Памятные периоды жизни. Воспоминания солдата-фронтовика. Часть 2

Подполковник в отставке А. М. Щукин. Саранск 1995 г.
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Материал предоставлен автором

<<< См. первую часть

 

В первый же день боев его рота уничтожила более 100 гитлеровцев, 3 танка и 3 бронетранспортера. Он был ранен, но продолжал руководить отражением атак противника.

Исключительную храбрость и отвагу проявили все воины полка. Коммунист Ковин уничтожил двенадцать и взял в плен четверых фашистов. Комсомолец Андреев четырнадцать гитлеровцев уничтожил, троих пленил. Комсорг Ефимов в рукопашном бою истребил трех солдат противника и одного офицера.

Санинструктор роты Мария Гумба все 3 дня боев не знала ни сна ни отдыха. Она приползала на боевые позиции роты, с окопов подбирала раненых бойцов, на себе относила их в тыл и оказывала им первую медицинскую помощь. За 3 дня боев она вынесла с поля боя около 70 воинов. Орден Боевого Красного Знамени – награда ей за этот подвиг. В этом бою она не только оказывала помощь раненым, но и гранатами отбивала атаки противника, пытавшегося захватить ее лазарет.

На второй день сражения был тяжело ранен наш командир полка майор Г.В.Степанов.

В критический момент боя, когда немцы стали обходить полк и некоторые бойцы дрогнули, майор Г.В.Степанов взял полковое знамя, поднял его и с возгласом «За Родину! За Сталина!» повел бойцов в контратаку. Около него разорвался снаряд. Его подбросило взрывом и с множеством ранений в живот, командир без сознания упал. Его на танке летенанта Бойко Василия отправили в штаб армии, а оттуда на самолете У-2 – в госпиталь.

В августе 1944 года, возвращаясь из госпиталя, командир полка майор Степанов Георгий Васильевич рассказывал:

«Хорошо помню как взял знамя полка, но от взрыва снаряда память отшибло. Пришел в себя, когда летел на самолете. Почему-то мне пришла мысль, что немцы меня взяли в плен и везут к себе в тыл. Я собрал последние силы привстал и за шею руками обхватил летчика и хотел его задушить. Летчик сделал мертвую петлю и я снова потерял сознание. Очнулся в госпитале, ничего не слышу. Вижу все в белом и снова подумал, что я в немецком госпитале. Только когда хорошо разглядел раненых – понял, что я у своих.»

В этих боях, прикрывая отход своей роты для смены огневой позиции, отличился пулеметчик мотоциклетной роты Григорий Пилипенко. Он родом из Воронежа. В учебном батальоне был со мной в одном отделении и спал рядом в одной палатке.

21 июля 1944 г. командир мотоциклетной роты капитан Лебедев приказал лучшему пулеметчику роты Григорию Пилипенко прикрыть из ручного пулемета отход роты на другую позицию, так как немцы стали обходить позицию роты. И Пилипенко ценой своей жизни выполнил свой воинский долг.

Немцы неистово наступали, им нечего было терять – главное вырваться из окружения. Прикрывая отступление роты, Григорий стрелял из пулемета до последнего патрона. Когда кончились патроны, он уже раненый отбивался из автомата, а когда кончились в диске патроны, стал бросать в немцев гранаты. Оказавшись в окружении десятка наседавших врагов, он последней гранатой взорвал себя вместе с немцами. Погиб сам, но уничтожил 47 фашистов.

О подвиге ефрейтора Григория Пилипенко скоро из листовки узнал весь 1-й Украинский фронт. Он посмертно был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза.

