«МАНЕВР» И МАНЕВРЫ
Система управления войсками и оружием наших Вооруженных Сил сложилась еще во времена Советского Союза. Создание и развитие автоматизированных систем управления войсками (АСУВ) в СССР (кстати, как и в НАТО), начавшееся в 1960-х годах, шло от создания АСУ видов ВС и родов войск к интеграции их в единую информационную систему. КСБУ – командная система боевого управления стратегического звена, объединила пункты управления ракетных войск, флота и авиации, что позволяло Советскому Союзу упреждать действия стратегических ядерных сил главных противников.
Ее основой стала система обмена данными, связавшая десятки удаленных на тысячи километров стационарных компьютеров в единую сеть. Именно сеть обеспечивала гарантированное доведение информации до адресата. А значит, и своевременное принятие решения и его исполнение. Принципы ее построения лет на десять опережали общемировые тенденции. В США тогда только разрабатывался экспериментальный ARPANET, который многие считают прообразом нынешнего Интернета.
Единственное, чего не хватало в нашей тогдашней сети, так это полевой автоматизированной системы управления войсками фронта (ПАСУВ). Эту работу под шифром «Маневр» и возглавил минский НИИ средств автоматизации (НПО «Агат») Юрия Подрезова. Кооперацией было охвачено до полутысячи предприятий от Бреста до Тбилиси. Вычислительные средства разрабатывались в отделении НИЦЭВТ (в 1986 г. выделилось в НИИ «Аргон») г. Москва. На будущем «Аргоне» же разработали и мобильный центральный вычислительный комплекс – «Бета-3М». В основе были отечественные аналоги Pentium II и IBM, обеспечивавшие произвольную маршрутизацию сообщений и пакетную передачу данных. Радиосредства разрабатывал воронежский ВНИИС. (См. подробно о создании системы «Маневр» >>>)
На вооружение в 1983 г. был принят не весь «Маневр», а только его мобильная компонента – дивизионное звено (произведено 12 комплектов). И вопросы высокой стоимости оснащения войск уже в то время сыграли в таком решении не последнюю роль.
|
Справка
«Маневр» — комплекс полевой автоматизированной системы управления войсками (ПАСУВ) тактического звена (полк-дивизия). В комплекс входили подсистемы (модули) управления: общевойсковая, ракетных войск и артиллерии, противовоздушной обороны и авиации.
Состав комплекса управления дивизии 1. Общевойсковая подсистема: МП-21М (КШМ командира дивизии) МП-21М (КШМ заместителя командира дивизии) МП-21М (КШМ начальника штаба дивизии) МП-21М2 (КШМ начальника службы РХБЗ дивизии) МП-21МЗ (КШМ начальника разведки дивизии) электронно-вычислительный комплекс 9В514 «Бета-ЗМ». МП-31 (КШМ командира мотострелкового (танкового) полка) МП-31 (КШМ начальника штаба мотострелкового (танкового) полка) 2. Подсистема РВиА: МП-24М (КШМ начальника артиллерии дивизии) МП-24М1 (КШМ начальника штаба артиллерии дивизии) МП-24М2 (КШМ командира артиллерийского полка) МП-24М2 (КШМ начальника артиллерии мотострелкового (танкового) полка) электронно-вычислительный комплекс 9В514 «Бета-ЗМ». 3. Подсистема ПВО и авиации: МП-22М (КШМ начальника ПВО дивизии) МП-22М1 (КШМ командира зенитно-ракетного полка) МП-23М (КШМ начальника группы боевого управления авиации) МП-25М (машина сбора и обработки радиолокационной информации).
Итого в дивизии: МП-21М = 5шт. МП-31 = 8 шт. МП-24М = 8 шт. МП-22М = 2 шт. МП-23М = 1 шт. МП-25М = 1 шт. 9В514 «Бета-3М» = 2 шт. |
КШМ этой системы – лучшее, что было создано в СССР, как по составу аппаратуры, так и по характеристикам. Внутри таился серый ящик с галетными переключателями – вычислитель «Аргон» с узкоспециализированными задачами. Ничего удивительного в этом нет. Для военных целей мы строили ЭВМ с зашитой в них программой. Такие машины работали только с узким спектром входных данных. Несмотря на невысокое электронное быстродействие самих машин, расчетное время их алгоритмов было эквивалентно быстродействию Pentium II для универсальных PC. И свою работу такие спецмашины делали очень эффективно.
