Россия при Путине готова более активно участвовать в международном политическом процессе, однако действительно ли Россия готова представлять интересы беднейших и наименее развитых стран?
Корреспондент Гамаль Нкрума пытался разобраться в процессах борьбы за власть на саммите «большой двадцатки», который прошёл в Москве феврале. Саммит дал толчок новой череде споров по проблеме развития стран, а также продемонстрировал намерения бывших колониальных «королей» и дальше контролировать деятельность своей бесправной неоколониальной «прислуги».
РОССИЯ ВО ГЛАВЕ G20. Слаборазвитым странам Африки и Ближнего Востока, которые борются с пережитками западной системы многопартийной демократии и политического плюрализма, не помешают влиятельные союзники у власти, особенно если эти союзники обладают властью в бывшей сверхдержаве. «Главную задачу российского председательства мы видим в том, чтобы сконцентрировать усилия «двадцатки» на разработке мер, стимулирующих экономический рост и создание рабочих мест», — заявил Президент России Владимир Путин в своем обращении по случаю начала председательства России в «Группе двадцати».
Президент Путин вернулся в Кремль, вступив на должность президента 7 мая 2012 года и став четвёртым президентом России. При этом он же являлся и вторым президентом в период с 2000 по 2008 год. Путин прочно удерживает власть, что не может не впечатлять, даже несмотря на связанное с этим недовольство и скрытую критику в отношении его авторитарного стиля управления страной.
Саммит «Группы двадцати» (G20) в Москве в полной мере продемонстрировал реакцию мировой общественности на усилившееся влияние России. Кремль подготовил и опубликовал на официальной Интернет-странице саммита шестистраничный документ в адрес стран-членов G20. Опубликованная Кремлём программа по возрождению глобальной экономики не является официальной платформой для работы G20, однако с её помощью Москва привлекла к себе пристальное внимание мировой общественности.
Москва достаточно долго игнорировала неудобные ей строгие правила Большой геополитической игры. Или же нет? Официально Россия пытается избежать своего участия в этой опасной игре. У современной России капиталистического покроя осталось совсем немного времени, чтобы решить, как рационально распорядиться своими огромными ресурсами. Руководство страны очень хорошо понимает, что Россия – лишь один из элементов расстановки сил в новом сложном мире, где сверхдержавы более не существуют. Это понимает и сам Путин, несмотря на все его бравады и нарочитое поведение а-ля мачо.
Допустим, что международное влияние России действительно возрастает. Но давайте не будем забывать о горьком примере Сирии. Россия имеет в своем распоряжении пару сильных карт, но это явно не козырные карты.
Тезис о якобы существующей связи между подъёмом России в качестве мировой державы и её процветанием можно подкрепить, сравнив относительные показатели разницы в доходах населения, с одной стороны, промышленно развитых стран и развивающихся стран, таких как Россия, Китай, Индия и Бразилия (страны БРИК), с другой стороны, слаборазвитых стран. Я намеренно не упомянул Южную Африку в качестве члена БРИК, поскольку считаю, что её членство в БРИК носит скорее косметический характер. Россия всегда яро критиковала неспособность Запада сформировать видение системы, которая должна прийти на смену неоколониальной политике в отношении беднейших и наименее развитых стран. В то же самое время сама Россия часто подвергается критике на международных переговорных площадках за то, что в зоне её внимания гораздо чаще оказывается Восток и Запад, нежели Юг.
Россия будет принимать саммит G20 в Санкт-Петербурге 5 и 6 сентября 2013 года. Это шанс для Путина продемонстрировать готовность России участвовать в глобальных политических процессах. Россия владеет огромными запасами природных ресурсов и является шестой по размеру экономикой в мире. Однако острые внутриполитические проблемы, которые Путин вынужден решать у себя дома, будучи Президентом, оставляют в его распоряжении лишь необходимый минимум времени для разъяснения и защиты позиции России зарубежом.
ДЕНЬГИ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ. В субботу G20 объявила о том, что она не собирается развязывать «валютную войну». Страны-участницы также приняли решение отложить согласование планов по сокращению долга ввиду хрупкого положения глобальной экономики. Примечательно, что впервые бóльшая часть времени была посвящена обсуждению вопросов евро и Китая, а не доллара.
