Белый дом теряет контроль над ЦРУ

Нынешний век для американской разведки начался грандиозным провалом - 11-м сентября 2001 года. Это событие, по своим политическим последствиям, для Америки вполне сравнимо с «трагедией Перл-Харбора» в веке минувшем. И в том, и в другом случае провалы обернулись для «рыцарей плаща и кинжала» головокружительным… взлетом: созданием мощных структур, расширением полномочий, огромным влиянием и золотым дождем ассигнований.

Из инструмента политики ЦРУ превратилось в самостоятельного игрока, который свергал правительства, организовывал мятежи и необъявленные войны. И, что самое важное, укреплял экономическое и военно-политическое присутствие США в том или ином регионе.

Научно-технический прогресс, спутники-шпионы, цифровые технологии и тот же интернет открыли перед американской разведкой совершенно невиданные ранее возможности - как на тактическом, так и на стратегическом направлениях. Связь - самое уязвимое место агентурной работы,- благодаря интернет-кафе и устройствам, за несколько секунд выстреливающим мегабайты информации на спутник, упростилась донельзя. Шпионские технологии позволяют внедряться в защищенные сети, «слушать» глав иностранных государств и отслеживать любого человека. А в случае «угрозы национальным интересам» Америки – навести на него ударный беспилотник.

На первый взгляд, может показаться, что для ЦРУ и всего разведывательного сообщества США наступил золотой век осведомленности. Но, как это обычно бывает, если где-то чего-то становится слишком много, то в другом месте чего-то начинает явно не хватать.

Всевластие и всезнание раз за разом оборачивались тем, что в Лэнгли откровенно «зевали» те или иные важнейшие события. Арабо-израильская война 1973 года, революция в Иране, напичканном американской агентурой, убийство президента Египта Анвара Садата, апрельская революция 1978 года в Афганистане и распад СССР – эти события стали полной неожиданностью для ЦРУ в минувшем веке.

Но и дальше, после «золотого дождя», обрушившегося на американское разведывательное сообщество в результате событий 11 сентября 2001 года, лучше не стало. «Арабская весна», гражданская война в Ираке, стойкость Сирии, ситуация в Йемене… То есть там, где ЦРУ не являлось прямым организатором, раз за разом следовали ошибки в прогнозах и беспомощность в оценках. И в результате подобных «проколов» разведки, администрация Барака Обамы сегодня находится в состоянии непрерывного изумления по поводу происходящего в мире. Регулярно совершает головокружительные политико-акробатические этюды в вопросах, кто есть союзник, а кого следует записать в «террористы».

И вот ситуацию решено исправить, проведя реформу в главном разведывательном ведомстве страны – ЦРУ. Что характерно – поручив ее не «политическому назначенцу», а выходцу из самой «конторы» - Джону Оуэну Бреннану.

Большинство комментаторов и обозревателей из заявлений, которые Джон Бреннан делал по поводу реорганизации работы своего ведомства, особо выделили, что теперь «американская разведка сосредоточится на операциях в киберпространстве и инновационных технологиях».

Именно этот акцент привлек аналитиков, возможно, из-за памятных разоблачений Эдварда Сноудена, поведавшего изумленному миру о тех поистине безграничных возможностях электронного шпионажа, которыми обладает американское разведывательное сообщество. Но, как бы то ни было, ударение было сделано совершенно неверно.

Главная задача, которую предстоит решить в ходе реформы ЦРУ, заключается в том, чтобы, во-первых, избавиться от «тирании текущих разведданных», как охарактеризовал ситуацию Кристиан Густафсон, директор британского Центра исследований разведки и безопасности Брюнельского университета. А, во-вторых, коренным образом изменить принципы работы с поступающей информацией.

Словом, ситуация выглядит с точностью до наоборот.

Киберпространство не станет главным «полем битвы» для американской разведки, более того, ЦРУ намерено снизить свою «компьютерную зависимость».

Конечно, захватывающие откровения Э. Сноудена завораживают – технологии из фильмов вроде «Матрицы» стали реальностью - но и породили легкую истерию: «всевидящее око», от которого не скрыться. И мало кто тогда оценил его информацию как признание серьезной проблемы, с которой столкнулись спецслужбы США.

Действительно, любая разведка придерживается принципа, что информации никогда не бывает много - любая мелочь, штрих, строчка документа и невинный, на первый взгляд, разговор в нужное время могут «выстрелить». Но существует и принцип «разумной достаточности». Его нарушение ведет к тому, что поток информации грозит захлестнуть и утопить, что волна второстепенных разведданных резко снижает возможность правильного вывода и эффективного решения.

В силу своего должностного положения Э. Сноуден подробно рассказал, кого подслушивали, за кем и как подсматривали. Но главный вопрос не в этом, главный вопрос – ну и что они выяснили? По Ирану было собрано 14 миллиардов бит разведывательной информации, по Пакистану – 13,5 миллиардов, по Иордании – 12,7 миллиардов. Сильно это помогло разведывательному сообществу и руководству США просчитать и, что важнее, изменить иранскую позицию по тому же Ираку? Действия Пакистана в отношении Афганистана, Индии и сотрудничества с Китаем? Сократить активность исламистского подполья и количество вербовочных пунктов джихадистов в Иордании?