Достаточно вспомнить ЭВМ «Пламя-К» размером с микроволновку, разработанную для ЗРК дальнего действия С-200 еще в конце 1960-х годов. И как все помнят, украинский комплекс с этой специализированной машиной уже в этом столетии уверенно сбил пассажирский Ту-154 над Черным морем на дальности 300 км.
Настоящая ЭВМ «Бета-3М» занимала целый МТ-ЛБУ. Ее «мозг» по характеристикам примерно соответствовал Intel 8086. Разработанная на основе бортовой ЭВМ А-40 «Бета» могла работать на ходу. В составе системы управления она обеспечивала прием и выдачу информации, решала информационно-логические и расчетные задачи, хранила и выдавала результаты их решения, как в автоматическом режиме, так и по запросу из различных звеньев системы управления. И, будучи совместимой с ЕС ЭВМ, беспрепятственно обменивалась информацией с вычислительными центрами военных округов. Следует ли напоминать, что в особый период их штабы развертывали управления фронтов? Кстати, машины серии ЕС, произведенные по требованиям военной приемки, выдерживали ударные нагрузки до 15g по трем осям. То есть допускали размещение на транспортных средствах.
Вполне соответствуя требованиям времени (а кое в чем и превосходя их), «Маневр» обладал врожденным недостатком: его возможности полностью реализовывались только при развернутой системе связи фронта. А ее тогдашний уровень исчерпывающе описывался армейским афоризмом «Один «Урал» – один канал».
Но к переходу на новую технику готовились всерьез: в Борисове (Белорусский военный округ) была сформирована учебная дивизия, готовящая кадры для «Маневра». Одновременно шло совершенствование комплекса: раз в три месяца – учения для опробования системы в полевых условиях и тренировки ВЦ военных округов. Тем не менее, внедрение ПАСУВ шло тяжело. Ходила байка о том, как новый комдив принимал дивизию с автоматизированной системой управления. Ему говорят без обиняков: «Хочешь стать генералом – осваивай АСУВ». А он в ответ: «Мне бы трубку телефонную побольше и потяжелее – я и без всяких АСУВ с дивизией управлюсь». Но бездушная железяка не понимала словоблудия, сослагательного наклонения и мата. Для работы с ней был нужен ум.
Известно, что на войне главным и решающим фактором для победы являются разведка объектов противника и точное их поражение. Если это достигается, то любая атака, любые действия имеют успех, а потери оказываются минимальными. Но цель подвижна, значит, надо не только обнаружить ее, но сообщить о ней прежде, чем она переместится, а потом и решить, чем и как ее уничтожить. На все это нужно время. Оно называется временем цикла боевого управления. Тот, кто его сократит, увеличит эффективность своих средств поражения. Во сколько раз сократит, во столько раз у него этих средств как бы окажется больше.
Поэтому война – дело счетное. Но вручную быстро не посчитаешь: нужен компьютер. И конечный набор правил. То есть алгоритмы. В них вся соль: выполнил до конца – и задача решена. Или хотя бы понятно, что решить ее нельзя. Не всем это по вкусу, и противостоянию старого и нового – сотни лет. Уж на что умен был Герберт Аврилакский, ставший в 999 г. папой римским Сильвестром II, а на тебе: насмерть стоял против алгоритмов – уж очень ему абак нравился.
Но алгоритмы надо сначала разработать и проверить. А попробуйте описать хотя бы на словах, то есть вербально, все действия (наряду с мотивами и причинами-условиями) комбата в различных видах боя! А ведь низшим звеном управления в «Маневре» был именно батальон. В ход пошли модельные операции фронтов, флотов и воздушных армий. Разрабатывали их для вполне реальных театров с учетом всех тогдашних уставных документов и нормативов, начиная с взводного звена.
Но все же любая модель – набор ограничений. Значит, нужна практика. И она была. Учения «Запад-81» (привлекались три военных округа и флот) с использованием «Маневра» и высокоточного оружия оказались столь масштабными, что в Европе их приняли за последнюю проверку перед войной. «Маневр» повышал эффективность использования вооружения в 3-5 раз. В итоге интенсивность огня была такой, что у некоторых офицеров сдавала психика. Затем были учения «Щит-82», известные на Западе как «Семичасовая ядерная война», и ряд других учений и маневров. Одновременно в войска начала поступать новейшая боевая техника: самолеты, артсистемы, танки Т-80…
Однако в 1984 г. настойчиво продвигавшего «Маневр» маршала Советского Союза Николая Огаркова снимают с должности… А спустя три года, в 1987-м «уходят» на пенсию маршала войск связи Андрея Белова. И в том же 1987-м году «Маневр» снимают с вооружения: дескать, показал свою неэффективность в ходе учений БВО. Была и еще одна версия: заказчиком «Маневра» было ГРАУ, а за его эксплуатацию в войсках должны были отвечать связисты, новому начальству которых это не очень нравилось. Как было принято это решение: по случайному стечению обстоятельств или по чиновничьей глупости? Его последствия оказались роковыми для развития средств автоматизации управления войсками в нашей армии.