Смертью храбрых погибли в этих боях старшие лейтенанты: Смирнов, Киселев, Таран; лейтенанты: Ломанов, Ковалеа, Крючков; старшины: Проскурин и Тимофеев. Были тяжело ранены 10 офицеров, рядовых и сержантов. Похоронили 55 своих воинов, потеряли 4 танка и пр. Санитарный инструктор Г.Арсланов вспоминает об этих днях:

«Несли большие потери и мы. Санинструкторы рот, фельдшера не успевали выносить с поля боя раненых, многие умирали от тяжелых ран на руках, в пути следования или в медсанбатах. Прошло несколько десятков лет, а я по сей день не могу забыть окрававленных тяжело раненых, корчившихся от невыносимой боли товарищей, которые со стоном выдавливали из себя слова «мама». И только удивляешься, как перенесли этот кошмар, откуда брались силы у истощенных от голода 17-18-летних парней, чтобы бегать и ползать с тяжелым оружием по несколько суток без сна».

Маневрируя, подразделения полка уже второй день отбивали атаки противника. 21 июля полку пришла помощь: три танковых бригады и полк «катюш». Бой разгорелся с новой силой и шел день и ночь.

Не выдержав и не видя перспективы прорыва, немцы стали сдаваться. Полк пленил 1384 гитлеровцев. Сдался в плен и генерал Иоганес Недвиг Фронкняш – командир охранной дивизии. Взяты трофеи: винтовок и автоматов – 3632 шт., ручных пулеметов – 47, автомашин – 67.

Немцам не удалось вырваться из котла. Лишь одиночки прорвались в Карпаты. Остальные были уничтожены или пленены. Вся лощина от Злочева в направлении Львова была покрыта трупами вражеских солдат и офицеров.

На следующий день после боев в район Княже приезжали специально фоторепортеры, чтобы заснять поле боя. Позже они говорили, что такой картины и такого количества трупов они никогда не видели. И нам после завершения боев страшно было смотреть на эту мясорубку. На поле боя лежали тысячи разлагающихся на солнце трупов.

На открытой местности на каждом квадратном метре лежали трупы немецких вояк, а в кустах, окопах и около домов – трупы наших погибших героев, которых еще не успели похоронить.

А мы двигались не Львов. В ночь с 21 на 22 июля 1944 г. 4-я Танковая армия начала штурм Львова. Первой в город ворвалась 63-я танковая бригада 10 гв. танкового корпуса полковника Фомичева. Алый флаг на башне ратуши водрузил радист танка «гвардия» старшина А.Марченко.

23 июля танк «Гвардия», идя головным дозором, на улицах Львова уничтожил два танка противника и прорвался к центру города. Ст.механик-водитель танка Федор Сурков подвел танк к Ратуше. Радист старшина А.Марченко с автоматчиками поднялся на башню и водрузил алый флаг. Героическому танку пришлось сражаться в городе одному до 27 июля. За это время гвардейцы уничтожили 5 вражеских танков и около сотни фашистов. В боях пали смертью храбрых командир танка лейтенант Александр Дадонов и Александр Марченко. Были тяжело ранены Ф.Сурков и командир орудия сержант Мельниченко Н. За этот подвиг наш земляк – мордвин Федор Сурков стал Героем Советского Союза. Он умер после войны и был похоронен во Львове. Я был на его могиле…

Город Львов по сравнению с другими городами был мало разрушен. Враг боясь окружения вынужден был его оставить. За освобождение Львова нашему мотоциклетному полку, 10 гв. танковому и 6 гв. механизированному корпусам было присвоено почетное наименование «Львовских», а личному составу Верховный Главнокомандующий 27 июля 1944 г. объявил благодарность.

Смутно помню, что после Львова участвовали в боевых действиях за г.Самбор, но неудачно – с ходу город не взяли. Затем было форсирование реки Сан. Прошли г.Санок.

При наступлении на г.Перемышляны разведгруппа под командованием пом. командира мотоциклетного взвода старшины Павла Ивановича Саморокова в составе рядовых Куликова Николая, Махова Петра, Сильянова Н. Д. и моего фронтового друга Погодина Александра получила приказ разведать силы противника в г.Перемышлянах. Разведгруппа под прикрытием артогня быстро, без задержки продвинулась на окраину города, но вскоре была засечена противником. Пришлось отступать. Немцы стали преследовать. Саша Погодин предложил командиру зайти в ближайший дом и сесть в засаду. Разведчики зашли в дом и спрятались. Немцы разведчиков не заметили, вошли во двор дома и были встречены короткими очередями из ППШ. Из шести немцев – пять было убито. Оставшийся в живых немецкий офицер был взят в плен моим земляком Погодиным и доставлен им в штаб полка. 3а взятие в плен офицера Саша Погодин был награжден Орденом Славы.

