Продолжаю выкладывать записи из фейсбука украинского офицера-артиллериста, проходящего службу в 184 учебном центре Академии сухопутных войск имени гетмана Петра Сагайдачного:
4 марта. Отправка. Часть 5. Прославленная орденов … и … мехбригада.
В бригаде самое современное здание — КПП. Остальные постройки времен Брусиловского прорыва. В темноте проходим через открытые ворота КПП, обходим здание казармы и выходим на плац. Здесь будем собирать своих людей. Если будет, кого собирать.
Я, майоры М. и И. встаем на освещенное место, периодически выкрикивая названия своих учебок. К нам подтягиваются люди. Самые шустрые бросились занимать места в казарме. Предупреждаю их о том, что такой команды не поступало, и занявших чужие места потом выгонят. Не доходит.
Записки украинского артиллериста: вашужмать!
Через час стояния на плацу понимаем, что больше людей, чем собрали, уже не соберем. Некоторые в таком состоянии, что даже не могут внятно назвать свою специальность.
Наконец, прибежал какой-то лейтенант. Узнав, что мы артиллеристы, обрадовался, и потащил в казарму, показывать места. В казарме тепло, есть следы недавнего ремонта. Это радует. Нам отвели одно крыло на втором этаже. Блин, если здесь и душ теплый есть, я здесь останусь.
Облом. Кроватей нет, матрасов нет. Только разорванная упаковка от стройматериалов на полу. Отлавливаем опять того лейтенанта, что нас сюда привел. Выясняется, что быльца от кроватей и часть сеток на первом этаже. Остальные сетки — на складе через дорогу. Матрасы в каптерке, старшину с ключами сейчас пришлют.
Начинаем заселение. Все, кто устойчив, отправляются за запчастями от кроватей. Попутно координируем заселение другого крыла. Наших шустрых артиллеристов оттуда таки выгнали. Селят другие специальности.
Сетки на первом этаже подходят к концу. За оставшимися нужно ехать на склад. Руководство бригады даже выделило для этого дежурный ЗИЛ. Однако, желающих ехать на склад не находится. Пробуем назначить, начинается скандал. Те, кто трезв, успели взять сетки, и собрать кровати. Нетрезвые не хотят уже ничего. Некоторые ходят по казарме и собирают упаковочный картон. Ну и хрен с вами, спите на полу.
Второй скандал разгорается возле дверей каптерки. Прибыл старшина. В гражданке, пьяный. Каптерку открывать отказывается.
— Дайте мне накладную, без нее не открою.
— Да где ж мы Вам ее найдем среди ночи? Кто должен ее выписать?
— Не знаю, давайте накладную.
И такой диалог несколько раз, по кругу. Народ начинает закипать. Чувствуется, что старшина тупо тянет время. И тут появляется капитан К. Выслушивает нашу перепалку, нежно берет старшину за рукав и выводит его на лестницу со словами:
— Пойдем, дорогой, я выпишу тебе накладную.
Записки украинского артиллериста: вашужмать-2!
Я киваю своим ребятам головой на запертую дверь каптерки и молча покидаю казарму. Взрослые люди, разберутся. Пора о себе подумать. Утром узнал, что матрасы выдали без взлома каптерки. Видать, капитан К. умеет выписывать накладные.
Сопровождающих офицеров на ночь определяют в медроту. Небольшое старинное двухэтажное здание. Есть дежурный фельдшер и медсестра, прибыл командир медроты. Нас селят в одну из палат на втором этаже. Простыни и наволочки цвета асфальта, чем-то заляпанные, но на родном полигоне у меня и того нет. Зато тепло. Зато рядом чистый туалет, в котором есть мыло и ТЕПЛАЯ вода. Как мало нужно для счастья…
Появляется подполковник Ч. Он тоже расселял людей. Разделись, поставили стол. У медсестры одолжили чайник и посуду. Разогрели перловку из сухпая. Открыли паштет. Никто даже не предложил выпить. На водку у нас еще долго будет аллергия. Час ночи. Пора спать.
[Отвечая на один из вопросов] Необходимо реформировать армию. Да, упущено неоправдано много времени. Но начинать когда-то надо. Мы работаем над количеством, а нужно качество. Нужен контракт нового типа, по нему отбирать офицеров и сержантов, обеспечивая их хорошей зарплатой. Нужно еще много чего, и я, к сожалению, не вижу всей картины. Но если дальше топтаться на месте, раздувая армию случайными людьми, толку не будет.
5 марта. Отправка. Часть 6. Заключительная. Утро.
Всю ночь спал как убитый. Как оказалось, многое пропустил, о чем абсолютно не жалею. Подполковник Ч. уже убежал, мы с майорами М. и И. одеваемся и спускаемся вниз.
Комната дежурной медсестры набита пациентами. Кто с разбитым лицом, кто с переломанными ребрами. Одно тело лежит в коридоре на носилках. Раздет до пояса, на плечах татуировки, босой. Избитый. Епт, труп, что ли? Подошел ближе. Дышит. Спрашиваем у сестры,что за тело.