Со времен Огаркова и Белова, чьи идеи воплощены в «как бы современных» (до сей поры находящихся на вооружении), но вместе с тем, «морально устаревших» средствах и комплексах связи и автоматизации мало что изменилось. Вдумайтесь, за четверть века так и не произошло смены поколений техники непосредственно в войсках! Так, появляются отдельные опытные образцы (с использованием элементной базы вероятного противн… ммм… стратегического партнера).
Кстати, посетивший СССР в конце 1970-х классик программирования Э. Дейкстра, выступая в Академии наук, сказал, что считает крупнейшей победой США в холодной войне тот факт, что в Советском Союзе производятся компьютеры фирмы IBM. Тьфу, ЕС ЭВМ!
«АКАЦИЯ» КАК ЗЕРКАЛО МОДЕРНИЗАЦИИ
Во второй половине 1990-х в стране появились деньги. Часть из них решили потратить на перевооружение. С ракетами-кораблями-самолетами все и всем было понятно и знакомо до оскомины. Но мы же великая держава, нам без армии (читай – сухопутных войск), что мужику без штанов. А на «махру» (жаргонное название пехоты) без слез не взглянешь. В самом-то деле: перевалили пехотинцы пригорок и с концами – флажками не домашешься, «зелеными свистками» не досвистишься, по Р-105 весом пуд с четвертью не докричишься. А у противника на снабжении – вот же в сводке ГРУ черным по белому написано – C4I system: Command, Control, Computer, Communication and Intelligence system. To есть по-русски, система командования, управления, автоматизации, связи и разведки. Надо же и нам что-то делать, тем более в генеральских кабинетах уже стояли разнообразные «персоналки».
Генералы, – как бы не мерещилось либерально настроенным журналистам – вовсе не идиоты и хорошо понимают важность такой нематериальной субстанции, как управление. Знают и то, что соотношение «информация-время» постоянно находится в состоянии неустойчивого равновесия. И что наиболее важна скорость обработки и передачи информации. То есть оперативность системы управления.
В самом деле: если мы имеем равное с противником количество войск и сил, то чем быстрее (при прочих равных условиях) мы сможем получать информацию, обрабатывать ее, принимать адекватные решения и доводить боевые задачи до войск – тем выше наши шансы на достижение победы в бою. Тут-то и прозвучало: «А где наш «Маневр?!».
Но к этому моменту все работы по системе были свернуты: Советский Союз распался, а с ним рухнула и кооперация разработчиков. На месте НИИ автоматической аппаратуры, знаменитого НИИАА, координировавшего все работы по АСУВ, дымилось пепелище. Среди ученых новых фигур калибра Семенихина и Мизина* не наблюдалось. Не лучше было положение и в российском Минобороны: военные сосредоточились на проблемах собственного выживания. Заказывающие управления и военные научные организации «усохли», а понимающие проблематику вопроса люди увольнялись в поисках более «хлебных» мест. Зачастую просто некому стало грамотно сформулировать техническое задание (ТЗ) для промышленности. Работы велись только в интересах отдельных органов управления и соединений ВДВ. Где уж тут решать масштабные задачи вроде создания автоматизированной системы управления войсками. Неудивительно, что склонить к исполнению роли Генерального конструктора АСУВ долгое время никого не удавалось.
* – Семенихин Владимир Сергеевич – (1918-1990), ведущий ученый в области автоматизации, академик АН СССР (1972), Герой Социалистического Труда (1981). Лауреат Государственной премии СССР (1970, 1976), Ленинской премии (1984). Мизин Игорь Александрович – (1935-1999), ведущий ученый в области вычислительной техники, академик РАН (1997). Лауреат Ленинской премии (1980).