В июле 1944 г. при переправе через р.Сан был ранен и контужен Саша Погодин. С моей помощью он был отправлен на лечение в госпиталь в г.Тернополь. Но не долечившись, Саша сбежал из госпиталя в свой полк без документов, то есть без справки о ранении. А как эта справка ему нужна была в 1993 году, когда он стал инвалидом I группы по общему заболеванию. Куда он только не писал, но так и умер 21 февраля 1994 г. не став инвалидом войны.

При освобождении Станиславской области мотоциклетному взводу старшего лейтенанта Чернова было приказано незаметно пробраться в с.Юзефовка и уничтожить артиллерийскую батарею противника, которая мешала продвижению наступающих подразделений полка. Группа разведчиков, из десяти самых надежных воинов, под командованием самого опытного ст.сержанта Саморокова П.И. скрытно пробралась до первого дома и у хозяина дома узнала расположение артбатареи противника.

Разведчики по-пластунски незаметно подобрались к немецкой батарее и сходу забросали ее гранатами. В этой операции участвовал Саша Погодин, с которым мы после войны еще дважды встречались: через 5 лет в Горьком и через 24 года в Ивано-Франковске. Через газету «Советская Мордовия» он разыскал меня в 1974 году.

В летнем наступлении 1944 г. по освобождению Западной Украины и Восточной части Польши я выполнял обязанности посыльного от роты в штаб полка. Передавал устные и письменные приказы начальника штаба полка майора Павлова и командира полка майора А. Дементьева своему командиру роты ст.лейтенанту Я.М. Полещуку, a от командира роты доставлял в штаб полка боевые донесения о проведенных ротой боевых действиях.

Под свист пуль и разрывы снарядов на открытой местности ежедневно приносил письма солдатам на огневые позиции, где меня все ждали, а жалея старики говорили: «Зачем сынок сам к нам ходишь, ты же можешь оставить почту на НП командира роты». Как посыльный при передвижении всегда находился с ротой, а по прибытию в назначенное место, бежал разыскивать штаб полка с боевым донесением. Не всегда было просто найти штаб полка, который располагался не ближе двух-трех километров. Чтобы отнести донесение в штаб полка и от него передать устное или письменное распоряжение, командиру роты приходилось много бегать. Я так за два месяца приучился бегать, что даже после войны от привычки передвигаться бегом, никак не мог отвыкнуть. Нелегкие обязанности были у посыльного. Окоп или укрытия ему рыть не было времени. Передвигаться приходилось всегда на открытой местности и они чаще погибали от огня противника. Да и не просто было всегда на незнакомой местности найти ночью штаб полка.

Помню, как-то идя с приказанием ночью, в поле наткнулся на немецких разведчиков. Я только успел дать по ним короткую очередь и под градом ответных пуль только быстрые ноги спасли меня от смерти.

 

В ПОЛЬШЕ

 

После освобождения Львова и Западной Украины вышли на государственную границу и вступили в пределы Польши. Началась освободительная миссия по освобождению народов Европы от гнета фашистских захватчиков. Подавляющее большинство населения Польши ждало нас и с радостью встречало воинов-освободителей. От наступающей Красной Армии не бежало на Запад. А мы, солдаты, все делали для того, чтобы не опорочить в глазах местного населения почетного звания воина-освободителя.