— Дежурные с КПП ночью привели. Говорит, что ваш, с артиллерии.
— А кто ж его так? — пожимает плечами. Ночка у нее та еще была. Несколько пациентов, плюс трое в окружающих больницах. Интересно, скольких еще подобрала милиция?
В тамбуре, на входе в медроту, побиты стекла. Кто-то хорошо пофестивалил. Около казармы кучками уже стоят курильщики. Отправляем их на завтрак. Поднимаемся на второй этаж. Многие уже проснулись, начинают задавать вопросы, но никакой информации у нас еще нет. Решаем отправить всех на завтрак, а в десять, когда все оклемаются, проведем построение.
Может хоть что-то будем знать к тому времени. Поговорил с самоходчиками. Кто-то пустил слух, что распределения не будет как минимум до 5 числа. Народ начинает разбегаться по домам. Это самое плохое. Нужно всех собрать и прекратить слухи. Спрашиваю своих, что за тело в медроте валяется?
— А это солдат С. В прошлом карманник, несколько ходок. Напился, ночью шарил по чужим вещам. Поймали, начали бить. Вырвался и удрал на КПП.
Жесть. Этого человека военкомат, с присущей ему гениальностью, отправил к нам, да еще в группу топографов. Кто-то всерьез полагает, что он будет воевать? Да я удивлен, что он не соскочил по дороге.
Позавтракали. Ничего необычного, все как у нас. Та же кормежка, та же посуда. После завтрака прогулялись по части. Казармы времен первой мировой, памятник погибшим в концлагере, который был на территории части во время оккупации. Чистенько. Только лица в канадской форме со следами похмелья не вполне вписываются в утренний пейзаж.
Начинает накрапывать дождь. До построения еще час, решаем переждать в медроте. Солдат С. уже проснулся, и шастает по первому этажу. Один глаз у него заплыл, бровь заклеена пластырем. Вторым глазом агрессивно всех рассматривает. Прибегает фельдшер, требует забрать С. из медроты, потому что он буйный. Объясняем, что в казарме его просто прибьют.
— Пусть лежит у вас до распределения.
— Но он ко всем пристает!
И что теперь? Не в милицию ж его везти. Потом медики найдут выход. Уколют карманнику успокоительное, и до вечера он так и будет спать на носилках.
Приближается время построения. Позвонили Ч., есть ли новости? А новостей нет. Военники еще не привезли, сопроводиловку тоже. Кто вообще их везет, неизвестно.
То есть, людям опять сказать нечего. Ну хоть перекличку проведем. Оставшееся до переклички время проводим под козырьком склада напротив плаца. Пошел сильный дождь, который, однако, быстро стих. Люди, потихоньку, начинают собираться.
М. делает объявления, а я пробегаюсь по строю, быстро пересчитывая людей. 75… еще 5… 80! Из 127. Начинаем перекличку, оказывается, что многие в коматозе в казарме, плюс несколько человек охраняют вещи. Нет бойца Ф., не видать «фотографа», отсутствуют еще пару человек. Потери некритичны. Могло быть намного хуже. Заглянул еще раз в казарму, посчитал количество коматозников и дежурных, вроде сходится.
После построения отправили всех в казарму. Сами решили пройтись по городу, заодно узнать расписание маршруток на Львов.
Уходя с плаца, встретили начштаба бригады. То, что он сказал, повергло меня в ступор:
Новые приключения бурятских танкистов в воспаленном воображении оппозиции
— Вы зря сюда людей привезли. Вы должны были их в наш учебный центр везти! И вообще, ловите своих людей сами, я приму только столько людей, сколько будет в наличии, на плацу. Мертвые души мне нах… не нужны. Повезете назад!
Учебный центр …мехбригады где-то в лесах в соседней области, на полигоне. Выходит, нам еще и туда кого-то везти???
Майор И. срывается, начинается перепалка с начштаба. С трудом уводим И. с собой.
В город! Нужно разгрузить мозги. Небольшой уютный город. Девятиэтажки по центральной улице и частный сектор за ними. Бросаются в глаза кафе и бары на каждом шагу. Возле некоторых, которые уже открылись, видна знакомая зеленая униформа.
Многие, завидев нас, скрываются в подворотнях, или уходят в кафе. Другие не скрываются, нагло смотрят в глаза. Блин, ну почему не пустить по городу несколько патрулей? Почему не перекрыть выход на КПП? Неужели в бригаде вообще не осталось людей?
В супермаркете возле автостанции натыкаюсь на субъекта в спортивном костюме с обветренным лицом. Завидев меня, быстро скрывается в соседнем магазине.
Автостанция. Последняя маршрутка домой уходит в 18-35. Будем отталкиваться от этого времени, хотя, чувствую, что придётся торчать в части еще день.
