Генеральный вопрос

Вот только вопрос: возможно ли в условиях рыночной экономики и почти стопроцентной приватизации оборонно-промышленных отраслей промышленности воссоздать в России институт генеральных конструкторов?

Еще весной заместитель председателя правительства и глава Военно-промышленной комиссии Д. Рогозин потребовал от Минпромторга повысить статус создателей военной техники. В частности, Объединенной авиастроительной корпорации, «Ростехнологиям», «Оборонпрому», «Вертолетам России», другим холдингам и отдельным крупным предприятиям было поручено разработать меры по повышению роли генеральных конструкторов при создании новейшей военной техники.

По мнению заместителя главы кабинета министров, этот человек должен быть системным интегратором всей работы крупного предприятия.

«Генеральный конструктор - это не тот, кто сидит в последнем ряду, а тот, кто обладает не только знаниями, но и толкает предприятие на риск начала новых работ», – считает Д. Рогозин.

Увы, сегодня все конструкторы, и не только ведущие, именно «сидят в последнем ряду». Что и как делать, решают «эффективные менеджеры» – без кавычек это словосочетание употреблять никак нельзя. Переломить порочную ситуацию, по мнению Д. Рогозина, могло бы создание постоянно действующего совета генеральных конструкторов при Военно-промышленной комиссии. Напредставительном совещании в Российской академии наук, которое проходило под его председательством, он подчеркивал, что на таких советах ведущие конструкторы могли бы обмениваться идеями по созданию перспективных образцов, не ограничиваясь финансовыми интересами холдингов, в которых они сейчас работают.

Академиков и ведущих специалистов оборонки, грамотных управленцев и ведущих конструкторов собрали вместе,чтобы выработать алгоритм эффективной деятельности совета. И вектор обсуждения поставленного вопроса был задан очень конкретно. Дмитрий Рогозин предложил наладить продуктивный диалог между РАН и военной промышленностью – чтобы та использовала самые передовые разработки академической науки. И выразился высоким стилем, сказав, что для прорыва в будущее необходимо «создание креативного класса российской оборонной промышленности в лице генеральных конструкторов как элиты инженерно-конструкторской мысли». По его мнению, степень влияния генерального конструктора на смежные предприятия сегодня явно незначительна, должны быть генеральные конструкторы не какого-то абстрактного КБ или НИИ, а генеральные конструкторы по целым отраслям: по ракетно-космическим системам, по авиастроению, атомной промышленности. Сейчас во всем мире технологии ОПК достигли расцвета, а «мы практически подошли к тупику, исчерпали то, что нам досталось от советского периода, надо закладывать новую основу». Ну, а если с этой задачей не справимся, то неизбежно отстанем, сделал он совершенно очевидный вывод.

Выступление президента РАН Владимира Фортова стало наглядным подтверждением тому, что страна и ее промышленность живут своей, непростой жизнью, а седовласые академики – своей, отдельной, академической… Так и не высказав своей точки зрения на повышение эффективности взаимодействия академической науки с оборонной промышленностью, В. Фортов начал рассказывать, как ученые решают задачу создания оружия, работающего на новых физических принципах. Он успел много чего интересного сказать и показать на слайдах, прежде чем люди, отвечающие за сохранность государственных тайн, встрепенулись, взволновались и стали спешно выгонять приглашенных журналистов из зала заседания. Впрочем, уровень коллег был таков, что они мало что поняли из сказанного «в прямом эфире» президентом РАН.

После выступали и другие, хорошо известные люди, они что-то конкретное и сказали, но прессе об этом доложено не было.

Никаких «судьбоносных» решений прошедшее в РАН оборонно-академическое собрание не выработало.

И все-таки, кто такие генеральные конструкторы, что они сделали в СССР и есть ли им место в современной России?