Польша более 4 лет жила под гнетом Германии. Еврейское население в этой страны почти поголовно было истреблено фашистами. Много погибло и поляков. Но таких массовых разрушений городов и сел, как на Брянщине и Орловщине и Восточных областях Украины в Польше не было. В сельской местности у крестьян был и хлеб и тягловая сила и скотина. В городах жили впроголодь. Спекуляция достигла до неимоверных размеров. В магазинах промышленных товаров не было, кроме предметов кустарного производства, вроде деревянных ложек. Но зато в каждом магазине «панинки» за деньги.

Наш 51-й отдельный мотоциклетный полк в составе 4-й Танковой армии 12 августа 1944 года пересек пределы Польши. В течение четырех ночей совершили форсированный 400-километровый марш и 15 августа вышли на Сандомирский плацдарм. Это был жаркий плацдарм на Западном берегу большой реки Вислы. Фашисты стремились во чтобы-то ни стало отбросить наши части на восточный берег реки. Но все атаки отбивались и расширяли плацдарм. В этих боях хорошее боевое мастерство показали артиллеристы и минометчики полка. И в эти труднейшие для плацдарма дни наш полк усиливают бронетранспортерами и направляют обратно на восток, в город Яворов Львовской области, для борьбы с бандеровцами, которые нападая на наши тылы, срывали обеспечение фронта продовольствием, оружием и боеприпасами. 400-км марш совершили за одни сутки. В первый же день приезда командир полка майор А.А.Дементьев выехал на разведку на двух бронетранспортерах. В ближайшем же лесу группа напоролась на бандитскую засаду. Восемь наших солдат из роты автоматчиков были убиты. Пришлось проявлять повышенную бдительность. Ходили с заряженными автоматами. Полк всегда располагался компактно, где-нибудь за населенным пунктом, на открытой местности и спали под открытом небом. С получением сведения об обнаружении банды, полк за несколько минут снимался с места стоянки и на мотоциклах и БТРах ехал окружать бандеровцев.

Но в большинстве случаев на предполагаемых местах банды не обнаруживали – они успевали уходить. Но около поселка Липовец бандиты не успели уйти. Выпущенная нашими минометчиками первая же мина попала в котел с кашей, около которого обедал на лесной поляне отряд ОУН.

Под разрывами мин бандиты рассыпались по лесу, и лишившись управления, без особого сопротивления, сдались в плен. При выполнении спецзадания полком было уничтожено и пленено более 1000 человек, захвачено много оружия и складов и даже самолет с немецким летчиком. При пленении, пилот сунул в рот какую-то записку и проглотил ее. Немец срочно был доставлен в санчасть полка и там наш доктор Эйдельтан Владимир Абрамович при помощи искусственной рвоты извлек приказ Степана Бандеры для Украинской повстанческой армии. Приказ требовал главные силы УПА перебазироваться в Карпаты в районы Прешова и Ужгорода, а молодежи разрешалось идти в ряды Красной Армии, чтобы изучить тактику и уничтожать офицеров. Бандеровщина – это бандитское сообщество, выполнявшее указание немецкой военной разведки Абвера из Берлина и Мюнхена, куда перебазировался «Центральный провод».

С операции против бандеровцев полк вернулся в начале сентября на Сандомирский плацдарм, где бои относительно приутихли. Расположились в лесу около с.Свинары. Вырыли землянки на каждый взвод. Внутри обили их сосновыми кругляками из молодого леса. Стали жить относительно спокойно. Бомбили нас редко, и то маленькими кассетными минами, которые даже землянку не пробивали. Меня повысили в должности. Назначили командиром отделения управления роты. Я отвечал за связь между НП и ОП. Мне присвоили звание «сержант». В лесу стояли мы долго: с сентября по декабрь 1944 года.