Корпоративные гиганты Европы все меньше и меньше привязаны к своим сжимающимся рынкам. Европа вынуждена делать тяжёлый выбор, несмотря на набирающий обороты экономический кризис еврозоны и отсутствие единой позиции о том, как избежать окончательного поражения евро.
Плохие кредиты на балансе европейских банков, подобно холестериновым бляшкам, забивают сосуды континента, препятствуя нормальной циркуляции финансовых потоков. Политики из G20 являются ключом к решению этих проблем. G20 — это уникальная международная площадка для взаимодействия, куда входят состоятельные промышленно развитые страны, а также страны развивающихся рынков. Совокупная доля экономики стран-членов G20 составляет порядка 90 процентов от всей мировой экономики. Учреждения Бреттон-Вудской системы, в частности, МВФ, играют ключевую роль.
G20 на своей встрече отметила, что глобальный рост всё ещё слишком слаб, уровень безработицы во многих странах остаётся неприемлемо высоким», — заявила глава МВФ Кристин Лагард.
«Мы полагаем, что слухи о валютных войнах сильно преувеличены. Хорошие новости заключаются в том, что события вызвали сплочённость среди стран-членов G20, а не конфликт», — говорит Лагард. Можно ли считать такой поворот событий хорошей новостью для самых бедных? Действительно ли Запад верит в ценности, которые проповедует? Ответы на эти совершенно уместные вопросы очень важны для бедных, неразвитых стран.
Вопросы о взаимосвязи демократии и развития часто застают врасплох Западных политиков. Но им также следует уделять больше внимания происходящему на развивающихся рынках. Китай и Индия сумели добиться процветания без американского «Плана Маршала» и прочно занять позиции важных игроков, невзирая на безразличие Запада.
В прошлом году Китай сменил Японию в качестве второй крупнейшей экономики в мире. Ожидается, что приблизительно к середине этого века Китай и Индия займут первое и второе место соответственно в рейтинге крупнейших экономик мира, оттеснив США на третье место.
Глобальный экономический спад – это симптом затевающихся радикальных перемен. В Группу G20 входит США, Канада, Мексика, Бразилия, Аргентина, Великобритания, Франция, Германия, Италия и представитель от Европейского союза, Россия, Турция, Саудовская Аравия, Индия, Китай, Южная Корея, Япония, Индонезия, Австралия и Южная Африка. Группа G20 является, прежде всего, политическим союзом стран, несмотря на попытки выглядеть как объединение экономического толка. Обратите внимание, что, к примеру, Иран, не является членом Группы и размышлять о том, почему исламистская республика не стала членом этого эксклюзивного клуба великих и могучих, бессмысленно.
В G20 нет места аутсайдерам. На саммитах Группы интересы беднейших стран предположительно представляют развивающиеся страны, для которых взаимодействие с бедными и неразвитыми странами представляет огромный фронт работ.
Самые бедные и неразвитые страны постоянно обвиняют в неоколониальном устройстве и в политической двуличности из-за вмешательства Запада в жизнь. Они не привыкли открыто критиковать повестку дня развивающихся стран, таких как Бразилия, Китай и Индия. Но что именно представляет собой повестка дня развивающихся рынков, если таковая вообще существует, на площадках, подобных G20?
«Страны БРИК потребовали, чтобы крупные развитые страны обращали внимание на последствия проводимых ими денежных политик. Кроме того эти страны должны понимать, что проведение чрезмерно свободной денежной политики у себя в стране оказывает влияние на мировую экономику, особенно на экономику развивающихся стран. Развитые страны пообещали принять во внимание внешнеэкономические последствия их внутренней макро-экономической политики, особенно денежной», — заявил на саммите в Москве заместитель министра финансов Китая Чжу Гуаньао (Zhu Guangyao).