Должность эта появилась в Советском Союзе во времена, когда шла активная гонка вооружений. В руках генеральных конструкторов сосредотачивались огромные организационные и финансовые полномочия, позволявшие решать в короткие сроки сложнейшие задачи по созданию новой техники. Именно поэтому по ряду направлений Советский Союз даже обошел Соединенные Штаты, хотя технологическая и элементная база у нас была слабее заокеанской. Как правило, ведущая конструкторская должность совмещалась с высшей административной. Директоры особо крупных предприятий со временем стали называться генеральными. Так что оборонкой СССР реально руководили, можно сказать, дважды генералы. На должность генконструктора претендент утверждался специальным постановлением Совета министров СССР по представлению Военно-промышленной комиссии. Авторитет генеральных был непререкаем.

Справедливости ради надо сказать, что многие прорывные разработки в Советском Союзе осуществляли технические гении, не имевшие высшего статуса. В частности, вопреки бытующему мнению, Сергей Павлович Королев не был генеральным конструктором – он всегда был главным. А вот его полный тезка, Сергей Павлович Непобедимый, генеральным конструктором стал, но тоже лучшие свои проекты реализовал в должности главного конструктора.

О Сергее Непобедимом стоит сказать особо, так как в его судьбе воплотились и взлет, и падение самого понятия генеральный конструктор.

Под руководством этого человека были созданы первые противотанковые управляемые ракетные системы - ПТУРС. Революционной системой можно считать «Малютку». Руководитель КБ машиностроения в Коломне не считался эффективным топ-менеджером, но каждую государственную копейку считать умел. Добился того, что себестоимость ракеты «Малютка» равнялась пятистам рублей. Пятьсот рублей стоила ракета, которой гарантированно уничтожались танки стоимостью в пятьсот тысяч долларов. И как после этого говорить, о безумной затратности советской оборонки? А ведь не просто говорили. Кричали с трибун Кремлевского дворца съездов! С. Непобедимый создал лучшие в мире переносные зенитно-ракетные комплексы, непревзойденную оперативно-тактическую ракету «Ока», заложил основы «Искандера». В конце 1980-х он совершил невозможное: разработал активную защиту шахтных пусковых установок стратегических ракет. Были проведены испытательные пуски, которые подтвердили, что любая вражеская ядерная боеголовка будет гарантированно разрушена до того, как ударит точно в шахту стратегической ракеты.

Предполагалось, что в СССР будут развернуты масштабные работы по активной защите различных объектов, как мобильных, так и стационарных. То есть, помимо «большого зонтика» ПВО и ПРО, прикрывавшего всю страну, каждый стратегически важный объект получит индивидуальную дополнительную защиту. Советский Союз мог реально стать непробиваемым ни для ядерных ударов, ни для высокоточных ракет с обычными боеголовками. Для более эффективной организации работ в новом направлении гендиректору КБМ С. Непобедимому присвоили звание генерального конструктора. Было это в конце восьмидесятых.

И почти сразу в СССР, с подачи великого перестройщика М. Горбачева, пошла волна демократизации советской административно-командной системы.

В КБМ по указанию сверху и в полном соответствии с ветром перестроечных перемен создали некий совет трудового коллектива, который бросился бороться за права рабочих. Совет выступил с инициативой избирать руководителей предприятия, Сергею Павловичу предложили разработать свою программу развития, предложить ее коллективу и выставить собственную кандидатуру на предстоящих выборах. А уж шоферы, уборщицы и токари решат, достоин он быть генеральным на их предприятии, или нет.

С. Непобедимый на это ответил, что никогда не работал в интересах руководимого им предприятия. Он и КБМ со дня своего основания работали только в интересах государства, в интересах обеспечения обороноспособности СССР. И определять, кто должен руководить одним из лучших в мире оборонных КБ, должен не трудовой коллектив, а правительство. Увы, в правительстве и ЦК КПСС, куда обратился Сергей Павлович, ему сказали: таковы правила нынешней политической игры. Вы обязательно выиграете конкурс, это чистая формальность, но поучаствовать надо. На что С. Непобедимый ответил: я не клоун и не игрок, я – генеральный конструктор. Если результаты выбора - как утверждали в окружении М. Горбачева - предопределены, какие это выборы? Это девальвация и народного волеизъявления, и сути генерального конструктора.