В декабре стояла хорошая бесснежная погода. И вот в такой день слышу голос часового: «Щукин на выход!» Выскакиваю из землянки и вижу на коне высокого усатого человека – своего дядю Ваню. Обнялись, расцеловались. Завожу его в свою землянку. Пришел командир роты. Разговорились. Командир роты Полищук пожалел, что водки нет гостя угостить. Дядя Иван Дмитриевич Лялькин сказал, что он в своей роте на передовой самогонку гонит. Капитан Полищук предложил ему 2 мешка овса, чтобы он из овса выгнал самогон. Дядя согласился и сказал, что через пару дней приеду на телеге и заберу овес. Когда дядя Ваня разговаривал с ротным, я сидел и перевязывал свои бородавки на руках, которых у меня было очень много. Дядя увидел это и спрашивает, что ты делаешь? Я ему отвечаю, что скоро кончится война и мне придется ходить в перчатках, так бородавки надоели, ничем не могу их вывести. «Я тебе их вылечу» – сказал дядя.

Когда он сел на лошадь я спросил его: «Дядя Вяня, ты же обещал мне бородавки вылечить, а сам ничего не сделал». «Я все сделал. Не трогай их и они через 3-4 недели сами сойдут». И действительно, примерно через месяц у меня на руках не осталось ни одной бородавки. После дядя приезжал к нам в роту на телеге. Взял овес и я с ним ездил в его роту. Через две недели я с командиром роты поехали к дяде Ване за самогоном. Но бражка еще не подошла и самогон еще не выгнали и мы уехали, даже не увидев его, так как он находился в нейтральной полосе – собирал там противогазы у убитых, которых не хватало в его роте.

Больше на фронте я не виделся с дядей, так как скоро началось наступление. А с дядей Ваней из-за нашего овса случилась беда. Когда он гнал самогон в роту прибыл командир полка, учуял самогон и схватил дядю на месте преступления. Расправа была короткой. Ротного понизили в должности, дядю сняли с должности ездового и направили в роту стрелком. На второй день наступления он был ранен и отправлен в госпиталь. Дядя остался живым. После войны демобилизовался из армии. В 1947 году я к нему ездил в гости. На вопрос: «Как он вылечил мои бородавки?» он отвечал: «Сошли, ну что тебе еще надо».

В боях за освобождение Польши наши войска потеряли более 600 тысяч человек. Мы несли потери не только от отступающих фашистов, но и от самих поляков, у которых было несколько армий, одна из них подчинялась правительству, находящмуся в Лондоне, другая армия подчинялась Временному правительству Польши. Последняя армия воевала с нами против немцев. Поляки мне не нравились. Очень развита проституция. В каждом частном магазинчике тебе предложат за злотые «панинку». Работой они себя не утруждают. Перешедшие к ним после войны немецкие земли Верхней и Нижней Силезии из процветающих превратились в пустыри, заросшие бурьяном.

На Сандомирский плацдарм возвратились много наших солдат, сержантов и офицеров, которые находились в госпиталях на излечении. Врач полка капитан В.А.Эйдельман писал в своих воспоминаниях: «Патриотизм в полку был настолько развит, что в полк возвращались с открытыми ранами и признанными негодными для военной службы. На вопрос доктора: «Вы можете ехать домой? – сержант Кузнецов ответил: – «А я и приехал домой. Мой дом – это наш полк, а моя семья – солдаты и офицеры полка».

Находясь на передовой, или передвигаясь на марше по Польше, часто приходилось видеть немецкие разведывательные самолеты, которые прозвали «рамами». Пролетела мимо «рама» – жди бомбежки. К свисту пуль, разрывам снарядов я привык, а вот бомбежки боялся. По сигналу «Воздушная тревога!» все быстро занимали свои места в щелях, или окопах и из винтовок открывали огонь по самолетам противника.

А когда с самолетов начинали отделяться бомбы, то лежа в окопе, казалось, что с неба одна из бомб летит прямо в твой окоп. От страха тело так сжимается, что ранее тесный окоп становится широким и длинным и в душе начинаешь ругать себя: зачем я такой большой окоп откопал. И только когда «твоя» бомба где-то рядом взрывается – с облегчением вздыхаешь и говоришь про себя: «Ну, слава Богу, пронесло». А от воя бомб и рева пикирующих «Юнкерсов» уши приходилось затыкать пальцами.

Особенно было страшно попадать под бомбежку «Юнкерсов» на переправах, где было очень большое скопление войск, а укрыться от бомб негде было.