Поэтому систему разделили на две части по горизонтали. Впрочем, американцы в свое время поступили аналогично, поэтому движение по их следу придало нам уверенности. Но мы пошли дальше: хвост собаке решили рубить по частям. То есть, сперва заняться подсистемой оперативно-стратегического звена, а тактического – годы спустя. Кроме того, банально не хватало денег – «военный интернет» весьма дорогое удовольствие. Но была в этом и сермяжная правда: прежде чем изобретать электронную начинку экипировки «солдата будущего», надо было создать систему управления на девять уровней вверх (автор не несет ответственности за подсчет числа уровней управления начальником Генштаба).
К чему это привело? АСУВ для оперативно-стратегического звена под шифром «Акация» разрабатывает московский концерн «Системпром». Авторитет концерна в области создания комплексов управления для распределенных в пространстве управляющих и управляемых структур огромен. Он определяется не только научно-техническим потенциалом, но и степенью понимания руководством всей сложности задач, возникающих при построении систем такого уровня.
Что характерно для системы управления оперативно-стратегического звена? В первую очередь – большие объемы задач планирования и управления видами обеспечения. И, соответственно, необходимостью создания для их решения пунктов управления и системы связи. При этом трафик в ней превышает аналогичный в тактическом звене на порядки. Надо отметить, что и время (относительное) планирования операций превышает время действий войск при реализации этих планов. Что, разумеется, предопределяет производительность средств обработки и передачи информации.
«Акация» радикально отличается от всего имевшегося в войсках. Элементы комплекса по уровням «база», «железо» и «софт» унифицированы. Обеспечен запас возможностей «железа», как по объемам решаемых задач, так и по расширению архитектуры в ходе модернизации. Полевой ПУ на базе «Камазов» создан при системном подходе как совокупность трех комплексов «железа»: группы оперативного управления, группы обеспечения и узла связи. Все – в контейнерных кузовах, где размещаются аппаратные средства, оперативный состав, серверы, генераторы и прочее. Связь машин ПУ в районе развертывания осуществляется по оптоволоконным кабелям и за счет радиосредств СВЧ-диапазона.
Все это обеспечивает командующему армией и оперативному составу многоканальную связь «вверх» и обширные возможности по управлению соединениями армии и частями армейского комплекта. Причем с большим запасом по времени и по качеству разработки планирующих документов в сравнении с «ручным» способом управления. Оперативному составу работать удобно, комплект «железа» продуман, информация многократно зарезервирована и защищена. Сделан серьезный шаг в развитии отечественных комплексов АСУВ. Однако…
«Системпром» не владеет монополией на разработку комплексов управления для общевойсковых соединений и частей родов войск и специальных войск. А потому «Акация» пока не сопрягается с системами управления РВиА, ПВО, разведки и другими ни по «железу», ни по «софту». То есть, например, возможен вывод на отдельный монитор в группе командования «Акации» данных от комплекса ПВО «Барнаул». Но совместить ее на одном мониторе с электронной картой командующего армией пока не получается.
А как же связь с единой системой управления тактического звена – ЕСУ ТЗ? По последним данным ее разработчики решили обеспечить таковую по протоколу Ethernet. Можно сказать с полной уверенностью: не думал, не гадал Роберт Меткалф тридцать семь лет тому назад, когда писал свой меморандум о потенциале протокола Ethernet, что его идеями воспользуются русские из неведомого Воронежа. Конечно, «по волокну» дальность передачи может достигать и 120 км, но до армейского ПУ расстояние может быть куда больше, да и тянуть кабели в наше время… А если «по эфиру», тогда как и с какой скоростью?
КВ-диапазон отпадает сразу. На УКВ нельзя реализовать высокоскоростные протоколы: 480 Кбит/сек – физический предел. Уходить в гигагерцовый диапазон, на радиорелейки? Да, здесь можно получить более 10 Мбит/с. Но придется организовывать переприем с шагом 15-20 км. Выше, как говорится, только звезды. То есть, космическая связь.
И это еще не все. Различные модификации ГИС «Интеграция», используемые в ЕСУ ТЗ для отображения тактической обстановки на электронной карте, в корне отличны от «системпромовского» графического редактора тактической обстановки «Рокада». Это же special edition, так сказать. Причем различия заложены еще на этапе определения принципов «софта», хотя, казалось бы, обе программы должны решать одинаковые задачи. А совместить – не получается.
