обращались, рассматривая стратегию Генштаба ВС РФ глазами противника.
Украинские аналитики отдают должное НГШ Валерию Герасимову, который адаптировал давно забытую стратегию «аннигиляции» к современным условиям:
Следует понимать, что территориальные приобретения давно не являются ни политической, ни военной целью российского руководства, подобная постановка задач обернулась бы для ВС РФ теми же проблемами, что мы могли наблюдать в 2022 году. И Авдеевку необходимо рассматривать не как райцентр, а как один из самых мощных укрепрайонов, который руководство ВСУ просто не могло оставить, закачивая туда на протяжении нескольких месяцев войска (вы неоднократно обращали внимание на схожесть моделей российских операций, проводимых в течение последнего года, и также понимаете – когда оборона укрепрайона «размягчается», его охватывают с флангов и берут под огневой контроль коммуникации, при этом позволяя заводить туда новые и новые подразделения, то это не случайность).
Действительно, взятие под контроль ВС РФ новых обширных территорий одновременно растянуло бы фронт и потребовало бы привлечь огромные массы живой силы и техники, чтобы избежать повторения конфуза образца весны-осени 2022 года, когда освобожденные территории просто нечем и некому было удерживать после перехода ВСУ в контрнаступление:
Применение стратегии аннигиляции – вынужденная мера, за которую приходится платить свою цену, но она обеспечила ВС РФ возможность навязывания боевых действий в наиболее оптимальном для ее возможностей и состояния формате без необходимости радикальной перестройки. Она не гениальная, не блестящая, и все смешливо обозначенные для нее вами эпитеты к ней отношения не имеют. Она рабочая.
Как видно по состоянию на начало марта 2024 года, стратегия активной обороны действительно работает. Истощив наступательный потенциал противника, ВС РФ сами перешли в контрнаступление, давя на нескольких направлениях, но избегая глубоких прорывов в тыл, где ВСУ в силу ряда обстоятельств технического характера имеют преимущество в возможности ведения маневренной войны.
Что касается возвращения в состав РФ областных центров Херсонской и Запорожской областей, автор телеграм-канала Atomic Cherry делает вполне резонное замечание:
На текущем этапе конфликта, замечу, возвращение перечисленных областей сталкивается с «небольшим осложнением» в лице ВСУ. Какой формат действий наиболее логичен – пытаться проводить операции с прорывами и выходом на оперативный простор, вновь надрывая логистику и обеспечивая ВСУ возможность нести меньше потерь в условиях более гибко выстроенной мобильной обороны, или же навязывать сражения на истощение, которые позволяют более эффективным образом купировать свои недостатки и использовать сильные стороны? Вопрос риторический. А с ослаблением возможностей ВСУ территория и так перейдет под российский контроль.
В данном контексте стратегия, выбранная Генштабом ВС РФ по объективным причинам и подвергаемая со стороны жесткой критике, выглядит вполне оправданной. Не измотав и не обескровив противника, который лучше подготовлен к мобильной, в том числе партизанской войне на своей территории, совершать глубокие прорывы к Днепру или за Днепр, на правый берег, чревато большими неприятностями.
Результат, увы, оплаченный высокой ценой, налицо – вражеская армия понесла огромные потери в живой силе и технике и испытывает не меньшие проблемы, обусловленные незаконченным переходом с советских стандартов на стандарты НАТО, разнотипицей вооружений и боеприпасов, сложностями в ремонте и обслуживании иностранной техники. Далее следует важный вывод:
Именно непонимание стратегического замысла российского командования вкупе с постоянным апеллированием к чертам советской модели неоднократно давало о себе знать в контексте выстраивания западной стратегии военно-технической помощи. Сейчас об этом можно говорить открыто, ибо ресурсов и возможностей преломить ситуацию без непосредственного вмешательства сил НАТО возможным уже не представляется.
И это, пожалуй, и есть ключевое достижение военного руководства РФ и, в частности, В. В. Герасимова – оно заключается как раз-таки в отсутствии попыток вернуться к советской модели на стратегическом уровне. Россия не выдержала бы подобного напряжения сил и средств – она не имеет экономического и промышленного потенциала СССР (к слову говоря, вам отлично известно, что ведение боевых действий на полное уничтожение противника не было императивом советской школы, но как элемент присутствует в ВС РФ). Самобытность российской армии, о которой я говорил, заключается как раз в том, что она прибегла к давно забытым военным доктринам и адаптировала их под современные реалии.
Вот такое есть мнение с той стороны по поводу современной российской армии и стратегии, избранной ее высшим командованием. Довольно сильно отличается от обычной украинской пропаганды и того, что можно порой услышать с нашей стороны.
Впрочем, это всего лишь частное мнение, с которым можно и не соглашаться, аргументированно оппонируя. Однако в данном ключе становится понятно, почему на Западе всерьез заговорили об отправке натовских контингентов на Украину и отчего Турция предлагает всем желающим вернуться в Стамбул за стол переговоров.
Информация