 

 

ОТ ВИСЛЫ К ОДЕРУ И НЕЙСЕ

 

ВОШЛИ В ПРОРЫВ

 

12 января 1945 года на Сандомирском плацдарме стояла туманная погода. из-за нелетной погоды наша авиация перед наступлением не бомбила передний край обороны противника. Зато артподготовка длилась больше двух часов. Наши артиллеристы, как плугами вспахали окопы переднего края противника. Оставшиеся в живых немцы просто обезумели от воя и взрывов снарядов. И в этой артподготовке, как правило, также «играла» «Катюша». Это реактивная установка с 16-ю снарядами, выпускаемыми друг за другом.

По железобетонным укреплениям противника применяли залпы «Андрюш». Эти установки наподобие «Катюш», но снаряды его намного больше, а когда летит снаряд «Андрюши», то его траектория видна далеко. Как правило, на залпы наших реактивных установок отвечали рычанием немецкие шестиствольные минометы по прозвищу «Ванюши».

Под звуки грохота артподготовки 12 января 1945 года в окопе меня принимали в ВКП(б). Помню, что в заявлении я написал: «Хочу в бой идти коммунистом, и если погибну считайте меня коммунистом». Рекомендации для вступления кандидатом в члены ВКП(б) мне дали: старшина роты, 45-летний мужчина из Рязанской Константиновки – Кузнецов, он был парторгом роты, другую написал в этот же день в окопе тоже старый солдат – парторг пулеметной роты. Комсомольская рекомендация была дана мне от комсомольской организации роты.

До этого собрания со мной по вопросу вступления в партию на Сандомирском плацдарме много раз беседовали командир роты ст. лейтенант Яков Полещук, старшина Кузнецов, парторг полка Серегин. Они подчеркивали, что в партии должны быть самые честные и отважные солдаты, готовыми первые подняться в атаку и своим примером увлекать остальных, что в партию принимают не по желанию, а в нее отбирают лучших, готовых за свою Родину отдать жизнь.

Я на плацдарме не решался вступить в партию, а при первом же наступлении решился, если умереть то коммунистом. В то время мне исполнилось 19 лет.

Собрались коммунисты роты (их было всего три) в окопе и под грохот артиллерийской канонады парторг роты Кузнецов зачитал мое заявление, спросили мою автобиографию и почему вступаю в партию коммунистов.

Я рассказал свою краткую биографию: родился в семье крестьянина-середняка, окончил 10 классов и с 17 лет на фронте, хочу громить фашистов в их логове коммунистом. Меня единогласно приняли кандидатом в члены ВКП(б).

13 января 1945 годе наш 51-й отдельный мотоциклетный полк в составе частей 4-й танковой армии вслед за наступающей пехотой вошел в прорыв обороны противника в направлении польских городов Кельце и Петракув и вел разведку в интересах армии.

15 января 1945 года разведчики полка во главе со ст.лейтенантом Василием Воробьевым – нашим земляком, захватили в плен пятерых немцев. Пленные рассказали, что в лесу около местечка Моравице расположилось два батальона противника. Командующий армией генерал Лелюшенко приказал уничтожить эту группировку. Пока мотоциклисты окружали лес, минометчики и артиллеристы сделали огневой налет по противнику. К 12 часам 16 января лес был окружен. Окруженным предложили сдаться в плен. Ответа не последовало.

Вечером минометчики, фамилии их забыл, захватили и привели в штаб полка двух немецких пленных. Один из них – ефрейтор Ганс – дал показания, что в лесу находятся около 600 гитлеровцев, три танка «Тигр», два самоходных орудия «Фердинанд», 11 бронетранспортеров и 8 зенитных установок, а настроение солдат упадническое. Во избежание напрасного кровопролития командир полка майор Степанов В.Г. решил еще раз предложить противнику сложить оружие. Снабдив немца Ганса двумя пачками папирос «Беломор» (в подтверждение того, что он был у русских), его отправили обратно в лес.