Сергей Павлович, будучи на творческом взлете, написал заявление об увольнении. В Москве его сразу подписали…

Выборы в КБМ состоялись. Победил демократически ориентированный кандидат, который обещал трудовому коллективу райскую жизнь в ближайшем будущем. С. Непобедимый ушел на пенсию. Что случилось дальше? Жилищное строительство прекратилось. Все социальные программы - в интересах трудового коллектива - были свернуты. Предприятие впало в затяжную депрессию. Ни один из амбициозных проектов, в том числе по активной защите всего и вся, реализован не был. О демократично избранном преемнике С. Непобедимого сегодня стараются не вспоминать, он ушел как-то не очень хорошо, и это мягко сказано.

Сегодня КБМ в Коломне – жалкая тень некогда могучего предприятия не только СССР, но и всего мирового военно-промышленного комплекса. Что интересно, трудовой коллектив бузивших когда-то рабочих ни разу за минувшие четверть века не возмутился утратой всех своих прав. В прошлом году Сергею Павловичу Непобедимому исполнилось 90 лет. Высшее поздравление, которого он удостоился, было от губернатора Московской области. В Кремле про гения советской конструкторской мысли даже не вспомнили. Это особенно печально на фоне публичной радости, которую выразили представители власти по поводу юбилея нашего творческого светила, публично сжегшего когда-то свой партбилет - в полном соответствии с ветром перестроечных перемен.

Настоящие генеральные конструкторы своим советским патриотизмом стали уже мешать М. Горбачеву. Они ведь работали на государство, а он на кого - история ответила…

После развала СССР с переходом на рыночные отношения большую часть оборонных предприятий акционировали, появились холдинги и корпорации. Новые собственники и назначенные ими менеджеры, наверное, разбирались в финансовых делах, но в конструкторских мало что понимали. И генеральных конструкторов стали оттеснять от реального управления делами даже в рамках КБ. Показательно, что управленцы новой волны тоже захотели именоваться не только генеральными директорами, но и конструкторами. Обычным явлением стали генеральные конструкторы, не знающие азов проектирования. Для того чтобы получить высшее конструкторское звание сейчас вовсе не обязательно иметь диплом престижного технического вуза. Достаточно быть удачливым финансистом или юристом по образованию и топ-менеджером по должности. А вот выпускнику МАИ или МИФИ стать генеральным сейчас нереально.

Что остается тем реальным конструкторам, которые еще могут что-то проектировать? Формально они могут защитить перед высшим собранием акционеров некую свою разработку, получить финансирование - и работать, работать, работать… Но фактически их прорывные идеи абсолютно не интересуют тех, кто заточен на извлечение максимальной прибыли из всего и вся.

Менеджеры уже распродали всю социальную сеть доставшихся им на халяву предприятий, а теперь, чтобы остаться на плаву и еще что-то урвать, им надо выжимать из созданного при «совках» до последней капли.

Поэтому сегодня очень популярно в оборонке слово «апгрейд» – модернизация. Хотя все кричат об инновациях. Но действительно новое и модернизируемое старое – две большие разницы.

Смешно и печально: в нынешней системе рыночных координат генеральный конструктор, чтобы получить в свое пользование пачку писчей бумаги, должен исписать половину этой пачки в прошениях на имя топ-менеджеров, управляющих финансовыми потоками, доказывая им необходимость своего запроса. И это полностью соответствует рамкам существующего законодательства. Собственники у нас все, а технические гении, даже находящиеся в штате сотрудников – ничто. И к каким прорывам мы идем? Кто нас туда ведет? Бухгалтеры? Да, да, именно бухгалтеры, пусть и с лондонскими дипломами о высшем экономическом образовании, они же – эффективные манагеры, пожирающие страну.

Можно много говорить о повышении престижа инженерно-конструкторских профессий. Но как его повысить в рамках нынешнего законодательства? Ведь одного желания Дмитрия Рогозина явно недостаточно. А оборонно-академическое сообщество, как показало прошедшее в РАН собрание, даже морально не готово ему помочь в решении сложнейшего и важнейшего вопроса.

И куда мы придем, господа-товарищи?