ВАЛЮТНЫЕ КОНФЛИКТЫ. «Мы все согласились с тем, что мы не будем развязывать валютную войну», — заявил на саммите в Москве министр финансов Франции Пьер Московичи. Его поддержали остальные представители финансовых министерств стран Запада. Президент Немецкого федерального Банка Йенс Вайдман выразил сильное беспокойство по поводу того, что некоторые правительства подрывают независимость своих центральных банков. Он также предостерёг против усиления роли политики в управлении курсами валют. По его мнению, «конкурентная девальвация» – это опасный шаг. «Валюты нельзя использовать как средство конкурентной девальвации. Страны не должны повторять ошибки прошлого, используя валюту в качестве оружия в экономическом противостоянии», — отметил министр финансов Великобритании Джордж Осборн. Таким образом Запад, с одной стороны, демонстрирует некую увлечённость темой валютных войн, с другой — первобытный страх перед возможностью новой валютной войны. В чем же причина такого поведения?
Некоторые считают, что ответ кроется в том, что кредитно-денежная политика во всём мире, и, в частности, на Западе, часто играет второстепенную роль в принятии решений. Денежный фашизм зародился и распространился в стенах Чикагской школы экономики. Его основы заложены в трудах Милтона Фридмана. Фридман знал, что термин «фашизм» не пользуется популярностью в мире, и поэтому использовал в названии этих трудов слова «Капитализм» и «Свободный рынок», пишет экономист журнала CounterPunch Джеймс Кеннеди в статье под названием «Темный век денег».
Чушь, скажете вы. Не совсем. «По задумке Фридмана монетарный фашизм должен использовать власть государства, чтобы поставить интересы финансового класса превыше интересов любых других форм деятельности (и ее выгодоприобретателей), а также выше интересов и самого государства. В демократических режимах и странах первого мира данная задача достигается с помощью применения таких инструментов как лоббирование, дотации на проведение кампаний, финансовые льготы, переход государственных служащих на работу в коммерческие структуры и наоборот (так называемый, эффект вращающихся дверей) и др. Таким образом государство вовлекается в процесс изменения законодательства, прекращения расследований/судебного преследования или создания налоговых лазеек в пользу финансового сектора. В конце концов, подобные действия приводят к подрыву суверенитета страны», — отмечает Кеннеди.
«Что касается остального мира, то здесь процесс подрыва государственных интересов и суверенитета реализуется с помощью деятельности МВФ, Всемирного банка и других глобальных монетарных агентств», — добавляет он. «Денежный фашизм предпочитает инвестировать в политику, нежели в капитал», — заключает Кеннеди. И именно этот аргумент является, на мой взгляд, ключом к разгадке всего происходящего на московском саммите группы G20.
Это также позволяет понять замешательство России. Путин действует исходя из предположения, что Россия имеет значительный вес в текущей расстановке сил. Само понятие обогащения вызывает различные ассоциации в различных культурах. Тем не менее, возможность процветания может являться не более чем фантастикой для большей части бедного населения планеты.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ХАОС. Попытки преодолеть текущий экономический кризис на Западе могут привести к развенчанию глобального мифа по поводу политической, финансовой и экономической повестки дня G20. Страны, находящиеся в худшем экономическом положении, вынуждены беспомощно наблюдать, как развитые и развивающиеся страны вместо того, чтобы использовать имеющиеся у них полномочия для решения проблем, используют власть, чтобы заполучить тёплое местечко. Перед Африкой, одним из беднейших континентов, стоит ряд серьёзных вызовов. Африка сильно разочарована тем равнодушием, с которым мировая общественность встречает её невзгоды и просьбы о помощи, даже в вопросах элементарной гуманитарной помощи. За континентом прочно закрепилась репутация общества, которое неспособно существовать в условиях многопартийной демократии и политического плюрализма.
«Ведущие СМИ изображают Африку как некий безнадёжный случай, как регион, в котором только и есть, что бесконечные войны, засухи и беспомощные дети. Такой образ создает иллюзию, что регион полностью зависит от подачек с Запада. Хотя на самом деле всё с точностью наоборот – это Запад зависит от Африки», — отмечает журналист-политолог Дэн Глэйзбрук. Негодование Африки по поводу подобной несправедливости быстро растёт.