Через 2,5 часа с НП командир батальона майор Лобачев сообщил в штаб полка: «Ганс привел 47 человек для сдачи в плен, сам он с двумя немцами ушел обратно». К рассвету Ганс Нидермах привел еще 140 гитлеровцев, понявших, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Остальных образумил огонь из наших минометов, орудий, танков и пулеметов. Оставшиеся в живых с белыми флагами вышли к позициям полка сдаваться в плен. Уничтожив группировку, полк захватил Знамя 17-й танковой дивизии противника, пленил около 300 человек во главе с командиром Хамером.

В этот день, я вместе с водителем Паниным и санинструктором Сашей Ивановым, ходили в лес с белым флагом в расположение противника. размахивая флагом громко кричали: «Криег капут!», «Гитлер капут!», «Сдавайтесь!». Несколько немцев сдались. Мы их привели в роту и по приказу командира роты отправили в штаб полка.

В середине января 1945 года полк прочесывал лес в районе населенных пунктов Рушнице и Стебнице. Окруженные в лесу немцы отчаянно сопротивлялись и на наши предложения сдаться отвечали усилением огня из всех видов оружия. В этом бою смертью храбрых пали 18 наших бойцов, а еще больше было ранено.

Окруженные немцы на глазах воинов полка убили наших парламентеров, которые направлялись к ним с белым флагом на переговоры о капитуляции окруженной группировки. Наш командир полка майор Степанов так был озлоблен, что после боя приказал взятых в плен немцев расстрелять перед полком, после похорон своих воинов.

В начале зимнего наступления 1945 года наша армия, продолжая освобождение Польши участвовала в боях за овладении городов Кельце 15 января и Петракув 19 января 1945 г.

20 января остановились на ночлег в одном каменном особняке. Хозяева попрятались. Ребята стали рыться в фотографиях. В это время хозяйка дома незаметно появились дома, поздоровалась с нами на польском языке. Осмелившись, она попросила меня вернуть ей фотографии. Солдаты собрали разбросанные фотокарточки и отдали ей. Тогда старуха, видимо, перестав нас бояться, осмелилась даже спросить меня: «Коммунисты у вас здесь есть?». Я говорю: «Есть. Я коммунист!», «Нет – говорит старуха, коммунисты с рогами». Вот до чего геббельсовская пропаганда оболванила простых людей.

 

ДОШЛИ ДО ГЕРМАНИИ

 

После взятия Лодзи и форсирования реки Варта 21 января 1945 года мы ворвались в немецкий город Бранцеталу, то есть 21 января 1945 г. пересекли границу фашистской Германии. Долгожданный день настал. Сколько было радости! Наконец-то добрались до Германии.

Погода стояла пасмурная, хотелось петь. Мы двигались на машинах в колонне полка. Как пересекли немецкую границу я не заметил, так как спал, сидя в кузове «Студебеккера». Идя в колонне, наш грузовой автомобиль наехал на пушку впереди идущей машины и пробил радиатор. От удара и резкого торможения я проснулся.

Только в г.Любень увидели цивильных немцев. Все богатые ушли, а простые люди – батраки – остались ухаживать за скотом.

В городе Любень в конце февраля вышли на пополнение. Один из наших офицеров, знавший немецкий язык, прослушав передачу их радио, сказал нам, что выступал Геббельс по радио, который сказал, что Лелюшенковские бандиты чуть не ворвались в Берлин, но были остановлены и разбиты. Лелюшенко – это наш генерал – командующий 4 гвардейской Танковой армии.

Нашей минометной роте отвели дом – усадьбу сбежавшего богача. Во дворе было очень много коров, за ними ухаживали немецкие батрачки. Одной было 32 года. У нее было два ребенка, другой холостой девке было 30 лет и третьей фройлен – 16 лет.