Проблемы с переизбытком информации начались, как говорится, не вчера, а еще в период холодной войны. Напомню: один из замечательных успехов советской разведки – вербовка Олдриджа Эймса, начальника советского отдела управления внешней контрразведки ЦРУ, работавшего на Москву девять лет - стал возможен еще и потому, что сделанные «наружкой» фотоснимки и видеозапись его нахождения возле посольства СССР, когда он искал контакта, своевременно попросту никто не отсмотрел. Не хватило времени, и они пролежали в архиве почти десять лет. Извлекли их оттуда только тогда, когда арест советского «супер-крота в ЦРУ» уже состоялся.

И именно эту проблему - создания баланса между «информации много не бывает» и «разумной достаточностью» - Джон Бреннан намерен решать в первую очередь.

Но – весьма специфично, исходя из своего опыта первого главы Национального центра по борьбе с терроризмом, а затем - главного советника Барака Обамы по борьбе с этим самым терроризмом.

В чем суть проводимой им реформы, и чем должно стать ЦРУ после ее завершения? К поиску ответов на этот вопрос Джон Бреннан подошел достаточно нестандартно. С осени прошлого года им был создан интеллектуальный штаб, в который вошли ветераны разведки и представители крупнейших аналитических центров США. Итогом их многомесячного «мозгового штурма» стала структура, которая представляет симбиоз принципов, использовавшихся советским СМЕРШем и предшественником ЦРУ УСС – Управлением стратегических служб, действовавшим в годы войны.

В рамках прежней системы одна часть агентства должна была собирать информацию, а другая – анализировать ее. Теперь создается десять региональных направлений, в каждом из которых будут работать оперативные группы, состоящие из офицеров, добывающих информацию, аналитиков, немедленно ее «препарирующих», технического обеспечения, в том числе и из специалистов по электронному шпионажу и работе в киберпространстве, и спецподразделений, осуществляющих «острые акции».

То есть вместо привычных резидентур (на сленге ЦРУ, «станций») появятся «миссии», действующие по схеме: нашел угрозу, проанализировал, принял меры к ее устранению.

Кто может охарактеризовать суть реформы лучше, чем ее инициатор? Так и в данном случае. «Я не хочу быть сотрудником агентства, которое занимается только тем, что сообщает о пожарах в различных точках земного шара и о крахе тех или иных стран или систем», - заявил Джон Бреннан.

Плащ «информатора правительства», который на ЦРУ пытались одеть со времен Гарри Трумэна, для Лэнгли тесноват. Хочется простора: из «пожарников» окончательно перейти в «поджигатели».

Говоря о реформе американской разведки, ее сторонники постоянно подчеркивают, что новая структура позволит существенно повысить оперативность реакции Вашингтона на то или иное событие в мире. И это действительно так, поскольку ряд провалов ЦРУ последнего десятилетия во многом был вызван слишком длинной цепочкой прохождения разведывательной информации к тем, кто принимает решение, будь то Лэнгли или Белый дом. Есть только пара нюансов, придающих всей этой затее более чем опасный характер.

Прежде всего, «миссии» получают серьезные полномочия для того, чтобы самим решать, что является угрозой Америке, а что – нет. А механизм «независимого контроля», чьи функции в определенной степени, раньше выполняло аналитическое управление, ликвидируется. Кроме того, силовая операция, проведенная по тем или иным «оперативным показаниям» - данным разведки - обратной силы уже иметь не будет, ликвидированного не воскресить. В результате, если и раньше Белый дом смотрел на происходящее на том же Ближнем Востоке с изумлением, то после реформы ЦРУ изумляться в результате самодеятельности «миссий» придется чуть ли не ежедневно.

Оппозиция Джону Бреннану именно этот аргумент и приводит в качестве основного: разведка должна оставаться под контролем политического руководства США, именно оно должно давать санкции на «специальные операции».

Но многолетняя история ЦРУ – это еще и история того, как Лэнгли успешно выходило из-под контроля, вело свою игру, в которой стратегические интересы США с легкостью приносились в жертву интересам, как его ведомства, так и связанного с ним тысячами незримых финансовых и политических нитей военно-промышленного-комплекса, лоббистских групп и группировок американского истеблишмента.

Затеянная реформа ЦРУ вполне способна решить оперативные проблемы американской разведки, но на стратегическом уровне ее итоги будут представлять угрозу и самим США, и уж тем более – остальному миру.

«То, что происходит в Российской Федерации, имеет важное значение для безопасности, процветания и свободы американцев, - заявил, комментируя реформу Бреннана, бывший руководитель ЦРУ и АНБ Майкл Хэйден. – И, конечно, это сфера законных интересов нашей разведки».

С учетом роста самостоятельности «миссий» и расширения их полномочий в части «специальных операций» эти слова звучат, мягко говоря, как объявление о начале нового, еще более жесткого этапа невидимой войны против России.

Игорь Панкратенко – обозреватель информационного агентства «Регнум»