Еще два слова о «софте». Пользователи «Акации» на своих автоматизированных рабочих местах – АРМах удаляют столь любимую Минобороны ОС МСВС разработки ВНИИНС (на самом деле эта операционная система – перекомпилированная ОС Red Hat Linux образца 2002 г., вызвавшая массу негативных отзывов у пользователей). И, осознавая всю неправильность своих поступков и меру ответственности, военные ставят WINDOWS-XP: работать-то надо! Кроме того, они жалуются, что все прикладные программы жестко привязаны к серверу (для справедливости – помимо основного есть и резервный) на уровне базы данных. Мол, как тут работать с АРМом на выезде, если даже карты «лежат» на основном сервере? Опять дорогу спрашивать у бабуси?
Факт этот очевиден, как и то, что любая принимаемая на вооружение система обладает рядом противоречащих друг другу характеристик. Невозможно избежать противоречий в требованиях к системе, которые закладываются еще на стадии разработки ТЗ.
Пока модернизированные комплексы «Акации-М» установлены на одном из пунктов управления Генштаба, ПУ одного из военных округов и 20-й армии. Это позволяет офицерам находиться в одном и том же информационном пространстве, как в местах постоянной дислокации, так и при выходе в поле или в ходе боевых действий. Предполагалось, что при наличии средств такими комплексами оснастят все округа уже в 2012 году. Были, конечно, сомневающиеся пессимисты, но тут – царский подарок! – число округов уменьшилось вполовину. Значит, часть комплексов может пойти на оснащение армий или, как их теперь принято именовать – оперативных командований (ОК).
Все, вроде бы, замечательно. Однако, одним из критериев перехода к «новому облику» стало решительное сокращение офицерского состава. Согласно указаниям «высших сил» доля офицеров не должна превышать 15% от общей численности. Но ведь у ракетчиков, на флоте, в авиации эта доля существенно выше. Такова природа этих видов ВС. Тем не менее, 15% превратились в фетиш. А если командир (или тем более – министр) сказал: «Хорек!», – значит, никаких сусликов. И в соответствии с законом Ломоносова-Лавуазье доля офицеров-сухопутчиков упала до 9%. К чему это привело, показали учения «Восток-2010». Но вглядимся пристальнее в армейское звено.
Число офицеров штаба армии в «старом облике» было таким, что три четверти из них, работая на основном КП, могли за 10-12 часов вырабатывать и оформлять решение на операцию, а также иметь еще и запасный КП. Именно он обеспечивает устойчивость системы и непрерывность управления войсками при перемещении. В «новом облике» офицеров на укомплектование запасного КП банально не хватает. Было принято простейшее решение – резервный пункт управления ликвидировать. За ненадобностью. Но даже если каждой армии дать второй комплект «Акации-М», то без офицеров-операторов устойчивость и надежность системы управления не возрастет, верно? Кстати, то же самое случилось и в бригадном звене. По новому штату в оперативном отделении всего два офицера, сержант-писарь и гражданский делопроизводитель. Вот и организовывай тут непрерывное управление. Никакая автоматизация не поможет…
А что думает Генштаб? Вот слова генерала армии Макарова, сказанные после учений «Восток-2010»: «Очень серьезная проблема выяснилась и в том, что большая часть огромного количества разрабатываемых документов на учениях практически просто была не нужна. Поэтому сейчас резко уменьшаем количество документов, чтобы улучшить их качество, улучшить, упростить их, и чтобы это был документ, действительно нужный для военнослужащих. Количество разрабатываемых документов будет резко уменьшено, но они будут нацелены только на реальные действия войск». Интересно, какие именно документы, разрабатываемые штабом, «не нужны военнослужащим»? Тем более, сам вывод сделан по итогам только одного учения. Неужели в Генштабе не осталось никого, кто понимал бы разницу между оперативным и тактическим уровнями управления?
Задача первого – создать условия для успеха действий второго. То бишь, максимального сосредоточения сил и средств или их воздействия в нужном месте в нужное время. Короче, чтобы на тактическом уровне сумели достичь классического «три к одному». То есть, даже при общем соотношении сил и средств на операционном направлении «один к одному» можно не только обороняться, но и наступать. На то оно и оперативное искусство. А это, в основном, маневр частями боевого и тылового обеспечения и накопление ресурсов, которые в ходе операции войска израсходуют без остатка. Перечислим: боеприпасы, ГСМ, запчасти, продовольствие, вещевое и медицинское имущество, восполнение некомплекта личного состава, техники и вооружения, средств связи, разведки и навигации, и много чего еще. Все это – логистика.