Глэйзбрук постоянно вставляет палки в колёса Западного капитализма, очень точно характеризуя исконные проблемы постоянного отставания Африки. Так как же всё-таки проходит отбор стран для участия в Группе G20? Южная Африка является ведущей экономикой африканского континента, на её долю приходится четверть ВВП всего континента, 554,6 миллиардов долларов США в абсолютном выражении по состоянию на 2011 год по паритету покупательской способности. В мировой рейтинге страна занимает 25 место по объёму ВВП и 77 место по показателю ВВП на душу населения в размере 11 тысяч долларов США. Как уже упоминалось, Южная Африка также является членом БРИК, а также G20.
Но при всём уважении, может ли Южная Африка выражать интересы континента, на котором проживает миллиард человек? В самой Южной Африке проживает 50 миллионов человек, включая 5 миллионов потомков европейских колонизаторов. «Радужная нация» (“Rainbow nation”) является символом демократии и расовой гармонии, а сама Южная Африка имеет одну из самых либеральных и современных конституций в Африке и в мире. Африка стала первой страной континента, которая легализовала однополые браки, это произошло в ноябре 2006 года.
Однако по имеющимся оценкам в Южной Африке ежегодно подвергаются изнасилованиям 500 тысяч женщин, а по количеству изнасилований среди детей показатели Африки одни из самых высоких в мире. Более того Южная Африка входит в десятку стран с самым высоким показателем неравенства доходов, измеряемым при помощи коэффициента Джини (Gini). Вдобавок ко всему по оценкам Всемирного банка позиции «Радужной нации» в рейтингах по валовому национальному доходу и индексу развития человеческого потенциала отстоят друг от друга с огромным, одним из самых больших в мире, разрывом.
О чем всё это говорит нам в связи с подобным единоличным «представительством» Африки в Группе G20? А вот еще одна любопытная загадка: Саудовская Аравия представляет интересы всего арабского мира в Группе G20. ВВП на душу населения в нефтяном королевстве составляет 26,5 тысяч долларов США, что позволяет ему занимать 38 место в мировом рейтинге. Египет же, самую населённая арабскую страну, сочли не достаточно компетентной для участия в G20. Была ли Саудовская Аравия в этом случае выбрана наугад в качестве представителя арабского мира? А еще лучше задаться вопросом, что именно гарантировало королевству место в клубе «большой двадцатки»: религиозный авторитет и престиж, нефть или его финансовое влияние?
Группа G8 – это восемь западных наций плюс Япония, единственная нация с востока в группе августейших. Это страны, обладающие наибольшей экономической, политической и военной мощью, чей союз часто считают чем-то вроде глобального заговора международных властных элит.
Даже Китай, несмотря на то, что его экономическое влияние постоянно растёт, не может пробиться в этот эксклюзивный клуб «большой восьмёрки». Ряд отобранных стран из других уголков планеты всё-таки являются членами Группы G20, однако их членство носит ярко выраженный политический характер, несмотря на то, что объединение G20 претендует, в первую очередь, на решение экономических проблем. В целом членство в G20 сильно политизировано. Так, возьмём, например, Испанию, чья экономика занимает 13 место в мировом рейтинге, 5 место среди стран ЕС, 4 место в Еврозоне, а также 23 место среди наиболее развитых стран по индексу развития человеческого потенциала. ВВП Испании на душу населения составляет 33 тысячи долларов США, и, несмотря на всё это, страна не является членом Группы G20 в отличие от своих бывших южноамериканских колоний Аргентины и Мексики. Для сравнения ВВП Аргентины, которая является членом G20, составляет 716,4 миллиарда долларов США, по размеру экономики страна занимает 21 место в мире и 51 место по объёму ВВП на душу населения, который составляет 17 516 долларов США. Несмотря на всё это страны-члены G20 регулярно встречаются для обсуждения якобы важных финансовых вопросов.
Лично я нахожу все эти наблюдения по поводу состава Группы G20: географического распределения, идеологической ориентации и позиций, занимаемых в рейтинге по индексу развития человеческого потенциала – очень любопытными и разоблачительными. Скорее всего, у Группы G20 действительно есть своя миссия. Их постоянно подстрекают к принятию системы акционерного капитализма, которая доминирует в США. Им не стоит давать ложные надежды и невыполнимые обещания, особенно когда речь идёт о странах, находящихся в худшем экономическом положении.