Идем назад, засекая время на маршрут от части до автостанции. По дороге И. обзванивает руководство нашего Учебного Центра, по нескольку раз пересказывая нашу историю. Все нам сочувствуют. А где ж раньше-то были? Мы с М. отзваниваемся своему командиру батареи и командиру дивизиона, докладываем обстановку. Хотя комбат и так в курсе, держали связь всю дорогу. Кого мог, он уже поднял на ноги.
Новостей нет. Военники поехали, следом отправили парочку отставших бойцов. Это все. На случай, если придется везти людей дальше, инструкций нет.
Последний звонок. Звонит кто-то из руководства. У И. отваливается челюсть. Дар речи пропадает. Наконец он отбивает звонок, и произносит:
Армия хунты проиграла зимнюю кампанию
— В наш Учебный центр приехали офицеры …мехбригады. Те самые покупатели, которых мы вчера ждали в Шкло. Приехали из учебки мехбригады.
Ну почему у нас все через ж…??? Наш состав пришел на сутки раньше, причем не туда, куда надо. Естественно, в пустой бригаде его никто не ждал. Епт, спасибо, что не в Москву отправили.
Попадалово. Я дальше не поеду. Так и заявляю мужикам. Хотите, не хотите, а маршрутка 18-35 увозит меня домой. Подумали, согласились.
— А как же Ч. и К.?
— Придем в часть, будем с ними говорить.
Набираю К., телефон не отвечает. Заходим в казарму, отсылаем людей на обед. В казарме зенитчиков находим Ч., объясняем ему ситуацию. Делимся новостями. Есть хорошая новость. Военники приехали, списки на распределение формируются в строевой.
Плохая новость в том, что обработка списков может занять много времени. Принимаем решение. Если до 16-00 списка не будет, устраиваем побег. Юридически нас здесь нет. Ни за одного бойца мы не расписывались. Командировочных у нас нет.
Дальнейшее ожидание приведет лишь к тому, что придется либо сопровождать людей на местный полигон, с которого потом хрен выберешься, либо бегать по городку и отлавливать мертвые души, чтобы не везти их назад. Местные военные с удовольствием переложат на нас свои проблемы.
Да, это жестоко и недостойно. Но пора выбираться из этого дебилизма. В 15-00 приходит известие, что списки готовы. Объявляем общее построение на 16-00.
Где-то в полпятого собрались. Навскидку, наших процентов 70. Мои самоходчики все. Начштаба начинает зачитывать список. Звание, фамилия, имя, отчество. Это надолго. На маршрутку не успеть.
Нас задвинули в конец очереди. Сначала комплектуют мехбатальоны, потом танковый, только потом мы. Перекличка пошла быстрее, похоже, у махры меньше половины состава. И тут за спиной:
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Обращайтесь, — поворачиваюсь. Передо мной лейтенант. Честь отдает. Стройный, подтянутый, форма подогнана, как с картинки. Где ж тебя такого взяли?
— Куда мне моих танкистов поставить?
Метрах в двадцати в колонну по четыре стоит коробка военных. Все по стойке смирно. Молодец, лейтенант. Как он умудрился их собрать?
— Вставайте чуть дальше, за бойцами первого дивизиона.
Лейтенант отдает команду, и колонна строем проходит мимо нас. Вот только строем первые ряда четыре. Остальные не так стройно, а у последнего ряда вообще ноги заплетаются. Лица почерневшие и вовсе не от загара. Но идут! Орлы! Подавляю хохот в рядах артиллеристов.
Потихоньку строй редеет. Отобранных людей уводят новые командиры. Отводят подальше, зачитывают списки новых рот и взводов. Первый батальон, второй, третий, танковый… Вот и наша очередь. Оглашают фамилии моих самоходчиков. На плац выходит высокий капитан, возле которого собираются названные начальником штаба командиры и наводчики орудий.
Наш список окончен, остались еще ракетчики, но они мне уже не интересны. Капитан уводит с плаца некогда моих еще людей. Иду за ними. Идут недалеко, строятся за трибуной. Подхожу, представляюсь. Знакомимся, капитан — начштаба самоходного дивизиона, где теперь будут проходить службу мои курсанты.
Начштаба зачитывает свой список, распределяет людей по орудиям, потом подходит ко мне. Коротко даю характеристику своим бойцам, уровень знаний, способности. Слушает внимательно, быстро делает пометки в своем списке. Никакого негатива в моих словах все равно нет. Привезенные мной все учились на совесть.
Ну вот и все. За трибуной сгрудились кучкой командиры орудий из моего учебного взвода. Те, кого мы с Санычем учили месяц. Обнялся с каждым, попрощался. Пора. Ухожу. До маршрутки меньше получаса.
— Товарищ капитан!!!
Обернулся. А они мне честь отдают. Мои пацаны. 30, 43, 47, и двое по 48 лет. Блин, что ж так дышать тяжело стало?
На маршрутку успели, останавливали прямо на дороге. Несколько часов дороги домой, несмотря на усталость, я так и не сомкнул глаз.