Вот у наших «верных друзей» на одну боевую бригаду приходится три бригады обеспечивающих. И свою автоматизацию оперативного звена они начинали с автоматизации складского учета. Всякие там бар-коды, радиометки и прочее на всем, начиная с солдатских башмаков, коробки сухпая и цинка патронов. Дошли уже до GPS-маркеров на контейнерах и грузовиках. Понятно для чего – для компьютерного управления логистикой.
А у нас пока в лучшем случае таблицы в формате Exel на мониторе и сержант или гражданская служащая в обнимку с «клавой». Первый будет думать о второй, вторая – о кране с теплой водой, а войска вызывать огонь на себя из-за отсутствия боеприпасов. Как иначе, если плечо подачи бригады МТО не может быть больше половины суточного пробега автомобиля в 300 км, а омсбр и отбр нарезаны полосы в 100 км. Бригад тылового обеспечения у нас будет по две на округ (итого – 8), а боевых бригад уже почти сто! Тем не менее, управление на оперативном уровне у нас в основном автоматизировали: можно не сомневаться, «Системпром» свое детище до ума доведет.
«СОЗВЕЗДИЕ» В ТУМАНЕ
Однако без системы управления тактическим звеном, то есть на уровне «бригада-батальон-рота-взвод-солдат», автоматизация управления смысла не имеет. Задачу по созданию Единой системы управления тактическим звеном (ЕСУ ТЗ) решали с 2000 года в концерне «Созвездие», ведущем предприятии РЭП по созданию АСУ, средств связи для ВС РФ и силовых структур. Шифр разработки «Созвездие-М». Цена вопроса –10 млрд. руб. за ОКР, по сути – за опытный образец. И на первый взгляд задача выглядела несложно: вычислители берем у НИИСИ РАН – «Багет», операционные системы у ВНИИНС – «МСВС», связь ставим свою. Алгоритмы? Не вопрос, сделаем сами – в 2004 г. концерн (как утверждают обиженные конкуренты) отказался от услуг разработчиков АСУВ «Маневр» и «Полет-К».
Но 10 млрд. руб. – много ли это, если учесть, что появление ЕСУ ТЗ сулит технологическую революцию в области управления: зона ведения боевых действий бригады расширяется вдвое при двукратном сокращении цикла боевого управления. При этом возможно непрерывное ведение боевых действий и их обеспечение, что позволяет максимально использовать боевой потенциал тактических формирований.
Испытания показали – отдельные нормативы «солдат с компьютером» выполняет в 40 раз быстрее, чем раньше. Собственно, это уже не просто компьютер, а коммуникатор. В этом году предложено решение в виде IP-телефонии, которая позволит выйти на отдельного военнослужащего простым набором номера. Военные получают «мобильник» с WiFi-связью, GSM-модулем, ГЛОНАСС и радиостанцией шестого поколения. Вес аппаратуры – полкилограмма.
Но это – для выставок вроде «Интерполитеха», а что на деле, «в поле»? Первый вариант «Созвездия-М» получила еще 2-я гвардейская Таманская мотострелковая дивизия. И с тех пор он постоянно совершенствовался с учетом пожеланий пользователей-военнослужащих. Подход в целом правильный. В 2009 г. изделие проверили очередной раз в составе уже 5 омсбр, в которую к этому времени превратилась дивизия. При этом задачи разработчиков упростились: исчезло одно звено управления – полковое. Но, тем не менее, на учения почему-то привлекли не всю бригаду, а не более трети подразделений.
Результат – более 140 отказов в ходе только одной проверки. Виноваты, конечно, сами военные: туповаты, никак интерфейс не освоят и сочетания «горячих» клавишей не запомнят – хотя на их совести нет и десятой доли отказов. Знающие люди (программисты из ВНИИНС) говорят: все дело в МСВС, регистрирующей любой сбой как отказ. Ладно, не катастрофа: сложные изделия всегда трудно идут – государство выделило денег на очередную доработку.
Пока она идет, попытаемся понять -в чем отличие и предназначение АСУВ тактического уровня от оперативного. Первая и главная задача – выиграть время при управлении подразделениями в ходе планирования и в бою по сравнению с «ручным» способом. Уж очень много драгоценных минут и часов уходит на визуализацию руководящего рыка из телефонной трубки. Затем рык, превращенный офицерами-операторами в «Решение командира омсбр» на карте, детализируется офицерами-направленцами и начальниками служб. Это опять карты (уже другого масштаба), распоряжения и всякие таблицы расчетов. На их основе командиры подчиненных батальонов и дивизионов разрабатывают свои решения. И бегом, бегом – утверждать их у комбрига. И бегом, бегом – к себе, озадачить ротных. Те тоже – бегом, бегом! – взводных. При изменениях обстановки (а это ее генетическое свойство), влекущих корректировку решения командира, цикл беготни повторяется. Может, поэтому наш министр обороны требует решительно повысить уровень физподготовки офицеров? Но отменить карты нельзя: они являются основным документом планирования и управления, содержащим почти всю необходимую информацию. Кстати, в свое время предлагалось: чем карты друг у друга на глазок перерисовывать и ошибки множить – закупить цветные ксероксы с функцией масштабирования, а потом – на «дралоскоп».
Необходимо отметить – командиры разных уровней «воюют» на картах разного масштаба. Комбриг – на карте масштаба 1:100000, комбат – 1:50000, ротный и взводный – 1:25000. Командир отображает на своей карте решения подчиненных на две ступени вниз. Конечно, не в полном объеме, а с той степенью детализации, которая обеспечивает непрерывность управления и снабжения войск. А если он умный, то и решения соседей и взаимодействующих подразделений. Зачем? Для устойчивости управления, обеспечения взаимодействия, подачи необходимых ресурсов и исключения ударов по соседям. Сами видите, без карты – никак. Поэтому электронную карту комбрига с решением не худо бы распечатать на случай выхода из строя АСУВ. Значит, помимо компьютеров нужен плоттер.
Кстати, много ли цифровых карт масштаба 1:50000 и меньше вы видели? Даже для Подмосковья таковых – единицы. Не значит ли это, что все проверки «Созвездия-М» превратятся в показуху без всякой вины разработчиков, а боевая эксплуатация – в фикцию? И еще – система наших карт вовсе не такая, как, например, в «Google Maps». To есть, как ни увеличивай на экране лист карты, степень детализации не изменится. Надо загружать лист другого масштаба.
Определение степени вышеупомянутой детализации дело непростое, прямо скажем, творческое. У него даже свое название есть – генерализация обстановки. И как всякий креатив, оно очень плохо поддается алгоритмизации. Почему? Так ведь одинаковой местности, одинаковых составов подчиненных подразделений, одинаковых решений и одинаковых командиров просто не бывает. Поэтому «тыц в кнопку и готово» – не получается. Заурядному ротному или комбату самому приходится решать, что оставить на своей карте, а что – спрятать в «невидимый» слой. Но в АСУВ даже такая организация работы занимает в четыре раза меньше времени, чем «вышивка гладью» на бумажной карте.
Однако эта самая «генерализация» не последний подводный камень. Перенос файла обстановки с карты одного масштаба на другую, с иным масштабом, влечет изменение базового масштаба самой обстановки. То есть, уменьшение или увеличение размеров условных тактических знаков. Перенос обстановки с одного масштаба карты на другой вручную – дело исключительно увлекательное и объемистое. Представляете, на карте решения комбрига бывает до полутора тысяч всяких флажков, ромбиков, квадратиков, стрелочек, «яиц» и «ресничек»! Менять размер каждого по отдельности на электронной карте – все равно, что делать карту заново. И даже в сегодняшних АСУВ это дело занимает до четырех часов, то есть не быстрее, чем вручную.
Похоже, про этот процесс то ли забыли, то ли не сумели автоматизировать. Нет, попытки были, но непокорные значки упорно сопротивляются и решение об изменении своего размера принимают самостоятельно, хаотично и непропорционально масштабу карты. Попытки операторов призвать их к порядку приводят к зависанию системы. Из вредности железяка иногда утрачивает данные. Представляете, ваши батальоны просят огня, а у вас на мониторе мерцающая пустота! И такое чудо происходит не только с ЕСУ ТЗ, но и с «Акацией».
Вторая задача – повысить достоверность информации о своих войсках и противнике, ибо нигде не врут так, как после рыбалки и во время войны. В эпоху «Маневра» даже была попытка создать подсистему «Кратер». То есть, установить на машины ротных и комбатов радиомаркеры и методом триангуляции определять их местоположение. А то докладывают, понимаешь: «Взяли Сосновку!», – смотришь, они из Березовки еще не выходили. Но тут начали разрабатывать систему «Ураган» (девичья фамилия ГЛОНАССа), его ввод в строй затянулся, и лучшее убило хорошее.
Сегодня установить на любую свою машину или бронеобъект ГЛОНАСС-модуль и получить его отметку на электронной карте – не проблема. С определением местоположения и намерений противника, то есть с разведкой, сложнее. Первым его обнаружит обычный взводный. И что? Ему необходимо определить координаты цели и сообщить их ротному или комбату. Хорошо, если это танкист: у него в каждом танке прицел с дальномером, а если мотострелок с простым биноклем? Тогда – на глаз! И сообщит их, кодируя по «улитке». Не забудем – сторона квадрата карты 1:50000 и 1:25000 равна километру, квадратика «улитки» -333 метра. Представляете стрельбовую точность? И сколько времени займет движение информации по цепочке вверх, до комбрига, начальника артиллерии? А им еще решение принять надо, да артиллеристам в дивизионе расчеты провести. За это время цель уйдет. Значит, данные о ней должны отображаться на АРМе хотя бы начальника разведки автоматически. Хотелось бы увидеть…
Третья задача – за счет сокращения бесконечного процесса «карторисования» перенаправить энергию (и время) должностных лиц на процесс «думания». Ведь офицеры пунктов управления и командиры подразделений вручную выполняют много однообразных, повторяющихся, но трудоемких работ. Они-то и определяют длительность циклов боевого управления, как большого – планирования и организации боя, так и малых – «обнаружил-решил-поразил», а вовсе не передача данных в цепочке, которая занимает не более 10% времени цикла. Поэтому пляски с бубном и камлания вокруг перевода армии на «цифру» имеют ровно столько же смысла, сколько требования обеспечить в АСУВ возможность видеоконференций. Хотя, конечно, устойчивость и скрытность связи улучшатся.
То есть, помимо локальных сетей с автоматической передачей данных об изменении обстановки, необходим многопользовательский доступ к любой карте в ней, а, значит, соответствующие алгоритмы и программы. Формировать, как сегодня в «Созвездии-М», один условный знак за полторы минуты и затем отправлять его по подобию электронной почты: адресат, тема, аттач с изменившейся обстановкой, а получателю все это распаковывать и в свой файл вставлять – компьютер обижать. Тем более, что по нормативам этот знак вручную наносится за четыре секунды, а дальше хватается телефонная трубка и… Засекайте время.
Ну вот доработка системы завершилась и что же показала очередная проверка – командно-штабное исследовательское учение в Алабино с использованием ЕСУ ТЗ в октябре-ноябре этого года?
Основу комплекса – ПЭВМ «Багет» сменили ПЭВМ ЕС1866 с большей производительностью, что хорошо. Правда, кое-какие электронные компоненты в них импортные.
Цифровые УКВ-«Акведуки» обеспечили скорость передачи данных 1,2-1,6 Кбит/ сек, и это тоже хорошо: аналоговые станции такого вовсе не позволяли. А в сочетании с СВЧ-радиостанциями (большой скорости передачи) удалось образовать единое «цифровое поле». Пока – в масштабе батальона: большего природа не позволяет и для связи в масштабе бригады уже нужны ретрансляторы. Полноценной интеграции подсистем РВиА, ПВО и прочих, обеспечить пока не удалось. Но даже в этих условиях процесс передачи информации сократился в несколько раз! Правда, пока в «малых» боевых циклах.
А что в большом? Нормативное время, установленное для отображения на карте решения командира бригады, превышено примерно в два с половиной раза! И отнюдь не по вине операторов-военнослужащих. Просто таковы применяемые алгоритмы и программы. Вот здесь вина военных есть: при разработке ТЗ не заложили идеологию и принципы, необходимые для создания программного обеспечения, предназначенного для решения военных задач. Или не настояли на изменениях в процессе разработки и доработок – времени было больше, чем достаточно. А может, просто некому было их сформулировать? В итоге – потенциал использованного «железа» и квалификация специалистов концерна в полной мере реализованы не были.
У американцев для органов управления тактического (дивизия), оперативного и оперативно-стратегического уровней создана система GCCS (Joint Global Command and Control System). Она разработана в вариантах для армии, ВВС, ВМС, а также для совместного использования с армиями-союзниками по НАТО. Для звена рота-батальон-бригада – система FBCB2 (Force XXI Battle Command Brigade or Below).
А наши войска тем временем ждут ЕСУ ТЗ. Пусть и по восемь миллиардов рублей за комплект…