Я, как самый грамотный в роте (имел 10 классов образования), немного знал немецкий язык и у ротного был переводчиком. Когда вселились в дом, командир роты приказал немкам на ночь уходить фольварк. Немки тот час же выполнили его приказ. А наутро приходят немки и через меня стали просить командира роты больше не посылать их ночевать в фольварк, а оставлять дома. Свою просьбу они мотивировали тем, что ваши солдаты хорошие, они к нам не пристают, а в фольварке их другие солдаты изнасиловали. Ротный ответил отказом.

Мне жалко было немок, которых по ночам наши солдаты насиловали, а днем они ухаживали за коровами. А в целом-то мы убеждались, что до нашего прихода немцы жили неплохо. В каждом доме на чердаке в дымоходе была сделана коптильня. Кухни и погреба были забиты различными консервами. Хлеба редко нам оставляли – они сами мало его ели – только как бутерброд.

Сельское хозяйство в Германии было хорошо развито. Все поля перепаханы и засеяны. На каждом поле или огороде – проезжая дорога из щебня для транспорта. Дома кирпичные, однообразные, крыши высокие, покрытые черепицей. У каждого дома палисадник, один лучше другого. Изгороди добротные, красивые, как для выставки. Тягловая сила и скот племенной. Лошади, в основном, тяжеловесы. Коровы бело-черной породы. Захватив всю Европу и западную часть СССР и вывозя оттуда все, что можно, даже чернозем из Украины (!), немцы жили хорошо.

В каждом доме кухня, гостиная, спальня, а в особняках, где жили богатые, много комнат, в том числе и бильярдная и комната с награбленными со всех музеев Европы картинами.

Как правило, в каждой немецкой квартире обязательно большие стенные часы с боем от потолка до пола. На стенах цветы, а у зажиточных – на полу ковры.

Через несколько дней после отдыха, мы снова в наступлении. По дорогам все чаще и чаще стали попадаться потоки убегающих на запад немецких женщин, стариков и детей, катящих перед собой коляски с домашним добром. Очень многие вели велосипеды, обвешанные узлами. Больно на них было смотреть. Разве далеко пешком можно уйти от наступающей, стальной лавины русских войск. С нашим ускоренным продвижением на запад все больше и больше немцев стали оставаться в своих квартирах и от страха возмездия в каждом окне вывешивать белые полотнища.

 

ФОРСИРОВАНИЕ ОДЕРА

 

После перехода госграницы Германии мы участвовали в Одерской операции. Оторвавшись от общевойсковых армий, наша 4-я Танковая армия одна вышла к р.Одер в районе д.Кэбен.

В ночь с 23 на 24 января первые добровольцы 16 мехбригады 6-го корпуса из коммунистов и комсомольцев на восьми лодках стали переправляться через реку Одер. На реке был еще ледоход, лепил снег в лицо, дул холодный северный ветер. Осветив ракетами местность немцы открыли огонь по лодкам. Часть лодок была потоплена, другие отнесло по течению. Но 5 смельчаков добрались до берега и заняли вражеский двухэтажный дом. Запомнил имена этих героев-комсомольцев: командир взвода старшина Т.Д. Седенков, ст.сержант Т.К. Кержнев, ефрейтор В.В. Вильский, рядовые Г.А. Слободенюк и Ф.П. Тюменцев. Они уничтожили до 30 гитлеровцев.

Только один Слободенюк, находившийся в головном дозоре, захватил вражеский пулемет, уничтожил 12 фашистов, а четырех пленил, отправив их на лодке на восточный берег.

Вслед за смельчаками под их прикрытием форсировала Одер 17-я гв. мехбригада. Вслед за ними на паромах форсировали реку 22-я самоходно-артиллерийская бригада, которая отразила 15 вражеских атак и удержала плацдарм у м.Кэбен.

Рано утром 25 января стремительной атакой танковый батальон 62-й гв. танковой бригады с ходу захватил канатный мост и ворвался в г.Штейнау. Но противник подорвал канатный мост. Наши танкисты израсходовав боеприпасы вышли из танков и продолжали бой гранатами. Все они погибли смертью храбрых.

 

См. продолжение >>>


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru